Да… темнота – она там, за Периметром, друг молодежи и криминала. У нас она враг для честных бродяг.
Не верите? Уж придется поверить. Потому как ничего другого не остается. Если только ПНВ. И, слава Ктулху, Копатыч их не зажилил. Отдавать, правда, придется хабаром. Да не самым дешевым. Но где наша не пропадала, а уж за такое и отдать не стыдно.
Но, надеюсь, до их применения не дойдет. Потому как если дойдет, так, значит, кирдык какой-то настал нашей дрезине, вот и все. А катить на ней в ПНВ Руди явно не собирался. Так и ехали: ты-дыщ, ты-дыщ, прожектор светит и подпрыгивает, мы сзади посматриваем. Кати – не хочу. Лишь бы рельсы не кончились или какая дрянь не прыгнула.
Тоннель выплывал в желтом свете сразу, не таясь. Вот осыпающаяся стена там, где закончился бетон с цементом. Вот висит над головой отошедшая сталь балки или какого-то крепления. Не успел пригнуться – на, получи по тыкве. Звенит в ушах? Сам виноват. Крути головой сильнее и не щелкай клювом.
Господи Боже… порой становилось жаль, что нельзя просто проехать с закрытыми глазами. Совсем нельзя. Руди молчал, изредка почесывая вислый и раздвоенный на конце нос. Знай себе следил за скоростью. Ему-то чего, он местный, любой залитый водой тоннель – по колено. Это нам с Марой здесь не место. Здесь живут не люди. Людям в тоннелях подземки если и рады, то как обеду. Или ужину, то не суть.
Несло сыростью и чем-то тяжелым, неприятным. А вот сквозящий резкий ветер почему-то оказался сухим. Притащившим с собой очень знакомые ароматы. Такие, что случаются от кого-то, пару дней назад помершего и оставленного лежать под солнышком. Но Руди не напрягался. Это хотя бы немного, да успокаивало.
Пахло смазкой тележки, которую явно не жалели, да так, что порой она лизала подошвы ботинок. Несло плохо отмытой кровью с грузовой площадки. Чьей, почему? Какая разница. Сухой сквозняк сменялся прелой гнилью, поднимающейся со дна тоннеля. Сам тоннель, его черный зёв, заглатывал нас все глубже и глубже.
Постукивали катки, металл подрагивал и еле заметно дребезжал. Ладно бы, скамейки устроили… ага, нате, выкусите. Стоя, подпрыгивая на любом неровном участке, с ремнем-страховкой и щелкая зубами. Мара, положив ствол на борт, ничем не показывала недовольства. Мечта, не женщина, что и сказать. Мышц бы поменьше, так вообще.
Изредка прямо по козырьку шлема, мягко и лениво, задевал огромный плат паутины. Этого добра здесь навалом. Хорошо, что сами пауки не подросли как следует. Бр-р-р, аж жуть берет, как такое представишь. Представляете? Лапы с хорошую ветку что длиной, что толщиной. Глаза с фару от легковушки. Да ну его в баню, честное слово, даже думать не хочется. Особенно глядя вокруг и понимая, что мысли-то верные. Как еще? Вон, гляньте, какая красота ползет по стене. Ее даже подсвечивать не надо, не проглядишь при всем желании.
Многоножка, выпукло поблескивая панцирем и светясь могильно-бледным светом на лапках, неслась сбоку по стене. И скорость у нее явно такая же, как у дрезины. И, надо же, Руди даже забеспокоился. Ткнул в нее пальцем, одним из трех, и подбавил газку. Многоножка приняла вызов и понеслась со скоростью призовой лошади. Сраная, мать ее, турбомногоножка. Чуть ли не ксеноновый смазанный болид, скользящий сбоку ломаной линией. Когда в глазах задвоилось и затроилось, я обеспокоился не на шутку. Потому как на галлюцинацию не походило. Просто тварей стало больше, вот и все.
Из-за спины, мягко и ненавязчиво, шелестнул переключатель АК Мары. Видать, с ее стороны тоже вовсю шла гонка.
