Еще в подростковом мире много конкуренции, через сравнение мы находим себя. Поэтому так важно определить, хороши или нет женщины на каблуках или женщины с томиком Ахматовой, ведь через это можно понять что-то про себя.
А во взрослом мире, я сейчас про психологический, внутренний взрослый мир, в нем столько свободы для тебя. В этом огромная прелесть – решать самому, какая я, что я могу, на что имею право, чего я хочу. Свобода! В этом же и ужас. Огромный ужас, поэтому никто не стремится взрослеть на самом деле. Потому что это единоличная ответственность за свою жизнь, за свои решения, за свои осуществленные и неосуществленные «хочу», за установление «правил своей жизни». И в этом еще очень много одиночества. Не социального, а глубинного, экзистенциального. Потому что все равно никто не проживет жизнь за меня и не даст ответ, как мне лучше. Потому что я не могу принадлежать со своим ни к какой группе. Мои правила – это только мои правила, мои чувства – только мои, желания – только мои. Их не разделят на сто процентов ни «мамы какой-то группы», ни даже близкие. Очень одиноко в этом.
Так, а как же мне повзрослеть и начать ценить свои желания и не сравнивать их с чужими? Перестать делить мам (и людей вообще) на группы «правильных» и «неправильных», а также не мучиться от сравнения себя с другими?
Вопрос достойный многотомника. А лучше нескольких лет психотерапии. Ну давай я попробую выделить какие-то важные вещи.
Во-первых, ты уже взрослая. Это значит, что ты можешь выжить без «родителей», в отличие от того времени, когда была ребенком.
Дети вынуждены как-то приспосабливаться под стандарты родителей или хотя бы учитывать их: для детей это условие выживания. Дети зависят от родителей и многое готовы сделать с собой, лишь бы родители не отвергали, любили их. Иногда у детей находятся силы противостоять родителям в их желании слепить из детей что-то «достойное». В любом случае, стараются ли дети стать «хорошими» или борются и бунтуют против того, какими их хотят видеть родители, – это разные способы удовлетворить потребность быть любимым, быть «безусловно принятым», ощущать, что «я хороший, и меня можно любить».
Почему я подробно говорю про это, если мы о взрослости? Дело в том, что, вырастая, мы продолжаем «назначать» кого-то «родителями»: супругов, друзей, собственных детей, френдов из фейсбука, социум вообще. И нам важно получить наконец хоть от этих «родителей» ощущение «я хороший, я ценный и любимый». И опять, как в детстве, мы будем либо «уменьшать», прятать, останавливать себя в чем-то, чтобы быть «хорошими». Либо будем бунтовать и доказывать, что мы, такие как мы есть, достойны любви и признания нашей ценности.
Так вот: это все не родители, а мы не дети. Мы взрослые. Ничья любовь больше не является условием нашего выживания. Ничье отвержение или осуждение не будет значить, что мы пропадем. Будет страшно, будет больно. Но мы взрослые, и мы справимся.
Ты сказала одну очень пронзительную фразу, говоря о «женщинах из инстаграмма»: «Я боюсь, что мне нет места в этом мире». Маленькие дети так боятся, что им не будет места в семье, если они не будут соответствовать родительской картине идеального ребенка. То есть как будто бы эти женщины, социум, который их одобряет, – это твои «родители». А рядом с ними ты, другая, не такая, какой тебя «хотят видеть», и от этого ты попадаешь в свои «детские» чувства. И с «детского места» действительно очень страшно (а от этого и много злости), что тебе не будет места в этой «семье».
Но если ты напомнишь себе, что это не твоя семья, не родители, а ты не ребенок, то может даже от этого что-то изменится. И даже если все женщины инстаграмма объединятся и напишут пост: «Маша – ты низкорослая лохушка, уходи из инстаграма», а все женщины-интеллектуалки оторвут взгляд от стихов Ахматовой, и кто с недоумением, а кто с презрением на тебя посмотрит – ты справишься. И будешь жить дальше. Рядом с теми, кто тебе дорог и кому ты дорога.
Про это важно напоминать себе: я взрослая, я справлюсь.
Второй момент – это принятие того, что исправить невозможно.
Сейчас есть такая популярная теория канадского психолога Гордона Ньюфелда, у нас она в основном известна как «теория привязанности Ньюфелда», или «альфа-родительство», хотя она не только об этом. Так я очень согласна с тем, что Ньюфелд говорит о том, что для взросления ребенку необходимо проживать процесс адаптации к тому, что он не может изменить, а для этого необходимы «слезы тщетности». Мне не очень нравится поэтичность языка, который используют в этой теории, но суть абсолютна верна.
Для взрослых это тоже верно. Для того чтобы повзрослеть психологически, необходимо отгоревать прошлое, которое невозможно изменить.
Признать, что родители тебе не дали этого безусловного, без сравнения с кем-то, ощущения собственной ценности. Но детство закончилось, и уже не будет таких «родителей», которые его дадут.
Принять то, что всем нравиться невозможно. Что кто-то может тебя не любить. Что может не быть одной правды. Что не всегда мир справедлив. И так далее.
Почему говорят именно про «слезы тщетности»? Потому, что это не то, что зависит от работы ума. На уровне ума – это звучит как пафосные штампы: «детство закончилось», «невозможно, чтоб все любили», «все люди разные» и т. п. А взрослеешь, когда происходит эмоциональный, переживательный, очень интимный процесс открытия этого и принятия.
Сначала бьешься, бьешься в какую-то «несправедливость» или, например, стараешься быть милой, чтоб всем нравиться, а в какой-то момент как «накрывает» пониманием, что это невозможно. И в этот момент происходит взросление. Нельзя сказать, когда и как оно произойдет. Как нельзя сказать, когда наши с тобой мальчики проснутся с другими голосами и с волосками на щеках. Это происходит как будто вдруг. И это может быть достаточно болезненно и грустно, вообще взрослеть грустно. Но как-то устойчивей быть взрослым, чем ребенком или подростком.
Взрослея, перестаешь искать тех, кого надо подправить, чтоб тебе было комфортней. Даже если они тебе не нравятся – тебе не страшно, что есть люди, которые совсем не похожи на тебя. Взрослея, не хочешь уже с пеной у рта доказывать свою правоту – пусть живут со своими правдами. Взрослея, находишь в себе мужество делать то, что страшно, несмотря на то что кто-то может тебя осудить, отвергнуть, разлюбить.
Мне очень нравится твое размышление на примере взросления наших сыновей. Это обязательно случится, и мы ничего с этим не можем поделать. Хорошая метафора того, что вообще все в мире живет своей жизнью, что люди такие, какие они есть. И мы такие, какие есть, и я такая же, как все другие люди, то есть со своими особенностями. Это помогает перестать топтаться на одном месте, сравнивая себя с другими.
Да, Маша. Ты какая-то такая, я какая-то другая. Ты – вишенка, я – клубничка, и, хоть убейся, вишенка не станет клубничкой. Поэтому самое полезное, что можно сделать, – это тебе интересоваться тем, а что хорошо для «вишенки», чего ей не хватает, что можно улучшить в ее условиях, чтобы она росла еще сочнее и красивее? А мне – интересоваться тем же про «клубничку», а не смотреть на то, что «вишенка»-то на дереве, а я, как дура, на грядке! А некоторые же даже не понимают, что они «клубнички», и думают, что им точно надо на дерево.
