– Так ты понял, что от тебя требуется?
– Понял.
– Ты узнаешь, что это за люди – Хорек и Клаус?
– Да.
И надувшийся Кантемиров вознамерился вернуться обратно к столу, откуда доносился звонкий голосок Оли, совсем очухавшейся в мужском обществе. Мужское внимание оказало поистине благотворное влияние на девушку. Она разрумянилась, глаза у нее заблестели, а голос приобрел живость и звонкость. Или виной тому были вовсе не мужчины, а вкусная обильная еда и вино?
Кира маневр следователя разгадала и вовремя ухватила его за рукав:
– Куда собрался? Прямо сейчас узнавай!
– Так рабочий день уже кончился, – попытался увильнуть Кантемиров.
Но Кира была непреклонна. И, вздохнув, следователь покорно вытащил из кармана трубу.
– Ты что? – снова зашипела на него Кира. – Совсем отупел? Ты прямо отсюда звонить собираешься?
– Ну да. А что?
– Оля не должна знать, что ты мент.
– Она же уже все рассказала!
– Мало ли, чем еще она может с нами поделиться. А узнает, что ты следователь, мигом захлопнет варежку.
– Куда же мне податься?
– В соседнюю комнату! – совсем вышла из себя Кира. – Или еще подальше. И не звони по трубке. Это денег стоит, а у тебя зарплата маленькая. Звони с городского!
Следователь вздохнул, кинул в сторону Оли тоскливый взгляд, но ослушаться Киру не посмел и потопал в соседнюю комнату к городскому телефону.
Разобравшись с Кантемировым, Кира наконец смогла немного перевести дыхание и обратить свое внимание на гостей. На первый взгляд все было хорошо. Артем тоже отклеился от Оли и сидел рядом со своей любимой Фимой, держа ту за руку. Кира хотела уже скользнуть взглядом дальше, но что-то в этой парочке заставило ее насторожиться. Какой-то неестественно прямой была спина у Артема. Но смотрел он на Фиму с выражением какого-то недоумения и одновременно теплой ласки, словно удивлялся, как такое чудо может существовать на свете.
Тем не менее было в этой парочке какое-то напряжение.
– Вы что, поссорились? – подсела к ним Кира. – Сидите оба такие... Надутые.
– Нет. Мы не ссорились.
– С чего ты взяла, что мы поссорились?
С чего взяла? Кира и сама не могла этого сказать. Но одно она знала точно, с Артемом что-то происходило. Что-то творилось у него в душе, что причиняло парню огромную боль. Но он молчал, как партизан. Улыбался одними губами и со все возрастающим страданием смотрел на Фиму. Ушел он рано. При этом выглядел таким печальным, что у Киры, хотя парень был ей совершенно чужим, дрогнуло сердце.
– Что с ним? – обратилась она к Фиме, едва машина Артема скрылась за воротами.
– Не знаю.
– Не лги мне!
– Честное слово, не знаю! Сама удивляюсь. Он такой с самого начала вечера. Грустный и печальный.
– Может быть, проблемы на работе?
– Я спрашивала. Он говорит, все в полном порядке.
– Как же в порядке, если он словно в воду опущенный ходит!
И Кира с досадой всплеснула руками. Ну, что за народ такой пошел! Нет бы взять и сразу выложить, что тебя тревожит. А они тут ей любовные драмы вздумали разыгрывать. Можно подумать, им мало двух свеженьких трупов и одной мошенницы, которая прочно обосновалась у них в доме и чувствует себя тут превосходно.
Но тут вернулся Кантемиров и, отозвав в сторону Киру с Лесей и Фимой, начал шепотом делиться с ними полученной информацией.
– Похоже, девочка говорит правду, – произнес он. – Мои ребята тоже подтвердили факт какого-то нервяка в бандах у этих двоих. Всю прошлую неделю Хорек метался по городу в поисках партии героина, которую вроде бы сам незадолго до этого получил по своим каналам и которая у него якобы пропала. А вот Клаус... Клаус – это вообще темная лошадка. Приличные люди не желают иметь с ним дел.
– Где ты среди наркоторговцев видел приличных людей! – не удержалась и фыркнула Кира.
Но следователь с ней не согласился.
– Не скажи, – произнес он. – Среди преступников тоже существуют свои законы. И большинство придерживаются их. Они прекрасно понимают, только так их бизнес может идти гладко. Но некоторые... Вроде этого Клауса, способны на подлость. Но точно доказать ничего до сих пор не удалось. Ни нам, ни конкурентам Клауса. Поэтому-то Клаус до сих пор и жив, и вполне благоденствует.
– Оля считает, что Клаус сдал их Хорьку, выторговав себе при этом безопасность и покровительство.
– Не думаю. Хорек не из тех людей, кто способен на благодарность. Жесткий тип. Если бы Клаус прибежал к нему сразу же, как только Оля обратилась к нему со своим предложением, тогда еще возможно... А так... Не забывай, Клаус уже заплатил Оле деньги. Мало, но заплатил.
– И что?
– А раз заплатил, значит, он в деле. Значит, он пошел против Хорька. Поступился цеховой солидарностью ради собственного обогащения.
– А это нельзя?
– Это крысятничество. И за это могут наказать очень строго.
– Даже убить?
– Об этом я и говорю.
– Но Клаус жив?
– Живехонек, – подтвердил следователь. – У него все тип-топ. Неприятности у Хорька.
Девушки переглянулись между собой. Выходит, что Хорек не знает об участии Клауса. Если бы знал, что ворованную партию наркотика по дешевке купил именно Клаус, то последнего давно бы уже не было в живых. Хорек уничтожил бы его еще раньше, чем Вадима и Леву. Но если Хорек не знает про Клауса, то откуда же он узнал про Вадима и Леву?
– Вот я и думаю, – пробормотала Кира. – А не замешана ли в этом деле Оленька?
– Каким образом?
– Сдала подельников Хорьку, а сама осталась чистенькой. И денежки себе присвоила, которые Клаус ей заплатил. Она же сама сказала, денег было мало. Делиться ей ими не захотелось. Вот она и придумала, как избавиться от подельников, а заодно и все деньги себе оставить!
Версия была очень соблазнительной. Во всяком случае, Фима, которая никак не могла забыть того, что Вадим долгое время обманывал ее с этой Олей, тут же ею прониклась. Леся колебалась чуть дольше. Но и она готова была признать, что Оля ведет себя в высшей степени подозрительно. Да и вообще, человек она не обремененный моральными оковами. Запросто могла провернуть подобную аферу, расплатившись кровью своих подельников.
И лишь Кантемиров, как это ни странно, выступил на стороне Оли.
– Мне она показалась не жестокой, – произнес он. – Конечно, я могу ошибаться, но... Но принести в жертву сразу двух своих друзей... Это уж слишком.
– Ничего не слишком. Оля разбогатела на их смерти.
– Но вы же слышали, она сказала, что Клаус заплатил им совсем немного. Какую-то сотню тысяч долларов. Или чуть больше.
