– Повторяю, у меня срочное дело. Очень хотелось бы немедленно встретиться.
Бессмертных решил, что речь идет о какой-то детали, которую они не успели обсудить на переговорах.
– Через несколько минут у меня встреча с министром иностранных дел Кипра. Неужели дело не может подождать? Ну, если очень срочно, приезжайте, поговорим.
Бейкер стал говорить тверже:
– Дело у меня деликатного свойства. Если я поеду, то вслед двинется большое количество машин с охраной, заинтересуется пресса. Если можете, приезжайте вы. Я буду ждать в гостинице. Но желательно не привлекать внимания.
Бессмертных никак не мог решиться:
– Неужели это так срочно? У меня же беседа с кипрским министром…
Бейкер настаивал:
– Я бы на вашем месте в принципе отложил все дела и немедленно приехал. Я должен сказать нечто очень важное и срочное. Приезжайте один.
Заинтригованный Бессмертных взял у советского посла машину и отправился без охраны, без мотоциклистов сопровождения, тайно. Взял с собой только Георгия Энверовича Мамедова, начальника управления США и Канады (будущего заместителя министра), полагая, что разговор пойдет на двусторонние темы.
В гостинице «Интерконтиненталь» американцы никого не подпускали к лифту, чтобы Бессмертных мог сразу же подняться к Бейкеру. Госсекретарь, увидев Мамедова, сказал, что хотел бы говорить один на один. Как только все их оставили, Бейкер сообщил Бессмертных:
– Я только что получил шифровку из Вашингтона. Она, вероятно, построена на разведывательной информации. Речь идет о попытке смещения Горбачева. По нашим данным, в этом примут участие премьер-министр Павлов, министр обороны Язов и председатель КГБ Крючков.
Бейкер, как человек осторожный, на всякий случай не сказал, от кого получена эта информации, хотя знал имя.
В полдень того же дня в резиденции посла Соединенных Штатов в Советском Союзе Джона Мэтлока, который прекрасно говорит по-русски, появился приглашенный на деловой обед мэр Москвы Гавриил Харитонович Попов.
Они расположились в библиотеке. Попов достал лист бумаги, что-то на нем написал и передал послу. Там было написано: «Готовится попытка снять Горбачева, надо сообщить Борису Николаевичу». Ельцин в тот момент находился в Соединенных Штатах.
Мэтлок, продолжая разговор, написал на том же листке:
«Я передам. Кто это делает?»
Попов назвал четыре фамилии:
«Павлов, Крючков, Язов, Лукьянов».
Как выяснится в августе, Гавриил Харитонович не ошибся… Он разорвал листок на мелкие клочки и сунул себе в карман.
Когда московский мэр ушел, Джон Мэтлок набросал записку и с офицером охраны отправил в посольство. До встречи президента Буша с Ельциным оставалась пара часов. Заместитель Мэтлока в посольстве связался по защищенному от прослушивания телефону с первым заместителем государственного секретаря США Лоуренсом Иглбергером. Тот отправился в Белый дом и доложил о сообщении из Москвы президенту Джорджу Бушу-старшему и его советнику по национальной безопасности генералу Бренту Скоукрофту. Одновременно шифротелеграмма из посольства в Москве была доложена Бейкеру, который в тот момент в Берлине заканчивал переговоры с Бессмертных.
Американцы пришли к выводу, что они обязаны предупредить Горбачева. Но стоит ли самому Бушу напрямую звонить Горбачеву – ведь линию связи между двумя столицами обеспечивают связисты КГБ?
– Надо связаться через Бессмертных, – предложил Бейкер.
Вот почему он попросил советского министра иностранных дел немедленно приехать. Бейкер сказал Александру Александровичу:
– Мы считаем, что информация настолько важна, что вам следует о ней знать. Ваше дело, что с ней делать. Но с нашей точки зрения, вопрос срочный, и вам надо срочно доложить Горбачеву. Есть ли у вас надежная линия связи?
Бессмертных ответил, что в советском посольстве есть аппарат правительственной междугородней связи, но эта связь контролируется КГБ. Тогда Бейкер предложил передать информацию через американского посла в Москве Джона Мэтлока.
Бессмертных позвонил помощнику Горбачева по международным делам Анатолию Сергеевичу Черняеву и, не объясняя сути дела, попросил, чтобы президент принял посла незамедлительно. Черняев доложил Горбачеву. Тот согласился встретиться с послом и попросил Анатолия Сергеевича присутствовать. Он и описал эту встречу:
«На Мэтлоке буквально не было лица. Горбачев, не обратив на это внимания, стал выражать сожаление в связи с его предстоящим отъездом, говорил, что очень ценит его деятельность».
Дождавшись, когда ему позволят говорить, Мэтлок сказал:
– Господин президент, я только что получил личную шифротелеграмму от своего президента. Он велел мне немедленно встретиться с вами и передать следующее: американские службы располагают информацией о том, что завтра будет предпринята попытка отстранить вас от власти. Президент считает своим долгом предупредить вас.
Горбачев и Черняев рассмеялись, настолько невероятным им это показалось. Джон Мэтлок смутился:
– Я не мог не выполнить поручение президента.
Горбачев поспешил его успокоить:
– Это абсолютно невозможно. Успокойте его. Но я ценю, что Джордж сообщает мне о своей тревоге. Раз поступила такая информация, долг друга – предупредить. И я вижу, насколько далеко мы ушли вперед во взаимном доверии. Это очень ценно.
Поскольку Мэтлок, разумеется, не назвал хорошо известный ему источник информации, Горбачев сам попытался объяснить послу, откуда могли взяться такие тревожные слухи:
– Дело идет к подписанию Союзного договора, к согласию в обществе. Но есть силы, которым это не нравится. Они чувствуют, что теряют власть. Не исключаю, что в их среде ведутся разные разговоры, в том числе и такие, которые подслушал ваш разведчик.
Тем временем в Вашингтоне президент Буш принимал восходящую звезду советской политической сцены – Бориса Николаевича Ельцина, только что избранного президентом России. Буш пересказал ему то, что сообщил Попов.
Борис Николаевич не раздумывал ни секунды: нужно предупредить Горбачева. Американского президента вполне устраивало, чтобы эту информацию Горбачеву пересказал Ельцин. Буш попросил соединить его с Москвой.
В советской столице близилась полночь. Горбачев уже уехал на дачу. Дежурный секретарь из президентской приемной в сомнении обратился к Черняеву: американский президент желает поговорить с Михаилом Сергеевичем. Как быть?
Тот уверенно сказал:
– Соединяйте.
Вызов переключили на президентскую дачу. Но Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной вышли погулять. Это был обязательный ритуал – каждый вечер, когда он возвращался на дачу, они делали несколько кругов. Горбачев рассказывал, что происходило в течение дня, Раиса Максимовна внимательно слушала и давала советы. Охрана не решилась их побеспокоить. Михаилу Сергеевичу доложили о звонке из Вашингтона, когда прогулка завершилась. Горбачев распорядился немедленно соединить его с Белым домом, но теперь уже Буш не мог разговаривать.