Руди, все сильнее чешущий нос, что-то там себе бурчал. А я решил занять место у пулемета. Так оно немного спокойнее. Пусть это и самообман. Многоножки не то что не успокаивались, фига. Их становилось все больше, и скорость никак не опускалась ниже нашей. И думалось мне, что скоро придется открывать стрельбу в таком вот импровизированном тире. Даже если и не хотелось. Куда деваться-то?
Паутина уже не задевала. Она порой хлестала, и только сейчас стало ясно, что Руди то ли решил убежать, то ли стремится к самоубийству. А как иначе понимать свистящий в ушах ветер, когда ты подпрыгиваешь на сраной таратайке по путям, что много лет не обслуживались?
Момент первой атаки чуть не упустил. Но чуть не считается. ПК загрохотал, перекрыв стук нашей телеги и ее же скрип. Трассирующие оказались прямо в кон. Батареи, питавшие прожектор, закрепленный на ствольной коробке, работать отказались. А ПНВ так вообще прямо спас. Не он, так и быть крутому сталкеру Хэту без половины шеи. Уж больно прыгуча оказалась многолапая дрянь, а жвала у нее больше походили на две зазубренные косы.
Да-да-да-дах! Пули порвали склизкую дрянь пополам, обдав чем-то теплым и донельзя вонючим. Но морщиться стоит после, как выберемся. А сейчас…
Да-да-да-дах! Кучнее, сволочи, кучнее, подставляйтесь стволу чудесного механизма, что так радостно ощущать в этой ситуации. На, скотина, прямо в кругло-блестящую тыкву, так и тянущуюся мною подзакусить.
Да-да-да-дах! Вывернуть ПК порой непросто. Если он закреплен на странном подобии станка. И быть мне пожеванному монстроуродом, кабы не Мара. Черт, я в восхищении от валькирии! Очередь скинула многоножку за борт, а она спокойно вернулась к расстрелу своей части злобных мутировавших насекомых. Не нервы, канаты…
Дрезину подкинуло, приклад пулемета чуть не дал мне в челюсть. Зато и очередь сложилась просто прекрасной. Рассекла пополам сразу двух уродцев. Ай, зря! Кишки шмякнулись мне прямо по забралу, залепив липкими соплями весь обзор. Твою за ногу! Как же не вовремя-то, а!
Время застыло, скованное моей медленно-медленно поднимающейся рукой, грохотом выстрелов Мары, дробным звуком падающих гильз, воем кашляющего дизеля, лихорадочным перестуком катков. Время тянулось резиной, так же нехотя, как и эта дрянь, не желающая отрываться. Время, пахнущее едкой гарью пороха, острой вонью погибших многоножек и тонкой нитью страха, идущей от Руди.
Слизистая дряблая фиговина, залепившая мой щиток из бронепластика (слава его создателю, спасшему мне глаза), с чмоканьем подалась. О, я даже немного увидел левым глазом. Правда, чего уж там, оно мне ни хрена не понравилось. Совершенно. Абсолютно.
Я же говорил, что люблю свою МСЛ? Как можно ее не любить, особенно когда она заточенная?
Стрелять не вышло. Левой рукой ТТ не достанешь. АК за спиной. За пулемет хвататься бесполезно. А Мара явно занята. Остается старая добрая сталь на черенке. Нож тут явно не поможет. Ха, а и наплевать. Многоножка, живой лентой скатившаяся на дно дрезины, ринулась ко мне. Ох, как-то мне совершенно не хотелось проверять крепость моих ботинок. Очень уж жвала у нее страшные.
Н-на-а-а! Лопатка ударила как надо. Снизу, наискось, разрубив такой твердый на вид хитин и срубив на хрен круглую голову. Вернее, ее половину. И даже получилось, совсем по футбольному, добавить ногой. Прямо посередке спины твари. Выбив ее к чертовой бабушке за борт. А, ё-моё! Я дернул правой рукой мотающуюся мутную соплю с забрала, наплевав на ее траекторию. Судя по дикому воплю, кусок потрохов попал куда-то на Мару. Вот не хватало печали слушать потом претензии… Потом? Да, мазафака, именно, что потом. А до него еще дожить надо!
