— А кто вы?
— Мы пару раз пересекались в клубе, в котором она работала. И как-то раз я ее подвозил.
— Кто вы? — повторил голос. — Я тоже работаю в клубе, я должна вас знать.
— Ладно. Так легче? Ну, Александр.
— Мало ли в «Распутье» Александров, и не сосчитать… Александры бывают разные.
— Вы знаете, когда меня видят, музыку включают специфическую.
Действительно, с тех пор, как я несколько раз засветился в телевизионных шоу, у руководства клуба родилась забавная шутка: они засекали, что я вхожу, и включали арию из «Пиковой дамы». Их смешило, а девушки жаловались, что танцевать стриптиз под это ну никак невозможно — такое же извращение, как хоккей на траве или балет на льду.
— А, тот самый Александр. Знаю, знаю. Я Вика, массажистка и танцовщица.
Массаж я у нее никогда не заказывал, но мои знакомые говорили, что лучшего умения разминать позвоночник, да и не только, они не встречали давно. Слава богу, мы опознали друг друга.
— Так что с Юлей?
— Александр, все нормально. Подождите у двери минут пять, она с собакой гуляет.
Вскоре я заметил за кустами знакомую золотоволосую голову и помахал рукой:
— Юлька, привет!
— Привет, а что ты тут делаешь?
Из-за девушки неспешно выскользнуло черное облако, подошло ко мне, понюхало, обошло кругом, напрыгнуло, достав лапами почти до плеч, и лизнуло. При ближайшем рассмотрении им оказался беспородный, но милый пес. Судя по движениям и проседью в шерсти, он был немолод, добр и слегка слеповат.
— Ух ты какой! Юль, сколько ему?
— По зубам, говорят, лет двенадцать-тринадцать. Старик уже.
— Вау, и все это время с тобой?
— Да нет, со мной полгода всего. Домашний, но клейма нет. На помойке нашли его, кто-то выкинул прямо в ошейнике. Мы с Викой увидели его, добродушного, старого и ухоженного, жаль стало, к ветеринару отвезли. У пса несколько лет назад была сильная травма головы, должно быть, удар, с тех пор плохо видит. Но дружелюбный.
Еще бы, если, учуяв от меня запах другого кобеля, пес не стал рычать, а полез лизаться, это значит, животное доброты необыкновенной.
— Как его зовут?
— Лобен.
— Через «а» или «о»?
— Через «о», но это ничего тебе не скажет.
— До гор, где горюет Лобен. (Эх, братцы!)
— Нас будет помнить Лобен, — процитировал я.
Юля посмотрела на меня с уважением, и мы в унисон закончили:
— Тост (его мы тихонько выпьем) — За беззаконный сброд
[42].
— Да, — засмеялась Юля, — не ожидала.
— И кто же он у тебя по ветпаспорту? Лобен и есть?
— Да. Когда паспорт давали, спрашивали, почему у собачки женское имя Лобенгула. Но мы-то с тобой знаем, что это мужское имя вождя зулусов
[43].
— Знаем, — подмигнул я.
— Ты что приехал? — спросила Юля. — Я тебя тут, если честно, не ждала.
— Второй день отписаться «ВКонтакте» пытаюсь. И не получается.
— Да у меня приключение. Четырехлапый негодяй чем-то напугался, вскочил, бросился, сетевой шнур задел, ноутбук упал на кухне и разбился о кафельный пол вдребезги. А на телефоне деньги закончились. Так что сижу без связи.
— Пойдем, я тебе положу денег.
— Ой, да не надо.
Я мысленно перебрал в уме скудную наличность. Чтобы положить на телефон, точно хватит. На полный бак бензина деньги отложены.
— Да надо, надо, может, заодно номер дашь.
— Вымогатель. Не дам.
— Хоть «ВКонтакте» подключишь.
— Ладно, уговорил. Телефон я тебе продиктую, только лишний раз не беспокой.
— Юля, я тебе ни звонить, ни писать не буду, так как считаю, что если пожилой джентльмен ухаживает за молодой красавицей, то звонить ему должна она, когда он ей нужен.
— Вот всем бы мужикам такую логику. Я бы, глядишь, и в «Распутье» осталась.
— А ты сейчас где?
Поскольку в последнее время финансы не позволяли мне посещать клуб, то и проверять, не вернулась ли туда Юля, было не с руки.
— Да тут, в местном кабачке, официанткой подрабатываю. Результаты, конечно, не те. Зарплаты никакой, чаевых нет, но место милое. Слушай, мне на смену пора. Скажешь, чего хотел?
— Может, тогда вместе пойдем? Выпьем за беззаконный сброд? У вас консумация разрешена?
— Это в «Распутье» консумация. А у нас просто, если народу нет, так вполне могу спокойно посидеть с посетителями, место хорошее. Пошли в «Ублюдки».
— Куда?
— Бар у нас так называется — «Айриш Бастардс». Местные жители зовут — «Ублюдки». Подожди, только собаку подниму. До бара идти три минуты.
Через пять минут мы вошли в небольшой районный паб. О ценовой политике бара говорило то, что Юля даже не стала переодеваться, так и осталась в джинсах и свитере. Впрочем, они больше подчеркивали ее красоту, чем униформа «Распутья».
— Видишь, здесь только ты и я. Может, кто-то из завсегдатаев появится.
Да, видеть подобные бары мне случалось в рабочих районах Ливерпуля, в одном из которых впервые сыграли «Битлы». Только это была Англия, шестидесятые. Обнаружить такое заведение на окраине Москвы через десять лет после начала двадцать первого века удивительно.
Бар был милый и недорогой. Две небольшие комнаты, разномастные стулья, простые деревянные столы, на которых громоздились игры «Манчкин», «Цитадели», «Каркассон», «Колонизаторы», «Уно». Занимательно выглядели стены, украшенные вымпелами команд английской Премьер-лиги.
— А это что? Дети сюда ходят?
— Что ты! Пиво, накурено. Тут и график подходящий — чтобы выпить после работы тем, у кого она есть. Но знаешь, в настольные игры сейчас играют многие взрослые — студенты или безработные. Это же не стрип-клуб. Сидишь себе со стаканом пива весь вечер, да и ладно. Смотри!
Она указала на черную доску над стойкой бармена. На ней были записаны имена Сергей, Тимофей, Илья, еще один Сергей, какой-то Заяц, Антон… А также даты и суммы.
— А это что?
— Черная доска. Должников записываем. Много их. До зарплаты берут, потом отдают. Такой вот круговорот в природе. Хоть валюту под эти долги выпускай. Кстати, все отдают обязательно. Не хотят место терять.
