– Что в воде? – спросил я.
– Так, эликсирчик один. Расслабляет, правда?
– Забавно. Ты помнишь, куда мы идем?
– Конечно. Поэтому мы останемся и проследим за воинами. А основной отряд пойдет дальше.
– Обычно ты меня о таких вещах не спрашивала. Что изменилось?
– Надо становиться семьей, а то чего это я все одна решаю!
Я усмехнулся, за что тут же получил щелчок по носу.
– Ну чего ты как старый дед? Давай повеселимся.
– А теперь выкладывай настоящую причину.
– Что я, не вижу, что за мной круглосуточно следят? И ведь не соглашаются ни на что! Да и сонный амулет тебе проще выпросить.
Я действительно дней пять назад назначил наблюдающих за Нейлой и Лейкой.
– Не знаю, Нейла. Глупость какая-то.
– Ну. Я и говорю, старец. Нам с тобой кругов-то? Самое то глупости делать. Вылезай, а то разомлеешь.
Когда я вытер голову, Нейла уже стояла раздетая. Свет «светляка» падал на ее идеальную фигурку сбоку, тени несколько загадочно прикрывали сокровенную часть тела, при этом из полумрака выступала небольшая правильная грудь с розовыми навершиями.
– Здесь же негде. – Не знаю, почему, я стал отнекиваться, хотя знал, что, даже если она сейчас попытается отказаться, у нее уже не получится.
– Ничего, ты вон какой здоровый, подержишь. – Нейла обхватила мою шею руками.
Глава 19
Сейша
– Магистр, – осадил воин коня, – там около двух сотен, половина – конные. Маги есть. Встали боевым порядком и флаг переговоров выкинули.
– Разведку в стороны посылай. – Римик из доброго дядюшки, треплющегося по мелочам, вмиг превратился в жесткого военачальника. – Разворачиваемся в лес. Сальвен, забери вещи из кареты. Рыжий, возьми троих на хороших лошадях и выезжай как бы на переговоры. Поймешь, что ловушка – уходи. Твоя задача – протянуть время. Потом уйдешь влево. Встретимся у Безлесой, не будет нас – сами доберетесь до Озерной.
– Соглядатаи, – рысью выехал воин из леса.
– Разворачиваемся назад.
– Взял бы да в бой вступил. – Савлентий, спешившись, жевал травинку.
Маг гневно глянул на деда, но ничего не сказал. Колонна, развернувшись, начала двигаться назад.
– Чего стоишь? Садись, поехали.
– Отпусти нас. Мы ведь обуза для тебя. Ты же сейчас не убегаешь, а место для боя ищешь.
– Умру я – умрут они.
– Узнаю ушастого.
– Савлентий!
– А что ты мне сделаешь? Тоже убьешь? Вот останусь здесь и помогу исварцам. Они еще войска подтянут, когда узнают, кто здесь.
Римик проверил амулет, завязанный на пояса пленных.
– Только попробуй, ты их ненадолго переживешь. – Дед, прищурившись, смотрел на Римика.
– Я не тот юнец, которого ты…
– Поехали, – вскочил в седло Савлентий, не дослушав магистра, – юнец недоученный…
Воины первых десятков, растянувшись, перешли на галоп, а конец отряда только-только начинал двигаться шагом. Пленных поставили в центр колонны.
Собирались затемно, чтобы местные жители нас не разглядели. Напиться из наших почти никто не напился. Почти – это Храм. Того разбудили утром в общем зале. Понятно, Шивак не дал пропасть другу и выделил из своих запасов антипохмельного мха. Хотя зря он его расходовал. Мер через пять у орка глаза уж очень характерно заблестели. Собирались быстро, но пришлось немного задержаться, перетащить сонных исварцев из подвала в зал – для достоверности. А то, очнувшись в подземелье, могут заподозрить неладное. При выходе со двора трактира столкнулись с объектом освобождения от гнусных исварских войск. Сейша оскалилась. Белые зубы на черной морде в полумраке забрезжившего рассвета смотрелись эффектно. Пуш и Руча, разделившись, стали обходить кошку по бокам. На сейшу смотрело сразу три жезла. Животное находилось в шаге от гибели. Но на то оно и разумное, чтобы понять, на чьей стороне перевес сил. Лениво, не уронив гордости, она отошла в сторону. Мы уже почти выехали из села, когда Нейла вдруг развернула лошадь и помчалась обратно. Понятно, за ней развернулся и я. Судя по топоту копыт, еще с десяток наших неслись сзади.
Чуть ли не свечкой взвив лошадь около трактира, моя любимая спрыгнула и забежала в ворота. Я так красиво не смог бы. Когда вынул ногу, застрявшую в стремени, и вбежал почти одновременно с Храмом во двор, увидел довольно странную картину. Нейла держала за подбородок кошку и смотрела ей в глаза. У меня возникло чувство дежавю. Это уже потом память нарисовала первую встречу Нейлы и Кассары. Да что же с тобой делали эти твари в академии?
Сейша, словно дрессированная собачка, села. Когда я хотел подойти, Нейла махнула рукой останавливая. Говорить, а уж тем более кричать я боялся – вдруг кошка начнет нервничать? Если бы не Нейла, заслоняющая ее, я бы снес сейше голову. Уверен, смог бы. Меня переполняли страх за любимую и настолько же сильная ненависть к угрожающему ей зверю.
– Кто-нибудь разбирается в плетении ошейников? – взявшись за широченную кожаную полосу на шее сейши, спросила она.
– Могу посмотреть, – раздался сзади голос Нирта.
– Иди, только плавно.
Лич возился мер десять, после чего в его руках осталась снятая лента ошейника, увешанная десятком медных пластин и несколькими камнями.
– Только у нее на голове тоже плетение, – сказал Нирт, – быстро не разберусь.
– Снимай.
– Мер через пятнадцать начнут просыпаться исварцы. Не успею. – Лич повернулся к нам, ища поддержки, и, не мигая, уставился на меня. – Ты это, Нейла, давай уговаривай ее пойти в лес, там посмотрим, – не отводя от меня взгляда, произнес он. – И с Норманом поговорила бы.
– Попробую. – Нейла повернула голову к личу, увидела меня и вдруг, отпустив кошку, стала приближаться. – Все хорошо, Нор, она меня не тронет.
Нейла медленно шла ко мне, успокаивающе подняв руки.
– Убери «огонек». – Интонация у нее при этом была, словно она разговаривала с полоумным или ребенком.
Я посмотрел на свою руку, чтобы понять, о каком «огоньке» идет речь. Над ладонью светился огненный шар с полметра в диаметре.
– Сними плетение.
– Не получится, – раздался голос Дайлона сзади, – он уже не сможет. Выкинь куда-нибудь.
Я посмотрел на все еще сидевшую сейшу. Нейла проследила за моим взглядом и заслонила собой кошку:
– Не надо, Нор. Она не виновата. Я больше так не буду.
Руки были словно свинцовые, когда я бросал «огонек». Сознание практически сразу стало меркнуть.
– Бегом отсюда, – услышал я голос Храма.
Очнулся где-то в лесу. Волосы кто-то теребил.
