И тут она припомнила…это было насчет миски… Детектив из древнеегипетской жизни, да-да, у Агаты Кристи. Там тоже людей сбрасывали со скал. Как Эдика. Но почему вдруг вспомнилось? При чем миска? Там убийце тоже слегка намекнули! А он поверил, и тогда…
Варя почувствовала, что волоски на руках встают дыбом.
Джемайка… Джемайка в лагере. Маринка следит за Натальей, с ней все в порядке. Что-то мы упустили.
И тут Варю как обожгло. Макс!
— Фотограф, который шатается по острову. Он случайно видел, как падала миска (случайно ли?).
Он запросто мог спихнуть с тропы Эдика. Но его ведь не было, когда погибли Людмила и Светлана!
Ну и что? Он — сообщник! Присланный, чтобы убрать Эдика, который догадался, который опасен.
Кем прислан?
Варя села на лавку, потому что у нее подогнулись ноги.
— Михаил! Больше некому. И ведь я уже начала его подозревать, после встречи в городе. А потом забыла, закрутилась.
Но тогда… я же сама ему все разболтала! Он знает, что мы расследуем. Сделал вид, что не поверил, а сам… поручил слежку Максу! Недаром фотограф в последние дни, как липучка, везде появляется. А Маринка ничего ведь не знает, за Натальей следит. А опасность совсем от другого… с другой стороны…
— Варюша, как насчет кофейку?
Варя подлетела на скамейке, сердце бухало, как колокол. Наталья?
— А… а Марина разве не с вами?
Наталья слегка удивилась.
— Нет, она на той стороне загорает, я видела. Я хотела подойти поболтать, но смотрю — дремлет человек, ну и не стала мешать.
У Вари отлегло от сердца. Маринка всегда любила дрыхнуть на пляже и отлично высыпалась. И голова у нее после этого не болела, и тепловые удары не случались. Счастливый организм.
— Так как насчет кофе? — повторила Наталья. — Пока в лагере так тихо. Все-таки большое количество людей утомляет, вы со мной согласны?
— Н-у… да…
Наталья рассмеялась, и по-хозяйски уселась на самой удобной лавке.
— Как-то неуверенно вы соглашаетесь, Варенька! Не согласны? Разве вас никогда не утомляло общение? Ну, к примеру, переполненная маршрутка? Или назойливый ухажер?
— Так ухажер влюбился и замуж позовет! На что же сердиться?
Замуж Варя совершенно не собиралась и сама не знала, зачем возражает. Просто не хотелось ей сейчас распивать кофе, но сказать об этом прямо было неловко.
А Наталья не понимала, журчала беззаботно.
— Конечно, вы правы. Замуж — это принципиально важно. Я вот родилась в приморском городе, а до девятнадцати лет ни разу не искупалась.
— Как это?
— Не с кем было к морю ходить. Но когда появился Валерий, и я проверила серьезность его намерений — стало можно. Я начала купаться, как все.
У Вари в голове не укладывалось — оказывается, можно не любить море… Так вот почему Наталья на шверботе не поехала. И на песочке, как Маринка, не жарится, и не ныряет, как Джемайка. Торчит в душной кухне, и видно, что хорошо ей! Ой, ведь она кофе ждет!
Спохватившись, Варя зажгла газ и застыла с чайником в руках. Показалось, будто ее окликнули. Маринкин голос?
Нет, это в ухе звенит, не надо было нырять сегодня. Противный звук, будто кто-то неумелый настраивает гитару, струна натянулась и вот-вот лопнет.
Варя скорее поставила чайник и дважды сильно прижала ладони к ушам. Помогло, звук прекратился.
Ах, если бы Варе знать, что не лежит давно Маринка на пляже! Она висит, как тряпичная кукла, животом на грубом корабельном канате, и внизу — только пустота, пустота, и еще ниже — пена и черные хищные клыки скал. Капля с прикушенной губы медленно ползет по щеке, Маринка не стирает кровавый след. Она вообще ничего не чувствует.
Варя достала кружки, банку кофе (так и не собрались вернуть, растяпы), разлила кипяток.
Наталья выложила на стол шоколадку.
— Полакомимся! Кушать вкусненькое — не биологический акт, а важный, исполненный смысла, поступок! Поскольку человек- это то, что он ест! Вы знаете, что в древности приговоренных к смерти перед казнью кормили изысканным обедом?
Варя поперхнулась кофе.
— Осторожно, Варюша, он же горячий! Обожглись?
— Фофсем футь — футь, фпасибо… Фух. Вот уже лучше — Вы какая-то возбужденная сегодня, Варечка, нервная. Вам нужно успокоиться.
— Ага, успокоишься тут! Ой, извините, нечаянно вырвалось!
Варя чуть не брякнула «с тобой». Ох, как не хватало ей сейчас Маринки, уж та сумела бы поболтать с гостьей и вежливо, и непринужденно.
Впрочем, Наталья не обиделась.
— Ничего-ничего! Рассеянность, возбуждение без причины… Это время такое! Невроз встречается чаще, чем насморк. Нужно просто уметь с ним бороться, учиться самоуспокоению.
— Надо же, — промямлила Варя, — а как?
— О, есть масса методик! Во-первых, аутотренинг… нет — нет, не пугайтесь, я вам не предлагаю им заняться, есть способы поинтереснее. Например, настольные игры! Отлично помогает!
— Вы сами играете?
— Отчего бы и нет? Я тоже не святая, бывает и занервничаю. Наталья всплеснула руками.
— Идея! Я научу вас древней игре самураев — «го». Успокаивает эффективнее любого лекарства.
— Я, наверное, сразу не пойму, а долго учиться — времени нет Ужин готовить надо, народ с островов приедет голодный.
— Пустое! Это легко! Почти мгновенно, я имею виду обучение. Вот. Наталья достала из нагрудного кармана лист бумаги и ручку, быстро начертила сетку линий.
«Зачем она таскает с собой бумагу? Будто заранее готовилась меня развлекать» — мельком подумала Варя и постаралась сосредоточиться на объяснении.
— Предельно простая, и в то же время глубоко философская, игра. На скрещения линий мы по очереди выставляем фишки… м-м-м… пусть вашими фишками будут кусочки сахара, а моими — семечки. Вы — белый воин, я — черный.
Да вы пейте кофе, пейте, скоро все поймете.
Задач две — убивать фишки противника, и захватывать территорию.
Это и правда была странная игра. Варя привыкла, что фишки стоят на клеточках, а тут — все наоборот.
— Сразу предостерегу вас от типичной ошибки неопытных игроков. Новички думают, что главное — убить как можно больше фишек врага. На самом деле выиграет тот, кто захватит наибольшее пространство, создаст для себя максимально большую, удобную и красивую территорию.
В этом и состоит глубокий смысл игры. Те, кто это поймет и ощутит, как говорится «на собственной шкуре», фундаментально успокаиваются и перестают нервничать. И с вами, поверьте, это произойдет очень скоро. Потому что вы — умница. Вот так, понятно? Вот сбивается фишка. А теперь, после ее гибели, захватывается поле.
