Мия снова моргнула:
– Даже и не знаю, что сказать. Зря ты все это затеял.
– Почему?
– Не хочу быть у тебя в долгу.
Карлос тихо выругался.
– Кроме того, это ставит меня в двусмысленное положение. Раз ты купил поместье лишь ради меня, значит, теперь я обязана выполнять любые твои желания.
– Неужели ты думаешь, что я стану тебя шантажировать? – уточнил он сухо, но Мия ничего не ответила. – Ладно, тогда, если не хочешь оставаться, можешь воспользоваться означенными шестью месяцами, чтобы разобраться со всеми делами, а потом мы раз и навсегда разойдемся, но я хотя бы буду знать, что сделал все, что в моих силах, чтобы исправить тот вред, который невольно причинил семь лет назад.
В приступе праведного гнева Мия вскочила, наступив на больную пятку, и разом свалилась на землю. Карлос быстро ее поднял, крепко ухватив на плечи и не обращая внимания на ее яростное сопротивление.
– Надо же. Да чего ты так боишься? Держи. – Он протянул ей костыль, осторожно придерживая за бедра, пока она пыталась удержать равновесие. А потом, все так же не обращая внимания на ее недовольство, отбросил ей волосы с лица.
– Теперь понял, что ты там про костыль говорила, – улыбнулся он, поправляя ей платье. – У тебя осталась не только одна нога, но и всего одна рука. Не слишком удобно.
Мия глубоко вдохнула, а Карлос уселся на скамейку и отпил сок.
– Продолжай, я слушаю.
– Не сочти меня неблагодарной, но…
– И вот опять. Из Гейл мог бы получиться отличный учитель.
– Ладно. – Сжав зубы, Мия почувствовала, как у нее по щекам катятся слезы. – Я никогда не прощу твою мать за то, как она со мной обошлась. За то, что заставила почувствовать. И никогда не прощу тебя за то, что… – она вдруг поняла, что семь лет ничего не изменили и правда так и осталась правдой, – ты так и не проверил, все ли со мной в порядке, даже если бы и тогда не нашел ничего лучше, чем сказать, что лишь понапрасну усложнишь мне жизнь.
– Мия…
– И я никогда не прощу твою мать за то, что она снова ворвалась в мою жизнь и осмелилась снисходительно меня опекать. Это, – она махнула в сторону главного дома, – ничего не меняет. Неужели ты не понимаешь?
– Ладно. – Поднявшись, Карлос поставил стаканы на поднос. – Но я все-таки советую тебе хорошенько подумать и остаться здесь хотя бы на ближайшие полгода. Судебные разбирательства могут стоить целого состояния, я же не стану тебе навязываться.
Мия чувствовала, что вся дрожит, но даже не могла унять слез.
– Слушай, извини, я… Если…
– Не бери в голову. Правда никогда не бывает лишней. Держи костыль.
– Что?
– Ничего. Не переживай, это в последний раз.
С этими словами он подхватил ее на руки и без труда понес к дому, а сама она и слова вымолвить не сумела, потому что вновь ощутила, как ее тело прижимается к крепким мышцам и как ее насквозь пронизывают волны желания.
Дойдя до дома, он осторожно поставил ее на ноги, подождал, пока она обопрется на костыль и обретет равновесие, а потом погладил по голове и поцеловал в губы.
– Осторожнее, мисс Взрывной Характер, – велел он насмешливо. – Береги себя.
Еще раз убедившись, что она прочно опирается на костыль, Карлос развернулся и пошел к машине.
А пока она смотрела, как он уезжает, из дома вышла Гейл и обняла ее за плечи. И именно Гейл и увела ее внутрь.
Глава 5
Полтора месяца спустя
После недолгого размышления и совета адвоката Мия написала Карлосу, что будет благодарна, если он все же позволит ей остаться в «Беллберде» на означенные полгода, на что получила положительный ответ за подписью его секретарши.
Мия выключила мобильник и уставилась в стену.
Мимо кабинета как раз проходила Гейл с пачкой белоснежных скатертей в руках и вопросительно подняла бровь.
– Это Кэрол Мэннинг.
– Я ее знаю?
– Нет, вряд ли. Это секретарша Карлоса О’Коннера.
Зайдя в кабинет, Гейл положила скатерти на стул.
– Чего он хочет?
– Обед на сорок человек на следующей неделе. Намечается двухдневная конференция, и они хотят завершить ее роскошным банкетом.
– Звучит, как нечто весьма тривиальное. Ему повезло, что у тебя есть свободный день.
– Он… – Мия ненадолго замолчала. – Это еще не все. Он собирается устроить круиз, но на те дни как раз обещают порывистый ветер и бесконечные дожди, правда только в Сиднее, до нас циклон вряд ли доберется, но я все равно не могу не думать, почему он решил устроить банкет именно здесь.
– А почему бы и нет, тем более что именно ему эта площадка и принадлежит?
– Я в курсе, но все равно предпочла, чтобы он отправился куда-нибудь еще.
– Понятно. – Гейл снова подхватила свои скатерти. – Особенно учитывая, чем у вас там все закончилось. Не то чтобы я тебя о чем-то расспрашивала, но глаза у меня есть.
– Гейл, ты молодчина, и я действительно очень ценю, что ты не стала меня тормошить. Но… Просто я не очень представляю, как это все для меня пройдет.
– Не переживай, с тобой все будет отлично! По крайней мере, ты снова в состоянии нормально ходить и… – Гейл снова бросила скатерти на стул и уселась напротив Мии, – давай сразу решим, как все сделаем. Устроим им лучший в мире банкет. Есть какая-нибудь тема, от которой можно отталкиваться? Сказала эта Кэрол Мэннинг что-нибудь конкретное?
– Лошади, – коротко выдохнула Мия. – Карлос собирается строить конный центр. Конюшни, ипподром, ветеринарная клиника, салон красоты для коней, бассейны для коней и вообще все, что только можно вообразить связанное с конями. Участники же конференции все конники. Ветеринары, тренера, хозяева лошадей, жокеи…
– Я тоже лошадок люблю, – задумчиво заметила Гейл.
– И я. – Мия легонько куснула карандаш, что все это время вертела в руках. – Гейл, ты чудо, мне только что пришла в голову отличная идея.
– Тогда чудо ты, а не я.
– Но именно ты натолкнула меня на мысль. Может, ты и не знаешь, но одни из самых знаменитых скачек в мире – это Кентукки-дерби.
– Знаю.
– Хорошо. – Повернувшись к компьютеру, Мия быстро застучала пальцами по клавиатуре. – И, что еще важнее, у этих скачек есть целый ряд давно устоявшихся традиций. Джулеп из лучшего виски, бурбон с мятой в Черчилль-Доунс, бургу…
– Про мятный джулеп я слышала, но что еще за бургу?
– Тушеное блюдо из говядины, курицы, свинины и овощей, – прочитала Мия с экрана, – а еще в обязательную программу входят «Мой старый дом Кентукки» Стивена Фостера и розы.
