— База обещала прислать кого-то, — напомнил Тим. — Так что втроем.
— Надеюсь, — пробормотала, опять некстати вспомнив вчерашние расклады.
Страх зашевелился разбуженным ежиком, но я затолкала его обратно. С некоторым трудом, надо признаться.
Потом мы уточнили по Инету про полнолуние — выяснилось, что оно действительно именно завтра. Ну а когда вернулись в гостиную, обнаружили, что наш заяц подстреленный пришел в себя.
— Ну и что там у тебя случилось? — Тим устроился в кресле, я на его коленях, поскольку места больше не было.
Гарик скривился.
— Подстава чистой воды, — начал рассказывать он. — Я когда в морге обнаружил, что перец сам себя порезал, уже решил домой поехать, не заходя в отделение за протоколами, и так все ясно. Но мне вдруг из отделения позвонили, попросили зайти, сказали, что нашли кое-что интересное по этому убийству. Я повелся, ну и пошел. — Игорь криво улыбнулся и сделал паузу, отпив воды — я поставила на стол, пока он в отключке валялся. — А там братишки уже были, походу настроенные Пирсом гасить того, кто придет про трупешник разукрашенный спрашивать. Ну, мы и… устроили перестрелку, — Бродин опустил взгляд и смущенно кашлянул, — одного я уложил, второй успел задеть меня, но пулю получил. Повезло, что там сотрудников мало было, я тем, кто меня встретил вместе с дежурным, память подправил да и дал деру.
— А раньше сказать не мог? — хмуро поинтересовался Тим. — Надо было героя изображать и с пулей в ноге, рискуя истечь кровью, ехать через весь город?
— Ну, — Гарик стушевался, — я кровь-то придерживал и боль частично заблокировал. И вас зря волновать не хотел, знал, что до дома кое-как доеду сам.
Я молча закатила глаза.
— Короче, нам завтра вечером ехать на Малоохтинское, — подвел итог Верден. — А тебе сидеть на телефоне и глотать таблетки, умник. — Палец Тима уперся в стажера.
— И валерьянку заодно. — Игорь кисло улыбнулся.
— Ну, приятель, так фишки легли, — развела я руками. — Подозреваю, не смотайся мы вовремя с первого места преступления, нас бы тоже сюрпризы ждали не слишком приятные. Жив остался, и радуйся, — усмехнулась я. — Посидишь тут в тепле и сухости, пока мы там по мокрым кушерям за Пирсом рассекать будем, — постаралась сказать это как можно легкомысленнее, хотя на душе кошки заскребли.
— Угу, вы, главное, обратно вернитесь без повреждений, а не по частям, — неожиданно мрачно ответил Гарик.
— Сплюнь, ворона, — хмыкнула я, а у самой вдоль позвоночника промчались галопом ледяные мурашки.
Все-таки тоже сенс, хоть и А-класса, предчувствие у него работает, пусть и не так мощно, как у меня. Тим же, если даже что-то ощущает, не палится, зараза такая.
Напоив Игоря антибиотиками, оставшимися еще со времен лечения Тима, мы помогли ему перебраться в спальню, пообещав завтра днем за костылями смотаться, чтобы хоть в сортир мог сам добираться. Отчет на Базу ушел, вечером в новостях проскочил сюжет о перестрелке с неизвестными в одном из отделений полиции города — немногочисленные сотрудники почему-то не могли вспомнить, кто же последний приходил в участок, Гарик хорошо сработал, — опять поговорили о ритуальных убийствах, и на сем выпуск закончился. Мы тоже пошли спать, утомленные насыщенным днем.
…Два ночи, а у меня сна ни в одном глазу. Мысли бродят в голове привидениями, сердце то тревожно замирает, то несется вскачь бешеной лошадью. Лежу на спине, вперившись взглядом в потолок, и пытаюсь наскрести по закоулкам сознания желание поспать. Верден, кажется, давно уже десятый сон видит, и я даже с некоторой завистью покосилась на его спокойное лицо с закрытыми глазами.
