При этих словах Карлос сразу смягчился:
– Ты тоже, Мия. Ты тоже.
И ушел, а она еще несколько минут стояла в полной неподвижности, боясь, что при любом неосторожном движении разобьется, как стекло. Но, разумеется, ничего с ней не случилось.
Жизнь продолжается. Во всяком случае, лежа на кровати с подушкой в руках, она пыталась убедить себя именно в этом. Живи дальше, а рано или поздно боль уйдет. Что угодно, лишь бы не новая надежда, что столь же жестоко разобьется о землю.
* * *
Тихоокеанское шоссе между Байрон-Бей и Сиднеем местами невероятно узко и чудовищно загружено, так что по нему и в лучшие дни не слишком приятно ездить, а ночью и в дождь от водителя требуется настоящее мастерство.
Вот только эта мысль ничуть не утешала Карлоса, понимавшего, что в его обращении с Мией не было и намека на какое-либо мастерство. Да и можно ли ее винить, что после встречи с Ниной и Тальботом она решила с ним покончить?
После того как Нина связалась с его врагом, той милой беседы и ее несчастного вида, кто угодно бы решил, что между ними еще не все кончено.
Но разве это так? Карлос всерьез задумался. Наверное, он задолжал ей прямое объяснение, но готов ли он еще раз лечь под каток ее чувств?
Он вдруг осознал, что, если бы случай вновь не свел его с Мией, он вполне мог бы на это пойти. Позволил бы привычке и чувству вины затащить его обратно.
Ирония же заключалась в том, что теперь он понимал, что точно не может к ней вернуться. Не может вернуться из-за Мии, что улыбалась во сне и с удовольствием делила с ним постель, но явно не собиралась выходить за него замуж.
Но вправе ли он ее винить? Нет. Услышав, как он использовал Нину в войне с отцом, она пришла в ужас, явно вспомнив, как семь лет назад сама попала в тиски их отношений с матерью.
Неужели где-то в глубине души в ней всегда жил страх, что рано или поздно это может повториться? И сможет ли она когда-нибудь от него избавиться? Да, она спала с ним, но открывала ли она хоть раз по-настоящему свое сердце?
Она же явно не обрадовалась при мысли пройти с ним к алтарю. А сам он мчится в Нью-Йорк, чтобы спасти Нину от Тальбота. Но зачем?
Из-за комплекса вины? Из-за него.
Но еще и из-за того, что ему нужно избавиться от оставленных не только Ниной, но и отцом комплексов, чтобы вернуться к Мии без лишнего багажа.
Но как же этого добиться? Если она действительно хочет, чтобы между ними все кончилось?
Глава 8
Четыре месяца спустя
Мия устроилась за столом в свой последний рабочий день в «Беллберде».
Последнее мероприятие она провела еще вчера, а сегодня перед поместьем стоял грузовик, готовый увезти все то оборудование, что она годами арендовала. Столы, стулья, драпировки, посуда, кухонная техника…
Все документы Мия разложила по коробкам, сняла со стен бумажки с напоминаниями, и в кабинете воцарился непривычный порядок.
Собственно говоря, за исключением стен и мебели, в кабинете остались лишь она сама, телефон, ручка и блокнот.
Последние четыре месяца прошли гладко, она успела выполнить все обязательства и обзавелась солидным списком рекомендаций, только эти самые рекомендации мало чем могли ей сейчас помочь.
И за все это время она ни разу не виделась и не разговаривала с Карлосом, ограничиваясь общением с его секретарем, Кэрол Мэннинг.
Глубоко вдохнув, Мия поборола легкое головокружение, но стоило ей бросить случайный взгляд на новости на экране мобильника, как она разом приросла к месту.
«Несмотря на погоду, свадьба О’Коннер прошла без сучка без задоринки».
Карлос и Нина. Других вариантов и быть не может. Но стоило ей прочитать всю статью целиком, и она сумела выдохнуть. Свадьба была не у Карлоса О’Коннера, а у его матери!
Не веря собственным глазам, Мия перечитала статью:
«Несмотря на неблагоприятную погоду Аранча О’Коннер, вдова миллиардера Фрэнка О’Коннера, вновь вышла замуж. В церемонии приняли участие ее сын Карлос и дочь Хуанита, а новый избранник, шеф-повар, собственноручно приготовил свадебный торт».
Поперхнувшись, Мия так громко закашлялась, что на шум прибежала Гейл, похлопала Мию по спине, а потом принесла стакан воды.
– Что случилось?
– Глазам своим не верю!
– Чему не веришь-то?
– Его мать вышла за повара!
– Всегда удобно, когда дома есть повар, – заметила Гейл. – А чья мать?
Мия пригубила воду:
– Карлоса.
– А… – Гейл пожала плечами. – Помню я ее, мелкая, темная, с большой шляпой. Та еще королева. – Она задумчиво посмотрела на Мию. – А что плохого в том, чтобы выйти за повара?
– Ничего. Разумеется, в этом нет ничего плохого, во всяком случае, для нормальных людей, но… – Замолчав, Мия глубоко вдохнула.
– Отлично объяснила. Яснее не бывает.
Мия невольно рассмеялась:
– Порой она бывает чертовски заносчива.
Со свадьбы Аранчи прошло уже несколько недель, и завтра Мия должна была окончательно покинуть «Беллберд», а сегодня она в полном одиночестве прощалась со ставшим родным местом. Даже Гейл ее покинула, перебравшись в Сидней и заняв место в ресторане одного из лучших отелей города.
За поместьем же остались приглядывать Билл и Люси, и старик радовался, что наконец-то вновь сможет полностью распоряжаться садом.
Даже Длинного Джона с ней больше не было. Она отдала коня Гарри Каслу, единственному человеку, которого, кроме нее самой и Гейл, конь не кусал.
Ладно, не хватало еще только окончательно впасть в сентиментальность. Лучше уж снова в леди поиграть.
Выпрямившись, Мия пристально себя оглядела. Длинная юбка с цветочным рисунком, широкая блузка, волосы собраны в пучок, широкополая шляпа, оставшаяся от одной из гостий «Беллберда», которую она так и не сумела вычислить…
Помимо шляпы в наследство ей достался чайный сервиз фирмы «Король Альберт».
Десять минут спустя Мия устроилась на веранде с чашкой чаю в руках, решив напоследок полюбоваться, как последние лучи заходящего солнца освещают сад и гору Вильсон. Широкополая шляпа покоилась на соседнем стуле.
Глотнув чаю, она отставила чашку и закрыла глаза, жадно впитывая в себя каждое мгновение, желая навсегда запомнить эти минуты умиротворения и надеясь, что это место никогда не пропитается в ее памяти той горечью, что оставил после себя Карлос.
Она вдруг услышала гул подъезжающей машины.
Ей кажется, или она уже знает неповторимый рокот этого мотора? И разве кто-то другой так резко останавливается на гравии?
