Поэтому Фима очень старалась не заострять внимание Темы на своих трех женихах. Но Артем ни о чем не стал расспрашивать Фиму. Он еще раз пожал плечами и пробормотал, что ее брат очень интересный и странный человек. Потом осторожно и тоже как-то задумчиво чмокнул Фиму в щечку и ушел. Правда, потом он позвонил Фиме, чтобы сообщить, что добрался до дома. Потом позвонил, чтобы пожелать ей спокойной ночи. А потом еще разок, чтобы убедиться, что она спит.
Одним словом, демонстрировал все классические симптомы любовной лихорадки, чем несколько успокоил Фиму. Возможно, Артем и не заметил ее оговорки. Да и вообще, про Вадима он знал и раньше, и его это вовсе не заставляло впасть в задумчивость. Так что же произошло у них в гостях?
Но кроме этого вопроса больше Фиму ничего не тревожило. Ночь она спала превосходно. А с утра ей позвонила Галка.
– Прости, прости! – не дав Фиме и слова сказать, взмолилась она. – Знаю, что поступаю, как последняя гадина, совершенно тебе не звоню, но наше с тобой начальство вконец оборзело! Они взвалили на меня столько работы! Я совершенно не справляюсь. Дали бы мне десять помощников, я и тогда бы не справилась. Поверить не могу, что ты все это делала одна!
– Но тобой довольны?
– Что ты! Только и делают, что ругают! – воскликнула Галка. – И по правде сказать, есть за что! Фима, я не справляюсь!
– Но там нет ничего особенно сложного.
– Это для тебя! А я сижу на работе до десяти вечера и все равно ничего не успеваю!
– Трать меньше времени на перекуры.
– Перекуры?! – взвилась Галка. – Да я вообще из-за рабочего стола не вылезаю! Пописать сбегать некогда. В столовой успеваю лишь схватить тарелку супчика, который ем на ходу по пути к выходу. И что не успеваю съесть, выкидываю вместе с мисочкой в урну у выхода из столовой! И бегу назад! Я все эти дни не занималась сексом с мужем, потому что вынуждена брать домой то, что не успеваю сделать на работе, и ночами корпеть над бухгалтерией. Я...
– Но сейчас же ты мне звонишь?
– Потому что я еду из головного офиса. Полчаса в тряской маршрутке. Как тебе мой отдых?
Фиме было искренне жаль подругу. Но что она могла поделать? Начальство в лице Валентина Петровича само отправило ее в отпуск. Не могла же она ослушаться приказа. Да и к тому же у Фимы была своя гордость. Конечно, ее не уволили, об увольнении и речи не шло, но начальство выразилось достаточно ясно. Пока с Фимы не будет снято обвинение в убийстве, у себя на рабочем месте она появляться не должна.
– Поймите, голубушка! Лично я всецело на вашей стороне. Я вас знаю уже не первый год, и вы всегда были на самом лучшем счету. Работник вы ответственный и исполнительный. Но у нас серьезная организация. Если пойдет слух, что у нас работает девушка, которая обвиняется в убийстве человека... Мы можем растерять всех своих клиентов!
Лично Фима считала, что вряд ли их клиентов остановит подобная безделица. У многих из них и у самих руки были по локоть в крови. Свои состояния все они заработали в мутные девяностые, а в те годы с криминалом не были связаны разве что грудные младенцы. Так что клиенты по идее должны были бы, наоборот, посочувствовать Фиме, а не укорять ее.
Но вслух Фима ничего не сказала. Лишь все так же молча подписала заявление о предоставлении ей очередного отпуска и ушла из офиса.
И вот теперь ей звонила Галка и жаловалась, что жизнь ее настолько ужасна, что она уже подумывает об увольнении.
– Теперь я понимаю, что ты тащила на себе львиную долю работы всего отдела! Фима! Ты просто волшебница.
– Я не волшебница, – грустно пошутила Фима. – Я только учусь. Ой, прости! У меня по второй линии звонок. Сейчас отвечу и перезвоню тебе.
– Не трудись, – не менее грустно отозвалась Галка. – К этому времени я уже буду на твоем рабочем месте. И мне будет не до болтовни.
На второй линии был Артем.
– Ну что? – весело спросил он у Фимы. – Проснулась?
– Да. Доброе утро.
– Доброе. Знаешь, а я всю ночь не спал.
– Ой! А почему?
– Все думал над твоей проблемой. И знаешь, что?
– Что?
– Нам надо побольше разузнать про этого вашего синьора Карбофоса. Вполне возможно, что его убийство как-то связано с убийством твоего жениха. Они ведь были знакомы?
Фима и сама думала об этом же. Но тут у нее снова пошел параллельный звонок. И она снова была вынуждена извиняться.
– Ты просто нарасхват, – заметил Тема. – Но ничего, я подожду.
На этот раз на второй линии была Леся.
– Проснулась? – деловито осведомилась она. – Очень хорошо. Мы с Кирой тоже более или менее пришли в себя после вчерашнего.
– А что у вас было?
– Потом расскажу. Сейчас главное о тебе. Ты готова ехать с нами?
– А куда?
– К твоему Вадиму в гости мы уже ездили. На этот раз поедем домой к синьору Карбофосу.
Фиме оставалось только удивляться, до чего сходными оказались мысли у них у всех. Она сама, Тема и Кира с Лесей подумали об одном и том же.
– Конечно, я согласна! – тут же согласилась она. – Кстати, Тема предложил мне то же самое.
– Значит, он не только красивый, но еще и умный, – услышала она в ответ и польщенно зарделась, словно отпущенная в адрес Темы похвала каким-то образом затрагивала и ее саму.
* * *
К удивлению подруг и вызвавшегося сопровождать их Темы, синьор Карбофос – такой холеный и лощеный – жил в самой обычной общаге. Даже не в коммуналке, которая подразумевает хоть какой-то социальный статус, а в общаге, где помимо него проживали недавно приехавшие в Россию трудовые эмигранты из стран Средней Азии и другие малоприятные личности.
– Ну и местечко! – вырвалось у Фимы, когда они оказались перед обшарпанным подъездом с давно облупившейся краской и жутким запахом прогнивших труб.
– Просто невероятно! – пробормотала Леся. – Кира, ты уверена насчет того, что правильно записала адрес?
– Да! Хомячков Лев Евгеньевич оказался в нашем городе один. И живет он именно здесь! Во всяком случае, прописан он тут.
Но несмотря на твердость голоса, Кира и сама была немало удивлена. По описанию подруг ей представлялся этакий денди, который в свободное от курения сигар и игры в поло время развлекает себя тем, что учит актерскому ремеслу разных там недотеп. Просто так, исключительно из желания потешить самого себя.
– Похоже, ваш Хомячков испытывал материальные затруднения. Ни один нормальный человек не согласится жить в такой клоаке.
Общежитие и в самом деле выглядело отвратительно. Всюду грязь, чад и табачный дым. Орут маленькие дети, кричат и галдят их родители. В коридорах развешано грязное заношенное тряпье, вперемешку с выстиранным, с которого капает вода. Из кухни доносится сомнительный запах готовящихся там блюд, щедро приправленных пряностями.
