Без революций, без скандала, без воспитания «воспиталки». Мне кажется, важно уважать чужие правила тоже, раз уж мы пришли в этот садик. Я говорю: «Но вы понимаете, что ребенок в три года не принимает самостоятельные решения, как ему идти в садик. Если он придет в какой-то одежде, с какой-то прической или с „татуировками“ – значит, все это с моего согласия. Если у вас есть претензии, то вы через воспитателя, или, хотите, я вам оставлю мой телефон, напрямую мне говорите. Не надо стыдить ребенка и критиковать его вкус».
Многие воспитатели и учителя не привыкли, что с ними разговаривают по-взрослому. Они привыкли к взрослым относиться как к детям. Вот взять какое-нибудь родительское собрание: родители сидят как запуганные детишки, сами как будто пришли в свой детский садик. И во всем согласны с воспитательницей, какие бы гадости она ни говорила: «Да, мой ребенок урод, и сам я урод», кивают, поддакивают, когда его ребенка ругают. А как же еще, воспитательница же взрослая, а мы малыши, опасно с ней ругаться. А «взрослыми» мы будем дома, когда выместим всю агрессию на своем ребенке.
А если из взрослой позиции с воспитателями, учителями разговаривать, так совсем другой идет тон и другая беседа. Я разговаривала по-взрослому с этой музработницей, и она даже растерялась. «Ну что вы, не переживайте, я Паше сказала, я не буду маму ругать», – говорит она такой текст. Она меня будет ругать – она мне кто? Она привыкла быть старшей и ругаться сверху вниз, а в нашем разговоре нет старших. Она не может поменять свою «роль», ну и ладно. Главное, мне самой сохранять взрослую позицию.
Если мы общаемся из детской зависимой позиции – то очень страшно, когда нас ругают «взрослые». Если мы в подростковой позиции – то все, что говорит «взрослый», мы обязаны раскритиковать, и вообще должны показать, что мы гораздо умнее, а он – идиот. Но все равно очень страшно: «подросток» тоже зависим от «взрослого». А если мы сами – взрослые, со своим видением, своими правилами, которые могут не совпадать с видением и правилами другого взрослого, тогда можно обсуждать, как сделать так, чтобы ваше и наше видение, правила, ценности могли сосуществовать, никого из нас не ущемляя. В общем, взрослые умеют договариваться из равных позиций.
Точно. Когда я воспринимаю в штыки какую-то реакцию воспитательницы, человека с улицы или своих близких друзей относительно стратегии воспитания, я себя чувствую ребенком.
И поэтому тебе страшно очень: они же могут с тобой что-то сделать. А если ты вспомнишь, что ты взрослая, то ты можешь сама оценивать, сама решать, сама выдвигать встречные претензии. Вот просто: «Знаете что, а меня ваши условия не устраивают».
Еще пример из детского сада. Мы опаздываем с Пашей, выходит сотрудница садика и мне без предисловий, без «здрасьте», с таким «наездом» говорит:
– Мы будем закрывать двери в девять часов.
– Да? Нам очень это неудобно.
И это я говорю из взрослой позиции, без страха и стыда. Она мне свои правила, а я говорю: «А они мне не подходят». И уже она в какой-то растерянности, потому что я не сказала: «Да-да-да-да, мы будем спешить» или «Ну пожалуйста, не закрывайте». Я говорю: «Слушайте, и что ж мы будем делать?» (То есть: как же нам договориться?) И потом говорю ей: «А в договоре разве написано, что вы имеете право на это?» Она говорит: «Нет». Совсем уже растерявшаяся. Я говорю: «Ну, тогда вы не можете закрыть». И все. Спокойно, мило улыбаясь.
Тут она переходит на другой тон: она уже мне не «мамка» или «училка», которая может меня отчитать и наказать за опоздания, и вроде она поняла, что я не ее «ребенок». И она говорит: «Вы понимаете, это так мешает, когда опаздывают на занятия». Я говорю: «Да, понимаю. Давайте, мы, если опаздываем на занятия, не будем заходить». Все, договорились, понимаешь? Я услышала ее, она услышала меня. И это равные позиции.
Я прекрасно понимаю, как страшно бывает ответить. Потому что мой «внутренний ребенок» тоже очень пугался, когда ругают, а «внутренний подросток» стремился в ответ сразу так сказать: «Да пошла ты…» Очень мне знакомо это изнутри.
Теперь, когда я «подросла» и помню, что я взрослая, я перестала бояться и «агрессировать» на воспитателей, учителей и других родителей. И перевоспитывать мне их тоже совсем не хочется. У них может быть одно видение моего ребенка, у меня может быть другое. И я об этом говорю.
Родителям важно быть взрослыми, важно учиться защищать интересы ребенка и свои. А если это пока не получается, то хотя бы «не добавлять» ребенку вслед за воспитателями, учителями, бабушками, случайными прохожими критики, замечаний, стыда.
Важно быть на стороне ребенка. Если есть кто-то, кто всегда на твоей стороне, жить в одном мире даже с очень разными и неприятными людьми не так уж и страшно.
Бабушки
Катя, есть тема, которая касается всех родителей, всех она тем или иным образом беспокоит. Разговор про бабушек. Я заметила, что ни у одних моих знакомых нет таких вот «отношений мечты» со своими родителями или родителями супругов в контексте общения с внуками. Я выделила два волнительных варианта: бабушка отличная, участвует в жизни внуков, ходит с ними гулять, помогает, приезжает, дарит сто подарков. Подвох только один – она еще и любит вмешаться в личную жизнь самих родителей, как будто внука им не доверяет до конца.
Второй вариант: бабушка отличная, но она не оправдывает возложенных на нее ожиданий – не ходит гулять, не покупает билеты в театр и бабушкой называться не желает. Не готова брать детей на выходные. Родители обижены, отношения натянуты. Но в личную жизнь никто не вмешивается.
Маш, давай разделим этот разговор на две части. Первая часть – это то, о чем ты говоришь, и это про отношения «бабушек» с нами. И это большей частью про то, что беспокоит нас, взрослых детей своих родителей, часто без всякой связи с «внуками»: родительское недоверие, критика, множество непрошеных советов, вмешательство в нашу жизнь или, напротив, малый интерес к нашей жизни, нежелание помогать и т. д. И вторая часть – это непосредственно отношения бабушек и внуков, и вопрос тогда – а наша какая в этих отношениях роль? Давай сначала про наши отношения со своими родителями. Как правило, с мамами. Как-то папы-«дедушки» вызывают меньше вопросов и обид.
Почему бабушки вмешиваются?
Из кого получается самый распространенный в наших условиях вариант бабушки – «бабушки вмешивающейся»? Она вырастает из мамы, которая никак не хочет признавать, что ее дети повзрослели. Что у них отдельная жизнь, что они принимают самостоятельные решения, и эти решения вообще не обязаны ей нравится. Что они достаточно взрослые, чтобы рожать детей и растить их.
