— Верден, м-мать!.. — с чувством прошипела я, и спасительное возмущение пополам с яростью помогло поумерить взбесившиеся эмоции.
Он знал, что я стояла за дверью. И теперь отплатил за вечерний ускоренный курс по выведению лишней жидкости из организма, устроив мне… что? Как называлось то, что я испытывала? Это вот и есть, что ли, желание? Спросить было не у кого и пришлось пока взять за аксиому. Ощущения потихоньку потеряли остроту, и я с трудом выдохнула, докурив и яростно затушив бычок. Вот скотина, тоже мне, Юлий Цезарь, у него там баба в постели, а он ухитряется еще тратить время, чтобы преподать мне маленький урок! Да чтоб у тебя больше одного раза не получилось, учитель хренов! Но портить удовольствие Ольге не стала, хотя велико было желание учудить что-нибудь в отместку. Ладно, утром разберемся. Еще немного постояв у окна и дождавшись, пока организм придет в норму, я вернулась в комнату и быстро уснула. Никакие посторонние звуки меня не тревожили — или Грановская таки тихая, или тут стены толстые.
Утро наступило для меня часиков в двенадцать, и, слава богу, без похмелья. Проснувшись, четко поняла следующее: хочу есть, курить и знаю, что должна делать дальше. У меня осталось незавершенное дело там, в прошлом, и пора ставить последнюю точку. Моя жизнь изменилась резко и навсегда, надо идти вперед, а не грустить о том, чего не вернуть. Странно, в душе поселилось умиротворение, как только приняла решение. О ночном происшествии старалась не думать. Покосившись на дрыхнувшую без задних ног Ольгу, я отправилась умываться, тихо надеясь, что не столкнусь с Верденом. Обошлось, альбинос не появился. Постояв в раздумье перед шкафом, я выпендриваться не стала: джинсы, рубашка, свитер, как обычно. На дело иду, а не в бирюльки играть. Приведя в порядок волосы, перекусила остатками вчерашнего пиршества — мы перед тем, как выносить все на общий стол, часть в холодильнике как раз на утро оставили, — оделась и вышла в коридор. Интересно, в институте кто-нибудь есть сейчас? Мне бы с Николаичем переговорить, имею к нему пару просьб.
Общага словно вымерла, да и неудивительно, небось до утра бузили дорвавшиеся до свободы замордованные учебой студенты. На вахте клевал носом охранник, проводивший меня удивленным взглядом. Улица встретила свежим морозным воздухом и звенящей тишиной, как всегда первого января. Пока шла к институту, не встретила ни одного прохожего, а в здании все-таки оказались живые: на проходной тоже сидел охранник, правда, непривычно бодрый в отличие от нашего, общажного.
— Есть кто-нибудь? — поинтересовалась я.
— А кого нужно? — задал он встречный вопрос, слегка удивившись.
— Мне бы с Семеном Николаевичем как-нибудь переговорить, — озвучила я просьбу. — Очень надо, на самом деле, — состроила просительный взгляд и хлопнула ресницами.
Тот потер переносицу, снова стрельнул в меня острым взглядом — не сомневаюсь, он тоже экстрасенс, но проверять не стала, — и достал толстую тетрадь.
— Сейчас, — достав мобильник, мужик позвонил: — Семен Николаевич? Не разбудил? Здравствуйте, с праздничком… Да, спасибо, все тихо… Тут к вам студентка… — Охранник вопросительно посмотрел на меня, я назвала имя и фамилию. — Александровская, говорит. Срочно. Да, сейчас, — он протянул трубку мне.
— Доброе утро, — поздоровалась я. — Семен Николаевич, извините, что от праздника и отдыха отрываю, мне надо встретиться с вами, это ненадолго, — скороговоркой выпалила, опасаясь, что меня пошлют лесом за такую странную просьбу первого января.
— Сонька, чего тебе не сидится дома? — Он смачно зевнул. — До завтра подождать не может?
— Нет, — твердо ответила я и тихо добавила: — Точки на прошлом поставить хочу.
— Понял. — Голос Николаича перестал быть ленивым и расслабленным. — Поднимайся к кабинету, буду через десять минут.
— Спасибо. — Я отключилась и отдала трубку охраннику.
Куратор не опоздал. Я удивилась отсутствию бурных следов празднования на гладко выбритом лице, потом вспомнила, что препод — сенс высшей категории и наверняка умет приводить себя в порядок чуть ли не по щелчку пальцев. Открыв кабинет, он коротко кивнул:
— Проходи.
Я разместилась на знакомом стуле и, не тратя времени, начала:
— Семен Николаевич, мне нужен адрес Крупина, — и внимательно посмотрела на него.
Наверняка помнит, кто это такой, у Николаича память отменная, а уж мое-то досье он наверняка наизусть знал. И отчего-то я не сомневалась, что нужную информацию мне предоставят.
— Так. — Он откинулся на спинку стула и соединил кончики пальцев. — Уверена?
— Да, — твердо ответила. — И еще где он сейчас.
Лицо препода осталось невозмутимым.
— Водить умеешь? — Отрицательно покачала головой, и Николаич досадливо вздохнул. — Хорошо. Оружие какое предпочитаешь?
Я моргнула от неожиданности:
— Что?
Вообще-то, собиралась обойтись своими силами, зачем устраивать перестрелки в духе бандитских войн?
— Оружие, говорю, какое нравится больше? — Колючие глаза холодно взглянули на меня. — Без него я тебя никуда на хрен не выпущу. Не хватало еще так бездарно потерять одну из лучших учениц в группе. А надеяться только на собственные способности неразумно — ты своих пределов еще не знаешь и сколько за раз людей можешь вырубить — тоже. — Он наставил па меня палец. — Это на полевой практике выясняется. Так что насчет оружия?
— «Беретта», — не колеблясь ответила я.
Этот небольшой удобный пистолет действительно стал моим любимым в тире, хотя с остальным тоже умела управляться очень неплохо. Николаич кивнул.
— Хороший выбор. А теперь слушай. — Он сделал паузу и посмотрел мне в глаза. — Я бы мог поехать с тобой и подстраховать, Софья, но это — только твое дело. Да и зная твой характер, — куратор вдруг усмехнулся, — тебе это не понравится, слишком уж ты гордая. И потом, одному человеку проще, меньше шансов обратить на себя внимание. В твой телефон вделан маячок, — я про себя присвистнула: когда успели, интересно, а? — и твое перемещение будет отслеживаться. На все про все даю два часа, хватит? — получив мой утвердительный кивок, Николаич поднялся. — Тогда жди здесь.
Он отсутствовал минут сорок, за это время я успела подремать, окончательно увериться, что поступаю правильно, выйти покурить и вернуться обратно.
— Ну-с. — Николаич выглядел радостным и довольным и держал в руках объемный пакет. — Краткий инструктаж. Это адрес, — на стол легла бумажка, в которой значилось Ольгино с названием улицы и номером дома. — У него там коттедж, на Новый год зависает. Это, — из пакета появилась кобура с торчащей рукояткой, — твое теперь. Вот разрешение, — листок с моей фоткой, печатями, подписями — все как полагается. Я вытаращилась на бумагу: как, так быстро?! Или подозревал, что обращусь с такой просьбой?.. — На всех студентов это оформляется сразу, — пояснил Николаич, увидев работу мысли на моей физиономии. — Просто выдается после выпуска обычно. Все законно, — он усмехнулся, — у нас свои каналы, Соня, не хлопай глазами. Выстрелить-то в человека сможешь? — Он с интересом посмотрел на меня, пока я задумчиво гладила вытащенную из кобуры «беретту».
