Она постояла еще минут десять и задала ему еще несколько вопросов. Он ответил на каждый вопрос своим обычным ворчливым тоном, но не казался таким сердитым, чтобы взять свой заступ и отойти прочь.
– А вы теперь тоже ходите туда… взглянуть на эти розы? – спросила она.
– В этом году я еще не был… У меня суставы болят от ревматизма.
Он сказал это своим ворчливым тоном и вдруг точно рассердился на нее, хотя она никак не могла понять за что.
– Вот что, – сказал он резко, – не задавай так много вопросов. Уходи отсюда и играй себе. Я сегодня толковал достаточно!
Он сказал это так сердито, что она поняла: ей нечего оставаться здесь. Она медленно удалилась по дорожке, прыгая через веревочку и думая о том, что нашелся еще один человек, который ей нравится, несмотря на свою ворчливость. Да, старый Бен очень нравился ей.
Вокруг таинственного сада шла обнесенная лавровой изгородью дорожка, которая вела к калитке, выходившей из парка в лес. Мери хотелось добежать по этой дорожке до калитки и выглянуть в лес, чтобы посмотреть, нет ли поблизости зайцев. Прыганье через веревочку доставило ей большое удовольствие, и когда она добралась до калитки, она отворила ее и вышла в лес, потому что вдруг услышала какой-то странный тихий свист и ей захотелось узнать, что это было.
Это было нечто необыкновенное: она стояла и смотрела, затаив дыхание. Под деревом, прислонившись спиною к стволу, сидел мальчик и играл на грубо сделанной деревянной дудке. Это был мальчик лет двенадцати.
Он был очень опрятен; щеки у него были красные, как мак, нос вздернутый, а глаза такие круглые и голубые, каких Мери никогда не видывала ни у одного мальчика. На стволе дерева, к которому он прислонился, сидела коричневая белка и следила за ним; из-за кустов поблизости выглядывал фазан, вытянув шею, а подле него сидели два кролика, нюхая воздух. Казалось, будто все они собрались, чтобы быть поближе к мальчику и послушать странные тихие звуки, которые издавала его дудочка.
Увидев Мери, он поднял руку и заговорил почти таким же низким, похожим на звуки дудки, голосом.
– Не шевелись! – сказал он. – А то спугнешь их.
Мери стояла неподвижно. Он перестал играть и стал подыматься с земли. Движения его были так медленны, что он, казалось, вовсе не двигался, но, наконец, он все-таки встал на ноги; белка вскарабкалась вверх по дереву, фазан спрятал голову, а кролики пустились бежать прочь, не выказывая, впрочем, никакого испуга.
– Я – Дикон, – сказал мальчик, – и я знаю, что ты мисс Мери.
Мери только тогда сообразила, что это Дикон. Разве кто-нибудь другой умел так очаровывать фазанов и кроликов, как туземцы в Индии очаровывают змей?
У мальчика был большой румяный рот, а улыбка расползалась по всему лицу.
Глава XII
Дикон несколько минут стоял, осматриваясь вокруг, в то время, как Мери следила за ним, потом стал ходить, ступая еще осторожнее и легче, чем Мери, когда она впервые очутилась в таинственном саду. Дикон, казалось, видел все сразу: серые деревья, серые ползучие растения, обвивавшие их и свисавшие с ветвей, зеленые альковы с каменными скамьями и высокие вазы для цветов, стоявшие внутри.
– Я не думал, что когда-нибудь увижу этот сад, – сказал он, наконец, шепотом.
– А ты разве слышал про него? – спросила Мери. Она заговорила громко, и он сделал ей знак рукою.
– Надо говорить тихо, – сказал он, – а то кто-нибудь нас услышит и подумает, что здесь такое…
– О! Я забыла! – сказала Мери испуганно и быстро прижала руку ко рту. – Ты слышал про этот сад? – снова спросила она, когда оправилась от испуга.
Дикон кивнул головой.
– Марта мне говорила, что тут есть сад, в который никто не ходит, – ответил он, – и мы, бывало, все думаем, какой он!
Он остановился и опять оглянулся вокруг; в его круглых голубых глазах выражалась радость.
– А гнезд-то сколько здесь будет весною! – сказал он. – Это самое безопасное место для гнезд во всей Англии. Никто сюда не ходит, и столько спутанных веток, кустов и деревьев, где свить гнездо! И как это все птицы из степи не вьют здесь гнезд!
Мери опять схватила его за рукав, сама не замечая этого.
– А розы тут будут? – шепнула она. – Ты можешь это узнать? Я думаю… может быть, все это умерло!
– О, нет, не все! – ответил он. – Посмотри-ка сюда.
Он подошел к ближайшему дереву, вынул из кармана нож и открыл его.
– Тут много мертвых сучьев, которые надо срезать, – сказал он, – но и новые есть, прошлогодние. Вот он, – и он тронул отросток зеленовато-коричневого, а не серого цвета.
Мери сама тоже как-то почтительно тронула его.
– Вот этот? – спросила она. – Он совсем живой, совсем?
Дикон широко улыбнулся.
– Такой же живой, как ты и я. Смотри-ка, – сказал он, дернув толстую серую сухую ветку, – можно подумать, что все это мертвое, но мне не верится. Я сейчас надрежу ее и посмотрю.
Он встал на колени и надрезал казавшуюся безжизненной ветку.
– Видишь! – радостно сказал он. – Я тебе говорил!
Мери тоже стала на колени, прежде чем он успел что-нибудь сказать, пристально глядя на ветку.
– Когда она внутри зеленоватая и сочная, то она живая, – объяснил он, – а когда она сухая и легко ломается, – тогда конец. Здесь, должно быть, корень живой, и если отрезать старые сучья, хорошенько вскопать землю вокруг да ухаживать, тогда… – он остановился и поднял голову, глядя на вьющиеся и свисающие ветки и побеги, – тогда здесь летом будет целый фонтан роз.
Они стали переходить от куста к кусту, от дерева к дереву. Он отлично владел ножом, умел ловко отрезать сухие, мертвые ветки и угадывал, в каких из них еще могла быть жизнь. Оба они усердно работали возле одного из больших розовых кустов, когда у Дикона вдруг вырвалось удивленное восклицание.
– Кто это сделал? – крикнул он, указывая на траву. – Вон там?
Это была одна из полянок, которые Мери расчистила вокруг бледно-зеленых игл, торчавших из земли.
– Это я сделала, – ответила Мери. – Эти иглы были такие маленькие, а трава кругом такая густая и высокая, что мне казалось, им нечем дышать. Вот я и дала им побольше места; я даже не знаю, что это за штуки.
Дикон подошел и встал на колени, широко улыбаясь.
– Хорошо, – сказал он, – никакой садовник не сделал бы лучше! Это крокусы, подснежники, а это нарциссы!
Он продолжал работать, пока говорил, а Мери помогала ему.
– Здесь много работы будет! – сказал он, возбужденно глядя вокруг.
– Ты придешь опять? – спросила Мери. – Я уверена, что сумею помогать тебе; ведь я умею копать и полоть и буду делать все, что ты скажешь. Пожалуйста, приходи, Дикон!
