Пролог
Когда внезапно разразился шторм, Мия Гардинер тихо и мирно готовила дома, в просторной кухне, ужин для матери.
Секунду назад она неторопливо месила тесто, а потом сорвалась и забегала по огромному поместью семьи О’Коннер, закрывая двери и окна под неистово забарабанивший по крыше дождь.
И стоило ей добежать до парадной двери, как над ней нависла тень огромного, промокшего до нитки незнакомца.
Но не успела она еще толком испугаться, как узнала шедшего к ней мужчину.
– Карлос! Это ты?.. Что с тобой? Все в порядке? – Она только сейчас заметила капавшую с виска кровь. – Что случилось?
Она ухватила покачнувшегося Карлоса за руку.
– Когда я шел от гаража к дому, на меня упала ветка. По голове ударила, – говорил он не слишком внятно. – Ничего себе погодка.
– Пойдем, я тебя перевяжу.
– Мне нужна не перевязка, а что-нибудь покрепче.
Карлос снова покачнулся.
– Пойдем.
Она потянула его за собой в маленькую уютную гостиную, находившуюся в полном распоряжении экономки, и только успела убрать с дивана материнское вязанье, как на него, закрыв глаза и глухо застонав, сразу же свалился Карлос О’Коннер.
Не обращая внимания на бушующие за окном ливень и град, Мия бросилась промывать и перевязывать рану.
А потом вдруг резко выключился свет, и она лишь цокнула языком от досады. И как она только не догадалась? В плохую погоду электричество зачастую отключали, но, к счастью, у мамы были в запасе керосиновые лампы, которые она довольно быстро сумела отыскать.
Вернувшись в гостиную, она посветила на бледного Карлоса, который все еще полулежал на диване с закрытыми глазами, чувствуя какой-то непонятный прилив нежности к великолепному подтянутому темноволосому красавцу ростом за метр восемьдесят, в ком с первого взгляда угадывались испанские корни. А эти серые глаза, что порой так задорно подмигивали…
Она влюбилась в Карлоса еще в пятнадцать, да и был ли у нее выбор? Пусть он и был на десять лет старше, но даже в свои восемнадцать, она никак не могла устоять перед настолько сексуальным мужчиной. Ну а возраст, в конце концов, это всего лишь цифры, разве нет?
Правда, в последние пять лет они не так уж и часто встречались. Он уже давно жил не в поместье, а в Сиднее, но вырос он именно здесь. А теперь лишь иногда сюда возвращался на пару дней, но до сих пор ездил на лошадях и квадроциклах, а ей разрешалось держать лошадь в конюшне поместья, так что хоть что-то общее у них было.
И порой они даже вместе галопировали, но, если он и замечал, что от одного его общества ее сердце бьется в три раза быстрее, никогда не показывал виду.
Раньше ее девичьи мечты были совсем простыми и немудреными, но в последние годы она строго-настрого приказала себе о нем забыть, да и что может быть между мультимиллионером и дочерью простой экономки, а потом перешла к куда более детальным и смелым мечтам.
Но их миры все равно оставались бесконечно далеки друг от друга. Да и разве по силам ей тягаться с теми красотками, что иногда сопровождали его во время кратких визитов домой?
– Мия?
Вздрогнув, она вернулась к реальности, поймав на себе взгляд серых глаз.
– Ты как? – Опустившись на колени рядом с диваном, она поставила лампу на столик. – Голова не болит? В глазах не двоится? Не тошнит?
– Нет. – Он на пару секунд задумался.
– В чем дело? Говори прямо, потому что подозреваю, что в такую погоду доктора мы здесь не дождемся, но если ты…
– Да не нужен мне доктор, – выдохнул он, потянувшись к Мии. – Просто ты так выросла… Стала совсем взрослой. И невероятно прекрасной…
Очутившись в сильных руках, она невольно выдохнула и вдруг почувствовала, что каким-то непостижимым образом уже лежит рядом с ним на диване.
– Карлос! – возмутилась она, пытаясь сесть. – Что ты творишь?
– Расслабься, – выдохнул он едва слышно.
– Но… Даже если забыть обо всем остальном, вдруг у тебя череп разбит?
– В таком случае мне точно нужны тишина, тепло и забота. Как ты считаешь?
– Я… ты… наверное, но… – Не в силах спорить, она замолчала.
– И именно ими вы вполне можете меня обеспечить, мисс Гардинер, так что не могли бы вы перестать вертеться, как селедка на сковородке?
– Как селедка? Да как ты смеешь?
– Извини, наверное, действительно не самое приятное сравнение. А как насчет пойманной русалки? – Легонько погладив Мию по телу, он прижал ее к себе чуть крепче. – Селедка! Да как мне только в голову пришло такое сравнение!
Набрав воздуха, чтобы возмутиться, Мия вдруг звонко рассмеялась. А потом обнаружила, что они оба смеются, и ей стало невероятно хорошо и спокойно.
Улыбаясь, она лежала в руках Карлоса, и, когда он ее поцеловал, не стала сопротивляться, наслаждаясь умелыми объятиями и поцелуями, пока он говорил, какие у нее роскошные губы, нежная кожа и шелковистые волосы, впервые чувствуя пробудившееся в теле желание и необычайно остро осознавая мужскую силу, четкие черты лица, широкие плечи и умелые руки.
Мия не просто не сопротивлялась, но и жадно отвечала на поцелуи, а когда все закончилось, снова мирно лежала подле него, крепко обвив подтянутое мужское тело руками, впервые в жизни ясно понимая, что и его может тянуть к ней. Потому что с чего бы еще ему вдруг лезть к восемнадцатилетней девчонке? Да еще и говорить, что она стала совсем взрослой и невероятно прекрасной?
Нельзя же все это списать на сотрясение мозга?
Два дня спустя Мия покинула поместье О’Коннеров и направилась в университет в Квинсленде, попрощавшись с гордыми и немного грустными родителями, которым оставалась любимая работа. К тому же отец всегда очень уважал Фрэнка О’Коннера, сумевшего добиться от своей строительной компании миллионных оборотов. Правда, Фрэнк недавно перенес инфаркт и оказался в инвалидном кресле, передав все дела Карлосу.
Имя же сыну дала мать, миниатюрная испанка, красавица в молодости, сохранившая чувство стиля и больше всех в семье любившая поместье, за которым ухаживала мать Мии, и сад, за который отвечал ее отец. Сама же Мия в некотором роде унаследовала таланты обоих родителей, обладая, как выражался отец, «зелеными руками», и при этом отлично умея создавать уют и готовить.
А еще она никогда не забывала, скольким обязана родителям, годами копившим деньги, чтобы дать ей лучшее образование в частной школе-интернате, именно поэтому, возвращаясь домой, она не покладая рук помогала по хозяйству, а теперь с радостью готовилась воплотить их мечту, получив университетское образование.
Но через два дня после шторма она уезжала в полном смятении.
