— Ну что, получается и довольно откровенно, и не пошло. Достаточно фоток? — спросил он.
— Пожалуй, да. Но хорошо бы еще в какой-нибудь другой обстановке, — предложила Юля.
— И где будем сниматься? — поинтересовался я.
— Помнишь, в «Распутье» кабинет при турецкой бане?
— О да!
Неизвестно зачем, но при самой серьезной сауне клуба «Распутье» был создан совершенно идеальный рабочий кабинет со стеллажами книг в правильных кожаных переплетах, с моделью средневекового глобуса, компьютером, факсом, принтером и сканером. Очевидно, на случай, если кто-то из клиентов-олигархов захочет не только зависнуть в сауне на несколько дней, но и поработать. Помнится, как-то на пьянке со знакомыми я сидел там и читал невесть как там оказавшееся собрание сочинений Варлама Шаламова, почему-то в переплете, достойном библиотеки замка какого-нибудь британского лорда, причем родословной, берущей начало до Карла Второго
[47]. Игра в карты у коногона Наумова выглядела инфернальным отражением оргии за стеной.
— Куда-нибудь типа этого можно было бы поехать, — предложил я.
— Нет, спасибо, я туда сейчас точно не хочу, — поморщилась Юля.
— А поехали ко мне домой. Будет примерно то же самое, — сказал я и подумал: «Только лучше».
— Ты не слишком разбежался — приглашать меня в гости? — ответила Юля.
— Так я не один, с Димой. Он фотограф, при нем можно.
— Да? — удивился Дима. — Ну поехали. Только потом домой отвезите.
— Отвезем, — сказали мы хором.
По-моему, Димка тоже не остался равнодушным к Юлиным чарам. По крайней мере я видел, как он сунул ей свою визитку. Впрочем, если его об этом спросить, то он скажет, что заинтересовался ею исключительно как моделью, в целях искусства.
Через полтора часа мы переступили порог моей квартиры.
— Неплохая библиотека, — вежливо заметила Юля, когда зашла в коридор. В ее голосе явно сквозило разочарование.
— Ну да. В коридоре ничего библиотека, полок десять, не больше. В основном физика и математика.
— Ты уверен, что это соответствует кабинету? — поинтересовалась она.
— Это не соответствует, — сказал я и распахнул дверь в гостиную. Конечно, там был традиционный для постсоветского общества большой телевизор, правда, не у стены, а у окна — стены мне нужны для книг. Среди книжных полок был электрический камин, очень похожий на настоящий, бар, стойки под пластинки и диски и огромная деревянная модель парусника, в которую я влюбился в Испании за красный цвет корпуса, напоминающий об «Арабелле» капитана Блада
[48].
— Да, удивил ты, — сказала Юля, — не ожидала.
— От кого, от меня?
— От посетителя «Распутья». Ты что, их еще и читаешь?
— Действительно, своей стеной я горжусь. Вот тебе фон, а вот тебе полезная вещь.
Я показал ей специальную библиотечную стремянку-трансформер. Нашел ее в мебельном магазине, в единственном экземпляре. Это барный стул. Если бы я случайно не заинтересовался инструкцией, он стоял бы в магазине вечно.
— Фотографируемся? — спросил я. — Если согнуть ногу в колене, то платье подтянется.
— Знаешь что, Александр, накажу-ка я тебя за пошлые мысли. Иди в другие комнаты или на кухню — да, действительно, на кухню, сделай нам чаю, а мы с Димой тут развлечемся.
— Благодарю вас, мои дорогие.
* * *
В пятнадцатый раз поставил чайник.
Юля выглядела усталой.
— И как вы тут развлекались?
— Сейчас покажем.
Снимков было много. Смотрелись они целомудренно, несмотря на их заметную откровенность и неодетость Юли, но и возбуждающе. Да, Димка-то растет, просто мастером стал, и приставать к Юле у него времени не было. А он красавец, певец, моложе меня лет на десять, всегда ему завидовал. Девушки на нем так и висли. Но в данном случае сотрудничество было исключительно творческим. Юля была довольна.
— Ну что, я буду считать, что в той конторе сидят абсолютные непрофессионалы своего дела, если с такими фотографиями они мне не ответят в течение суток.
— В течение суток? — задумался я.
— Спорим? — ответила Юля.
— А на что?
— Я вот одну книжечку очень хочу. — Юля показала мне собрание средневековых французских поэтов с подстрочными русскими переводами и копиями миниатюр четырнадцатого века.
— Договорились. Хорошая книжечка.
«За нее в советское время, — подумал я, — и убить можно было».
Я, конечно, проиграть буду не рад, но этих книжечек у меня в коллекции две. Ухаживал за одной девушкой много лет тому назад, на исходе советской власти еще, и путем сложных махинаций, тогда казавшихся бизнесом, достал вторую, хотел подарить ей на день рождения. Так получилось, что меня не пригласили. С тех пор лежит в сейфе.
Мы послали фотографии в агентство и сели пить чай.
Ответ «Будем рады видеть вас на собеседовании» пришел уже через тридцать шесть минут.
Глава шестнадцатая
Утро было спокойным. Я отключил будильник и в девять сорок проснулся с чувством абсолютной легкости. Возможно, причиной возникшего чувства является то, что человек ко всему привыкает, даже к отсутствию работы. Привыкает и начинает радоваться свалившейся на него свободе — например, возможности хорошенько выспаться, как сегодня. А может быть, два прошлых дня, проведенные в Юлькином обществе, оказались необычайно целительными для душевного здоровья. Кажется, второе… Влюбился?
Вообще-то нет, не похоже. Во-первых, я ей не нравлюсь. Чтобы влюбиться, мне часто необходим встречный интерес девушки. Без него я стараюсь в любовные авантюры не ввязываться. Во-вторых, она красавица. А я безработный. Под себя надо лозу гнуть. Но, учитывая тот факт, что в «Распутье» она регулярно отказывала олигархам, девочка она интересная. Стоп, мне сейчас не до романов. И, как я уже говорил, интуиция сообщает, что с Юлей мне ничего не светит. Будем дружить.
Неужели я вошел в тот самый возраст, когда с женщинами начинаешь дружить? Или не в тот? С Юлей можно. Трепаться друг с другом нам крайне интересно. Догадываюсь, что она любит красавцев. Переживу. Я позавтракал, в холодильнике обнаружились две тарелки, в которых были котлеты с гречкой. Гречку я с детства терпеть не могу. Откуда она взялась, да еще и в количестве двух порций, мне очевидно. Если живешь в одном доме с родителями, то готовься к тому, что о твоих любовных похождениях им будут докладывать.
