Это означает одно: потенциальных носителей необходимой мне информации здесь нет.
Когда четверо землекопов, один из которых машинально поплевал на ладони, подняли гроб на веревках и под нестройные причитания женщин начали опускать его в могилу, я слегка подкорректировала свои выводы. От толпы отделилась женщина, которая до того, как я успела заметить, стояла в задних рядах, перекрестилась и не спеша двинулась к выходу. Позади нее люди потянулись к могиле, чтобы бросить на крышку гроба ритуальные комья или пригоршни земли, к общей печали добавился мелкий дождик, и женщина на ходу подняла воротник плаща.
Лавируя между могильными оградками, я двинулась следом. Догнать женщину удалось только у самого выхода с кладбища. Там она задержалась у кучки нищих, вынула кошелек и стала раздавать какую-то мелочь. Я сделала то же самое, ткнув в руку небритого и попахивающего перегаром дядьки мелкую купюру, а затем легонько коснулась локтя незнакомки, чтобы обратить на себя внимание.
Та обернулась, все еще сжимая в пальцах монетку, которую норовил вырвать у нее настырный попрошайка, и, увидев меня, слегка склонила голову к плечу, послав безмолвный вопросительный взгляд.
– Извините, я… Прошу прощения… Не могли бы мы с вами поговорить?
– Со мной? – удивилась женщина. – Я вас не знаю.
Вблизи она оказалась примерно моего возраста, может, чуть старше, но не намного. На лице – минимум косметики, что бросается в глаза так же, как и ее избыток. Короткая стрижка, но она явно принадлежала к тому типу женщин, которым к лицу «мальчишеские» прически.
– Я вас тоже не знаю. Давайте немного отойдем, здесь не очень удобно говорить.
Мы отошли подальше, женщина вынула из сумочки пачку тонких сигарет, закурила, спрятала пачку и, опять же не тратя лишних слов, вопросительно взглянула на меня. Я, в свою очередь, молча вытащила удостоверение и протянула ей.
– Адвокат? – Брови женщины удивленно взлетели. – Из самого Киева? И кто же ваш клиент?
– Пока никто. Я здесь по личному делу…
– На кладбище даже официальные лица бывают по личным делам. Смерть, похороны – что может быть более личным?
– Верно. Но такая смерть, которая выпала на долю этого господина, – я кивнула в сторону кладбища, – называется зверским убийством. А убийство нигде и никогда не считалось личным делом.
– Я поняла. Вы, наверное, расследуете убийство. Не поздновато ли? Я слышала – провожающие перешептывались – якобы убийцу уже нашли. Какой-то маньяк с основательно прохудившейся крышей. Разве не так?
– Не знаю, – совершенно чистосердечно призналась я, а дальше начала врать: – Убийство как таковое меня не интересует, я специалист по гражданскому праву. И цель у меня другая. Видите ли, я представляю страховую компанию. И собираю информацию, так сказать, неформальными методами…
– То есть, вас кто-то нанял, чтобы вы что-то выяснили, да? – Женщина усмехнулась и бросила окурок на землю. – Прямо как в кино, честное слово!..
– Кино тут ни при чем, но вы почти угадали. – Я позволила ей насладиться своей проницательностью. – Подробности, с вашего позволения, я опущу – корпоративная этика не позволяет. Но мне показалось, что вы можете мне некоторым образом помочь.
– Каким же это? Настучать на кого-то?
– Ну почему настучать? Еще раз прошу прощения – как вас зовут?
– Нина.
Она не развернулась и не ушла. Наоборот – смотрела на меня с любопытством и живым интересом. Отсюда вывод: пока она готова меня слушать.
– А меня – Лариса. Послушайте, Нина, а здесь где-нибудь можно присесть?
– А вдруг я совсем не тот человек, который вам нужен? Вы лучше скажите, в чем проблема, а уж тогда определимся.
– Хорошо. Но пока я не знаю, существует ли в действительности проблема. Мне необходимо – разумеется, неофициально – собрать как можно больше сведений о Лизе Потурай, жене… то есть, вдове покойного. После его смерти ей причитается крупная страховая сумма. Договор страхования заключили мои добрые знакомые, поэтому меня и попросили…
– Все ясно, – махнула рукой Нина. – Тогда вы не по адресу. Почему, собственно, вы решили, что я могу оказаться вам полезной?
– Вы не остались на кладбище. Дождались, пока начнется церемония прощания, и ушли. Из этого я делаю несколько выводов. Например – вы обычный прохожий, вам просто стало любопытно, кого хоронят. Такие люди бывают, но мне кажется, это не ваш случай.
– Правильно кажется, – согласилась Нина. – Когда-то я немного знала Лизу, услышала о ее горе, вот и пришла – сама по себе. Она даже не видела меня. Там и без меня хватает тех, кто бросается на грудь вдовы со скорбными возгласами. Но оставаться и дальше в толпе незнакомых людей или сидеть с ними за поминальным столом, поддерживая совершенно необязательные разговоры, – извините, это выше моих сил.
– Примерно так я и думала. Но почему-то решила, что вы подруга Лизы, больше не имеющая отношения к ее непосредственному окружению.
– А вот тут вы не правы. Окружение жены бизнесмена – это окружение самого бизнесмена. Точно так же, как окружение актера – это его компания, а жена или любовница воспринимаются как часть интерьера. Вроде торшера, например.
– Вы говорите так, будто сами были женой или любовницей актера…
– Нет, Лариса. Я в течение трех лет была женой бизнесмена, а потом меня это окончательно достало. Мой бывший муж в свое время имел общие дела с Потураем. Тогда мы и познакомились с Лизой. Но, повторяю, я крайне мало знаю о ней. Поэтому перспектив у нашего разговора – практически никаких. Хотя бы потому, что мы были знакомы всего несколько лет, но и тогда виделись лишь изредка.
– Я верно поняла: вы были подругами, но не близкими?
– Абсолютно верно. Не знаю, были ли у нее вообще близкие подруги. – Нина нахмурилась. – Ну, если уж вам так приспичило, попробуйте поискать некую Катю Мегеру.
– Это фамилия?
– Что? А, ну да! – Женщина не сразу поняла смысл моего вопроса. – Фамилия, причем самая настоящая. Лиза не раз ее упоминала как очень близкого ей человека. Я даже однажды видела ее. Мы сидели в одном кафе, где-то в центре, пили сухое вино. Вернее, это они сидели, а я как раз позвонила Лизе. Мне предложили присоединиться, и я приехала. Потрепались о своем, женском. И это все – больше встреч не было.
– Какая-то она таинственная, эта Мегера…
– Ничего таинственного. – Нина снова вынула из сумочки сигареты, но закуривать не спешила. Вместо этого принялась вертеть пачку в руке. – На «Туче» ее поищите, она там работает.
– Где?
– «Тучей» у нас оптовый рынок называют. Тот самый, знаменитый, куда вся Украина и половина Беларуси ездит за товаром. У Кати там три торговые точки. Кроме этого, извините, больше ничего не знаю.
– Как же ее там найти? Расспрашивать всех подряд?
