– Во-первых, я узнал, что они у себя на родине, в Литве, считались весьма богатыми людьми. Очень богатыми.
– А на чем основывалось их финансовое благополучие?
– После реституции они получили от государства более чем внушительную сумму за понесенные их семьей утраты.
– После чего, извините?
Кантемиров откинулся на спинку стула и снисходительно хмыкнул:
– Никогда не слышали этот термин?
– Нет.
– А позвольте вас спросить, кем были ваши предки?
Вопрос был настолько неожиданным, что подруги оторопели. Как это кем? Людьми они были. И людьми хорошими, раз у них родились такие замечательные правнучки, как Кира и Леся.
– Я имею в виду, чем они занимались? Род их занятий?
Леся пожала плечами:
– Мама у меня…
– Нет, нет! Я имею в виду гораздо более ранние упоминания о вашей семье? Кем были ваши предки до Великой Октябрьской революции?
– Мои предки были купцами, – поразмыслив, припомнила рассказы бабушки и мамы Леся.
– А мои… Мои частично из пролетариата, а частично из дворянства.
– Вот как? – оживился Кантемиров. – Значит, купцы и дворянство? Обеспеченные люди?
– Да. А еще у одного из дедушек было собственное хозяйство, – припомнила Леся. – Две конные упряжки, несколько коров, а хрюшек и прочей живности вообще без счета. Ой! Он же был мельник! А мельник – это всегда человек очень зажиточный.
– Да? И что со всем его добром стало?
– Как это что? После того как пришла советская власть, прадеда объявили кулаком и сослали в Сибирь. Хорошо хоть, что не расстреляли. А его имущество… Наверное, оно перешло к новой власти!
– Правильно! В самую точку! – воскликнул Кантемиров. – Право владения мельницей перешло к новой власти. Скорей всего, она стала народным достоянием. И имущество ваших предков, Кира, я думаю, тоже.
– Никаких фамильных брильянтов я от бабушки не получила, – призналась Кира. – Наверное, все было потеряно еще в те годы вместе с имением.
– И большое было имение?
– Не думаю. На земле было две деревни, но не думаю, чтобы они были большими.
– Две деревни! Кира! Да вы были бы сейчас богатой девушкой!
– С чего бы это? Все пропало еще в те годы.
– Верно! Пропало! Но потом рядом стран было принято соглашение о возмещении, частичном или полном, понесенного семьями убытка.
– Ничего себе! – поразилась Кира. – Им вернули то, чем их предки владели до революции? Везет же людям!
– Мы про такое и не слышали, – поддержала ее Леся.
– В России ничего подобного и не происходило. У нас, как известно, что с воза упало, то пропало. Тут же поднято другими и тщательно запрятано, что и концов не найдешь. А вот в Европе… В частности, в Польше и Прибалтике такой несправедливости не произошло. Семьям постепенно вернули утраченные при становлении советской власти земли, заводы и фабрики. А также магазины, дома и прочие доходные учреждения.
– А если их к этому времени уже не было? Домов и магазинов в смысле. Да и фабрики должны были порядком устареть или вовсе развалиться.
– Хочу вам заметить, что в Восточную Европу советская власть и коммунистический строй пришли гораздо позднее, уже после Второй мировой войны. И временной промежуток, когда собственность граждан находилась в руках советской власти, был невелик.
– Но все равно. Пятьдесят лет всяко прошло. Многие здания могли развалиться от времени или по другой причине.
– В таких случаях семьям за понесенный ими ущерб выплачивалось более чем солидное вознаграждение. Во всяком случае, никто не чувствовал себя обиженным. Разумеется, имущество возвращалось лишь в том случае, если наследники могли доказать право своего владения.
Подруги пораженно молчали. Подумать только, какая-то маленькая Польша изыскала в своих фондах средства для того, чтобы вернуть своим гражданам их имущество. А вот богатая Россия почему-то их примеру не последовала. А почему? Причина проста. Как говорил известный герой комедии Рязанова: «Все уже украдено до нас!»
Никто и не подумал, что следует вернуть особняк Румянцевых их потомкам. А дворец князя Юсупова тоже не последняя лачужка. Наследники князя наверняка не отказались бы от возврата родных стен. Обидно. До слез обидно. Не за князей, а за себя. Ведь как славно зажили бы они с Лесей на денежки ее прадедушки-мельника на землях прадедушки Киры. Куда там их скромный коттедж в Чудном Уголке! Они могли бы выстроить себе настоящий дворец и почувствовать себя почти королевами.
– Но не надо думать, что все получили огромные деньги, – продолжал говорить Кантемиров. – То есть деньги-то были огромные, но ведь и число наследников за эти годы здорово выросло. Допустим, у вашего прадеда был не один сын или дочь, а несколько! Ведь верно?
– Да. Конечно. Тогда семьи были многочисленными, – хором ответили подруги.
– И наверняка хоть кто-то из родни, но вышел целым из тех лихих времен?
– Да. И это так.
– И у них родились дети. А у их детей, в свою очередь, тоже родились дети?
– Да.
– Вот и получается, что наследство ваших прадедушек пришлось бы поделить между собой многим людям.
– То есть выплаты были не очень большими?
– Для многочисленных семей – да. Но вашим Антоновым, если можно так выразиться, повезло. Их численность во времена лихолетья значительно сократилась. И к финишу пришли только Антоновы братья – Рики и Густав. А также их мать.
– И что же? Много они получили?
– Моя информация далеко не полная. Но я знаю, что до революции у их предка было несколько банков, доходные дома, а также земля, которую он сдавал в аренду крестьянам.
– Так много или не очень?
– Около пятнадцати миллионов евро.
– Ого! – выдохнула Кира, мгновенно ощутив приятное покалывание в ладонях.
Оказывается, ее Густав – богатый мужчина. И деньги его совершенно законные, не то что у других современных богачей. Ведь Густав не украл и никого не обманул. Он получил наследство от своих предков!
– Может быть, у них и титулы имелись?
Насчет титулов Кантемиров ничего не знал. Но полагал, что титулы в данном случае – это дело десятое.
– Из-за титулов в наше время никто убивать и похищать не станет. Нынче у дворянства никаких привилегий нету, одна спесь. Нет, титулы преступникам без интересу. А вот из-за пятнадцати миллионов евро, которыми владеет эта семья, – запросто убьют!
– Но кто же? Кто?
– У меня есть определенные подозрения насчет их кухарки, – признался Кантемиров.
