Как по мне, я увидел в этих… печаль и страх, так бывает, когда в мозги не поступает кислород, а время и пространство подавляют. Они необразованны, про Эпоху Возрождения не слышали, книжек читали мало, Вагнера не слушали, про Лесю Украинку говорят «дура».
Я не хочу называть их по именам, имена не имеют никакого значения, и я не хочу, чтобы меня заподозрили в злорадстве, потому что злорадство хуже либерализма. Просто мне очень не нравятся неухоженные, пьющие девки, говорящие «фак» и «насрать», фронда есть фронда, а тут еще с дряблыми сиськами напоказ. У американского актера-бузотера Чарли Шина, который чаще обжирается до оловянных глаз и буянит, чем работает, спрашиваю, на кой он надирается и кидается на всех, ЧШ долго думает и отвечает: «Наверно, потому, что жизнь становится более эпичной в такие моменты».
Не жизнь, а эрзац, исполненный непреоборимого желания попасть в новости, обыкновенного для подростков, не справившихся с пубертатной турбулентностью.
Они имитируют неприступность, более всего мечтая стать доступными для хороших парней, которых мало. Они уязвимы и смешны, в Украине это быстро раскусили, и они мало кого там волнуют, но цирк есть, шоу, мать его, маст гоу он, и надо харкаться, валить кресты, умничать на манер Эллочки-людоедочки, и я бы написал для красотищи, что в очах их застыло одиночество, когда б это были очи, а не зенки, в которых нет ничего.
Ничего.
Мы никогда не договоримся
Решиться на такую дискуссию, во время которой обсуждают законопроект, о котором вы наверняка слышали и в котором речь идет об оскорблении чувств верующих, может только человек, который образован, который понимает, что любое лишнее слово – это даже не следствие отсутствия ума. Любое лишнее слово, особенно в рамках телевизионной дискуссии, основной принцип которой «если успеешь заплевать соперника, ты победил», – это следствие того, в каком разобранном состоянии находятся люди, и я в том числе.
Но я решился на эту дискуссию, потому что получил ангажемент от моей подруги Ксении Анатольевны Собчак. Я участвовал в прямом эфире, вы можете посмотреть этот эфир на «Дожде», я думаю, по заведенной традиции вы уже можете это увидеть.
Разумеется, законы телевидения диктуют правила поведения там. Я шел туда с совершенно четкой позицией, поскольку придерживаюсь ее очень давно. Сам я убежденный атеист, никогда и никто меня не убедит в том, что я неправ. Но моя сила в том, что я, как это ни парадоксально звучит, хорошо воспитан и никого в свою веру обращать не собираюсь.
Более того: моя сила в том, что, будучи хорошо воспитанным, я никогда не оспаривал право других людей верить в то, во что они хотят верить. Потому что любая вера, если это не вера в причинение боли ближнему как способ добиться скорейшего жизненного успеха, любая вера есть свидетельство какого-никакого ума, силы воли, жизненной состоятельности.
Поэтому то, во что обратили диспозицию «церковь и люди» известные деятели, – обсуждать это нет никаких сил. И я, во-первых, пошел туда, потому что (смотри выше) меня пригласила Ксюша, а я ей симпатизировал, симпатизирую и буду симпатизировать, независимо от того, кто как к ней относится, и я всегда хожу к коллегам, вы это знаете по моим колонкам, чтобы наблюдать, как они работают. Во-вторых, хотел, как выражаетесь вы, будучи лишенными такого шикарного русского языка, носителем которого являюсь я, вставить свои пять копеек. И как выражаюсь я, попытаться примирить два стана.
Два стана и обнаружились: в одном оказался галерист Марат Гельман, в другом – люди церковного звания и некоторые искусствоведы, которые и на сцене, и на экране видят много того, что они считают оскорблением чувств верующих.
Вот вопрос: что является оскорблением чувств верующих? Например, если вы внимательно прочтете мои колонки и одну из них, посвященную «Новой волне» в Юрмале: мне кажется, что мой интеллект оскорбили выступления молодых артистов. Но мне не придет в голову подать на них в суд. Мне кажется, что большего наказания, чем то дерьмо, в которое они сами себя окунули, нет на белом свете.
И потом – я ведь не прокурор, не академик. Они оскорбили мое чувство прекрасного. Является ли это уголовным преступлением? Да класть мне на них. Я думаю, что они половины моих статей, моих колонок на TopPop.ru не понимают. Потому что они тупые, ограниченные и недалекие твари. Но ведь это же мое субъективное мнение, и я не буду пытаться, если человек не пойдет на меня с топором, упрекать его в этом. Он так живет и он счастлив тем, что он тупой. Что же теперь сделаешь?
В подтверждение моих слов включите любую эстрадную программу: ну разве нормальные люди так выглядят и это поют? Нет.
Но когда с пеной на устах люди церковного звания говорят местоимение «мы», к ним вдруг примкнул молодой депутат, не помню его фамилии, на фиг она мне не сдалась, член партии ЛДПР, которую создал я и научил себя вести определенным образом их лидера Владимира Жириновского. И вот появляется молодой человек, говорит слова «нравственность» и «духовность», говорит, что вся страна попросила принять этот законопроект.
Ну, я, конечно, не упустил случая сказать, что все, кто ходят в Госдуму (исключений я не знаю), идут туда делать карьеру. А есть два правила. С одним я вас уже знакомил: никогда не жалейте людей, у которых есть частный самолет (если вы правильно понимаете метафору и умеете широко ее трактовать), и никогда не заводите дружбу с людьми, очень часто употребляющими слово «духовность». Бегите от этих людей. Как показывает мой зачастую очень горький жизненный опыт, именно эти люди являются форменными ублюдками.
Что до молодой аудитории, конечно, она терялась во время ненормативного обсуждения очень тонкой темы: что является оскорблением чувств верующих. Молодая аудитория сидела там больше для антуража. Ксения блестяще это ведет, и я лишний раз пожалел, почему мы с ней не образовываем тандем. Это обреченный на высочайшие рейтинги (да простит меня Познер, которого я, даже отлученный от работы, обхожу по части профессионализма) классический вариант блестящих ведущих.
Вчера я ловил себя на мысли, что ее поворот головы в мою сторону означает возвращение к традициям кабаре-дуэта «Академия» и американского ТВ: она может меня ни о чем не спрашивать, я понимаю, где выступить ее адвокатом, где подхватить брошенное ею слово, ужасающее группу «Фабрика», «экзистенциальность», где говорить про нравственную безупречность.
Она блестяще ведет, но сам канал «Дождь», который, к чести его руководителей, создан для того, чтобы внедрять в сознание масс позитив, освещая эти тонкие темы, должен понимать: есть две вещи, обсуждая которые мы никогда не придем к примирению. Это политика и это вкусы. Разговоры и о том, и о другом – это путь в никуда.
Мы никогда не договоримся. Вы любите Иконостаса Михайлова, я до конца жизни буду настаивать на том, что Стиви Вандер лучше. Хотя только глупый человек не согласится с тем, что я прав. Но вы имеете право любить Иконостаса Михайлова. Вот моя позиция, которую я отстаивал. Каждый пусть верит в то, во что он хочет.