— Ни фига я не сплю, — раздался вдруг его негромкий голос, и уголки губ дрогнули в улыбке. — Попытался, но ты слишком активно ворочалась. — Он перевернулся на бок, подперев голову ладонью, и задумчиво посмотрел на меня. — Сонь, — тихо позвал и провел пальцами вдоль моего носа, погладил губы.
— Мм? — Я слегка насторожилась, попой чуя подвох в предстоящем разговоре.
Я уже научилась слышать в его голосе эти особые нотки, предвещавшие очередную безумную идею.
— А как бы ты отнеслась к нашему ребенку? — огорошил он вопросом.
Я выпала в глубочайший осадок, ошалело уставившись на Вердена.
— С дуба рухнул? — Голос внезапно сел до сиплого шепота. — Какой на фиг ребенок с такой работой и образом жизни?!
Приподнялась на локтях, вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, насколько серьезно его заявление.
— Ну не думаю, что на Базе такие уж отморозки, что заставят работать беременную женщину. — Его улыбка стала шире.
— Так, что за разговоры, вообще? — Я нахмурилась. — Отцовский инстинкт внезапно проснулся, что ли? Лично я как-то не чувствую в себе стремления возиться с памперсами и погремушками! — категорично заявила, скрестив руки на груди.
— Да? Жаль… — Его ладонь погладила меня по щеке, и я почувствовала себя еще более неуютно.
Вот еще, придумает тоже, ребенок. Это… это как-то уже слишком серьезно, да и как База отнесется? Хотя, с одной стороны, они же не против отношений среди своих, и в большинстве случаев эти отношения не просто мимолетный флирт и способ скрасить время. Вон, у Николаича тоже жена была, между прочим, и в институте учились те, у кого родители то же заведение заканчивали и наверняка работали потом или в ячейках, или в институте самом. Ну и чем черт не шутит, вдруг кто-то и к Базе отношение имел, я не знаю. А интересно, тут в декретный отпуск уходят?.. Блин, о чем думаю, какой декрет к черту! У нас на носу поимка слетевшего с катушек психа, режущего сенсов почем зря и собирающегося вызвать кровавого африканского божка ради какой-то дурацкой мести! И вообще, в двадцать один о детях рано думать. Я поежилась и покосилась на по-прежнему задумчивого Вердена.
— Так, даже не думай, — категорично заявила — с него станется опять сделать все по-своему. — У нас серьезное дело намечается, и вообще, с чего это тебя в ту степь понесло?
— Не знаю. — Он пожал плечами, его пальцы переместились мне на шею, лаская кожу, потом на плечо. — Просто подумал, на кого был бы похож наш ребенок.
— Тьфу, нашел, о чем думать, — фыркнула и невольно прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями Тима. — И учти, где лежат мои таблетки, фиг скажу! Нахимичишь с ними… — начала было я угрожающе, но противный альбинос не дал мне договорить.
— Да-да, я помню про сортир. — Верден издал смешок и вдруг повалил меня на спину, прижав запястья к подушке. — Давай, как с Пирсом разберемся, вернемся к этому разговору, ладно? — выдохнул он прямо в губы, а мне уже как-то и не до разговоров вообще стало.
— Посмотрим, — уклончиво ответила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее, а желание моментально расползлось по телу горячей лавой. — Хватит базарить, а, Верден?..
У меня отчего-то сложилось впечатление, гадкое такое, нехорошее, что в эту ночь мы будто… прощались, что ли. Хотелось дарить нежность и получать в ответ, хотелось прижать Тима к себе и не отпускать до утра, и чтобы он тоже не отпускал. В свете моей паранойи удовольствие отчетливо отдавало горчинкой, и когда мы наконец угомонились, я не выдержала, пара слезинок все же скатилась по щеке.
