Ребята, так бы и сказали, что ли: очень хотим, чтобы в Кремле нас похвалили.
Любая сфера культуры – это вам не «Крым наш», это плавильный котел, это даже бурановские бабушки уразумели, даже Н. Лебедев, переснявший «Экипаж» в лучших традициях парагвайского трэша.
Ваш самый идентичный артист и мой товарищ Н. Расторгуев после любого концерта, устав от «своего», напевает исключительно «Битлз», которых по мелодике почитает «нашими».
Глава III
Хроники шоу-бизнеса
Самая важная история недели
Одно время, очень недолгое, но очень успешное, если учесть, что до этого я много лет был безработным, я вел рьяную деятельность на канале ДТВ, где моей напарницей стала Эвелина Бледанс – известный ньюсмейкер, как нынче принято говорить. Ослепительная барышня, тогда казавшаяся мне вовсе не ослепительной, потому что с первого дня работы что-то мешало нам хотя бы вуалировать взаимную неприязнь.
Я заговорил про Бледанс, над чьей фамилией (или псевдонимом – до сих пор я этого не выяснил) я тогда откровенно потешался, по одной причине. Совсем недавно она родила еще одного ребенка. У нее уже есть здоровенный обаятельный балбес, теперь появился крошечный ребетенок.
Я услышал эту историю уже после того, как встретил ее с новым мужем Александром в бориспольском аэоропорту. Я ради проформы поздоровался, на том мы и расстались, хотя и летели одним очень для суперзвезд ранним рейсом.
Я узнал, что врачи советовали Бледанс и ее мужу отказаться от ребенка, потому что у ребенка был обнаружен синдром Дауна. Я, дочитав историю до этого места, боялся заглянуть в ее конец, потому что обычно мы читаем мармеладные истории про преуспевающих людей, и эти истории всегда полны заезженных банальностей типа «как нам хорошо вместе».
То место, которое я прикрыл ладошкой, боясь очередного разочарования в человечестве, содержало следующее восклицание мужа Бледанс: «Ничего кроме негодования и последующего бешенства это заявление врачей у нас не вызвало. Мы оба были сначала шокированы, а потом взбешены этим их предложением. Отказаться от ребенка, даже если у него синдром Дауна, – это преступление».
Мне эта история кажется самой важной за неделю, потому что поверить в то, что жизнь имеет смысл, есть только один способ – узнать, что кто-то на свете придерживается такого же образа мысли, как и ты.
От детей не отказываются, даже если у них синдром Дауна или какой-то другой синдром. Отказывается тот, кто сам – носитель синдрома ублюдка.
Посему, если прежде я очень иронично относился к Бледанс в силу разных причин и в силу того, что я вообще ко всем женщинам «селебритис» отношусь очень иронично, то теперь во всеуслышание заявляю: я снимаю с повестки дня любое другое отношение к Эвелине Бледанс кроме полного восхищения и восторга. Вот такой должна быть женщина.
Как я уже говорил в нескольких колонках на TopPop.ru, я сейчас пересматриваю те фильмы, которые помогают мне освещать дорогу. В каждом фильме, даже если это плохой фильм, я нахожу один момент, который помогает мне сверить часы с умными людьми.
Есть такой режиссер Оливер Стоун, он снимает так, как будто договорился с судьбой-индейкой, что снимет свой лучший фильм (например, «Каждое воскресенье») и худший фильм (например, «Александр»).
Я пересматривал «Александра» с Колином Фарреллом в главной роли. Ничего кроме того, что Колин Фаррелл сосал, пока он покорял земной шар, я из этого фильма не узнал, как и из фильма великого Клинта Иствуда о начальнике ФБР Гувере. Ничего кроме гомоэротичного мотива в шикарном, высокобюджетном фильме нет. Но даже этот фильм я смотрел глазами человека, который знает, что и здесь можно учиться.
Если Оливер Стоун, человек, который снял «Прирожденных убийц», совершает такой ляп и снимает такое безвкусное кино про Александра Македонского, величайшего полководца, о чем знаю даже я, кутаисский школяр, не очень-то пытавшийся даже понравиться учителям, если ОН допускает такую ошибку, то уж мы-то, простые смертные, когда совершаем такие ошибки, что хоть святых выноси, достойны еще большего снисхождения.
А знаете почему? Потому что Оливеру Стоуну съемки архипровального «Александра» ничем не обернулись, он продолжил снимать, снял, например, римейк фильма «Уолл-Стрит», испортив представление об оригинале.
Некоторые люди после одной ошибки скатываются в яму, а другие, такие как Оливер Стоун, – удивительные живчики. Чем хуже они снимают, тем больше у них бюджет на следующий фильм. Непонятно. Может быть, я не в родстве с Федором Бондарчуком. Надо будет выяснить отдельно.
Единственное, что на этой неделе меня рассмешило, – это очередные фотографии, присланные для модной рубрики в журнале «Стар Хит» (почитайте хотя бы в один понедельник, что я пишу о наших дамах и их попытках напялить на себя что-нибудь вкусное).
В последней подборке из пяти леди, которых я должен охарактеризовать, блистали Хакамада и Алена Долецкая, бывший редактор журнала Vogue – сейчас претенциозного, тяжеловесного, громоздкого, как претензия Полупанова стать хорошим журналистом, журнала.
Там Хакамада в белом. На светском рауте, в белом, в черном или же в зеленом, Хакамада смотрится как женщина-ниндзя, самурай проездом из Бишкека в Торонто. Она почему-то, при том, что проживает ослепительную жизнь, делая ослепительную карьеру, на этих раутах, куда зачем-то стала ходить, уже, будучи далеко не тинейджерского возраста, смотрится как Юра Шатунов рядом с Кобзоном за кулисами «Песни года» – так я и написал для журнала. Я видел эту картину. Подозреваю, зная обоих достаточно коротко, что Кобзон знал, кто рядом с ним стоит, а Шатунов, будучи выключенным из жизни, как Жанна Агузарова, не знал, с кем рядом стоит. Уверяю вас, я не шучу.
Я написал про Долецкую, чей журнал «Интервью» читать невозможно, потому что каждое интервью заканчивается вопросом, за который четвертуют даже в Краснодарском Государственном университете: «Ваши творческие планы». Глядя на нее, на невероятную красотку, тоже проживающую ослепительную жизнь, как глядя на Эвелину Хромченко, выносящую на Первом канале всем модные приговоры, знаете, что я вспомнил, будучи самым начитанным парнем по эту сторону Туркменистана? Реплику одной героини в оскароносном фильме «Прислуга»: «Еще никто не добивался столь многого со столь немногим».
Я продолжу пытаться добиться хоть чего-то, не имея вообще ничего.
Теряя невинность, или детские песни о влажном
Шоу-бизнес похож на покер – нужно думать и блефовать. Но в нашем ш/б, который позади планеты всей и даже Вьетнама, думать никто не хочет, но блефовать хотят все.
И детей тому же учат.
Я не помню, писал ли я про то, что, когда детки под фанеру поют жалостливые пьески, для пущего эффекта их учат закапывать в глаза визин. Чтоб, к слову, на строчке «влажные сны, что смыты дождями» влага из глаз дополнила картину.
Про песни, подобные той, откуда взята строчка, я и хотел сказать пару горячих слов.
