Следующие дни прошли спокойно. С Ольгой мы почти не разговаривали, она сидела или в кабинете, или перед телевизором, выползая из своей комнаты где-то к обеду и уходя спать позднее нас. Комментариев по поводу того, что я переселилась в соседнюю спальню, не последовало, хотя я их подсознательно ждала. Разговоров о Савельеве тоже особо не вели, только Тим счел нужным похвалить и поинтересоваться, нормально ли все прошло. Получил краткий ответ, что да, раз она жива-здорова, и на том разговор увял. Грановская ушла в себя, и лично я не рисковала лишний раз ее трогать. Но «беретту» в тумбочку положила. И старалась не оставаться с ней в одной комнате. Тим успокаивал, что пока рано беспокоиться, она все-таки ела нормальную еду, мало, но ела, и пока только спала днем много. Но мне было спокойнее с оружием. Мелькнула крамольная мысль сменить код на складе, там же до фига пушек, но, к сожалению, командиром оставалась Грановская, и доступ к пентаграмме у нее должен быть. Нам прислали бумагу, что оплата за первое задание поступит на карточки — они пришли еще с первым хлопом вместе с документами и приказом. Неплохая, кстати, оплата, по сорок на нос. Если так будут за каждое давать, я просто не буду успевать тратить заработанное.
Платье я купила: короткое, из черного шелка, на тонких лямках, и под него комплект черного кружевного белья. Полупрозрачная паутинка оставляла мало простора воображению и смотрелась офигенно — я примерила, закрывшись в ванной, и осталась довольна. Представив физию Вердена, когда он это увидит на мне, ощутила жаркую волну желания, и зуб даю, аура полыхнула фиолетовыми разводами. Ну да, у нас неделю ничего не было, пока он выздоравливал. А я еще и силы на него тратила, так что… Надо восстановить, по-любому. Улыбнулась отражению, переоделась обратно в домашнее, положила покупку в пакет и прошмыгнула в спальню, спрятав его глубоко на полке. Тим проводил меня взглядом, но спрашивать ничего не стал. Правильно, все равно не отвечу. Вот завтра поедем, и заценит.
На следующий день я придирчиво осмотрела розовый круглый шрам на его руке, прощупала, надавливая, вгляделась в невозмутимую морду Тима, пытаясь уловить малейшие признаки чувства боли, — и не нашла.
— Да в порядке, в порядке, — усмехнулся он. — Ну что, вечерком поедем?
— Вечерком? — слегка удивилась я.
— Дорога свободнее, — пояснил Тим. — По КАДу поедем.
— О, — звучит заманчиво, — тогда да, не вопрос. Моюсь одна! — категорически заявила я, наставив на него палец.
Надо же почистить перышки как следует, без его голодного взгляда. И так утром пришлось по-быстренькому сбежать на кухню, ибо альбинос вздумал приставать, толком не проснувшись, а мне не хотелось смазывать ощущения. Порой ожидание не менее приятно, чем само действо.
— Мм? Ладно, — подозрительно легко согласился он.
Ольга ушла часов в шесть, и Тим, проводив ее взглядом, вдруг негромко сказал:
— Походу Грановская уже начинает себе запасной вариант для отступления искать.
— С чего ты взял? — Я как раз с полотенцем шла в ванную, планируя еще поваляться в горячей водичке с пеной.
— Не знаю, ощущение такое, — медленно ответил он, тряхнул головой и добавил: — Ладно, фиг с ним. Думаю, она до последнего будет тянуть, деньги ведь нужны, а с одного задания долго не просуществуешь. Как минимум до следующего точно никуда не денется.
На водные процедуры я потратила часа два, не меньше. Пожалуй, впервые получила искреннее удовольствие, превращая себя в девушку, даже на выпускном не чувствовала такого, там больше нервов было. Всякие скрабики, бальзамы для волос, крем для тела. Реально, захотелось увидеть в глазах Тима восхищение, выглядеть именно для него, и только для него, красивой, женственной… Кажется, во мне наконец-то начала просыпаться женская сущность, и это новое ощущение приятно волновало. Я закуталась в халат и направилась к спальне.
— Не входить! — категорично заявила, посмотрев на сидевшего на диване Вердена.
Он только усмехнулся.
— Оки, тогда смена караула. — Тим встал и пошел к ванной.
Вот и ладушки, спокойно приведу себя в порядок. Укладывая волосы, неторопливо одеваясь, накладывая легкий макияж, я получила такой кайф, что сама удивилась. Оценив усилия в зеркале, чуть сама на себя слюну не пустила: сверху еще короткую кожаную куртку, черные туфли, и — хана Вердену. Ухмыльнулась отражению, подмигнула и осторожно выглянула из спальни: Тим сидел на диване, спиной ко мне, и смотрел телевизор. Выдохнула, неожиданно почувствовав краткий приступ неуверенности, одернула платье и вышла.
— Я готова, — коротко сказала я, с некоторым беспокойством ожидая реакции.
Верден повернулся, медленно оглядел меня…
— Ни фига ж себе, — протянул он, и от его взгляда стало жарко.
Ох. Кажется, меня уже одними глазами раздели и почти поимели мысленно. Я не удержалась, посмотрела внутренним зрением — его аура стала полностью глубокого фиолетового цвета с толстыми золотистыми уже не нитями, а конкретными полосками. Интересно, у меня тоже так?
— Тоже, — улыбнулся Верден. — Не зевай, Сонь.
— Ё!.. — выдохнула я, отчаянно покраснев, и моментально поставила блок. Расслабилась совсем… — Одевайся иди, телепат хренов!
Он встал, и я сглотнула: кроме полотенца, небрежно повязанного вокруг бедер, на нем больше ничего не было. Тим нарочито медленно прошел мимо, и я не выдержала.
— Если не поторопишься, мы никуда не поедем, — пробормотала, не в силах отвести от него взгляда.
Какой же он, гад белобрысый, сексуальный, черт, и как меня от него плющит! Кстати, если судить по золоту в ауре, связь таки крепнет. Довольно хмыкнув, Тим поспешил в спальню. Я присела на ручку дивана, порадовавшись, что Грановской нет дома. Почему-то не хотелось, чтобы она видела, как мы вместе уходим, да еще намарафеченные. Пропасть между нами становилась все шире… И меня на несколько мгновений охватила грусть: все же могли ведь стать друзьями, могли.
Когда Верден появился минут через пятнадцать, пришла моя очередь нервно сглатывать и подбирать слюни. В черных джинсах, рубашке того же цвета с закатанными рукавами, волосами, собранными в аккуратный хвостик, Верден смотрелся сногсшибательно. Бли-и-ин. Захотелось просто съесть его, и хорошо, что я блок поставила. Мысли скакнули в совершенно неприличном направлении, фантазия закусила удила и понеслась вскачь. Тим все понял по моему взгляду, судя по довольной физиономии.
— Поехали уже, глазки сломаешь, — подмигнул он.
— Сам-то, — хмыкнула в ответ, и мы наконец вышли.
На улице уже стемнело, и для августа стояла удивительно теплая и почти безветренная погода.
— Что-нибудь для души? — осведомился Верден, открыв мне дверь.
— Мм… А давай, — махнула я рукой. — Гулять так гулять, как-никак первое дело закрыли.
— Пива, водки, коньяка? — непринужденно спросил он, сев за руль.
