— И чего, тебя его просьба молчать остановит? — насмешливо поинтересовалась я у Ольги.
Стало любопытно, с какой такой радости всегда бойкая и уверенная в себе Грановская слушается Вердена. Соседка наклонилась и тихо спросила, глядя мне в глаза:
— А ты уверена, что он сейчас не стоит за дверью и не слушает? — выдохнула она. — Или на ауры наши не смотрит, мм?
Признаться, это ее предположение окатило, словно ведром ледяной воды. Я подпрыгнула, уже почти на автомате просканировав пространство: так и есть, гад, даже не скрывается! Возмущение плеснуло в голову горячей волной, я подлетела к двери в общий коридорчик, распахнула ее и с яростью уставилась на небрежно ухмылявшегося упыря, стоявшего, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди.
— Ты… — задохнулась от переполнявших эмоций, лихорадочно перебирая, что бы такое сотворить, чтобы запомнил надолго.
— Со-о-онь, — тихо протянул противный Верден с серьезным видом. — Ты только что выложилась по полной, а у меня сил достаточно, и я не шутил утром. — Вот скотина, как легко разгадал мои намерения! Тоже мне нашелся проницательный! — Ольга, если ляпнет тебе хоть слово, в ближайшие дни из сортира не выйдет. Расстройство желудка — страшная вещь, между прочим, — небрежно добавил он без тени улыбки.
Я сначала не поняла, а потом сложила два и два и выпала в осадок: он что, втихаря от меня начал осваивать основы гипноза?! Ничем иным его заявление нельзя было объяснить, потому как привязать реакцию организма на мысли в сознании — это уже заява на ментальные штучки. Так и до полного класса С недалеко.
— Тва-а-арь, — протянула я, сверля его взглядом. — Играешь, да? — процедила сквозь зубы, нехорошо прищурившись и не собираясь так просто сдаваться.
— Я?! — Верден очень искренне удивился. — А кто тут затеял нелепые проверялки, а? Да еще и за моей спиной? — с ироничной усмешкой поинтересовался он. — Между прочим, я оскорблен до глубины души твоими сомнениями в моей мужской состоятельности! Не хочешь сама проверить, кстати? — Голос Вердена стал тише, как-то глубже, что ли, и в памяти разом всплыли ночные ощущения.
Нервно сглотнув, я захлопнула перед его носом дверь и перевела дыхание. На что надеется, что сама приду?! Ща-а-аз, бегу и тапочки теряю! Вернулась в комнату и плюхнулась на кровать, сердито поджав губы. Ну откуда такие скотины берутся, а! Как не бывало утреннего перемирия. Верден вернулся к своей отвратительной нахальной манере и пошлым намекам.
— Сонька, что он тебе сделал? — с любопытством спросила Ольга. — Ну ночью? Сделал же что-то, да? Иначе с чего бы ему заявлять, что ты знаешь?
Зыркнула на нее, ничего не ответив, потом молча переоделась, сунула наушники, врубила музон и ушла гулять. Если этот ушлепок красноглазый попрется за мной, плевать на его угрозы, обеспечу расстройство всего организма. Чтоб знал, как доставать.
Я до вечера шлялась по городу, время от времени заходя в кафешки и оттаивая за бесконечными чашками кофе. И думала, думала, думала… За месяцы, проведенные в институте, Вердену удалось сделать большое дело: я избавилась от страха, занозой сидевшего глубоко внутри, от страха перед слишком близким нахождением рядом мужчины. Конкретнее, от страха перед насилием. Ведь меня и обнимали, и даже целовали, и ничего, действительно не умерла, даже что-то приятное в этом было. Иногда. А вчера… Черт. Из головы не выходили ощущения, навязанные Верденом, и раскладывая по полочкам свою реакцию, я признавала: было здорово. Ну, в смысле, непривычно, ново, в чем-то пугающе, потому что не до конца понимала, что происходит, отчего тело вдруг взбрыкнуло и так предательски повело себя, но приятно. И самое страшное, после честного вопроса самой себе, а хотелось ли продолжения, ответ был: да. Однозначно. Тут примешался и чисто академический интерес — правду ли пишут, что это настолько кайфово, и разбуженные инстинкты, направленные в правильное русло одним не в меру шустрым и умным недовампиром, и вплавленная в характер чуть ли не с детства привычка решать проблемы самостоятельно.
Николаич в чем-то прав, оставлять на самотек не вариант. А ну как на каком-нибудь задании меня в углу зажмут, что, тоже от паники голову потеряю и пожгу на хрен и своих, и чужих? Наверное, уже стоит наконец покончить с этими дурацкими метаниями? Пока не пойму, что ничего страшного в обычном в общем-то деле нет, проблема будет пускать корни все глубже, и кто знает, во что может вылиться. Конкретно моя неприязнь к Вердену? А на чем она основана, на воплях интуиции? Так пока оная молчит, и уже давно. Уснула или смирилась с тем, что все так, как есть? Да, он выводит меня из себя, бесит его нахальство и превосходство, потому что сама такая же нахальная и вредная, но ведь реально на свободу вроде не посягает. Вроде. Ну а то, что связь там какая-то между нами — потрясу Николаича при случае, вдруг дельное что подскажет. Кстати, может, действительно, переспим, и эта связь исчезнет, ведь одна ночь ничего не изменит между нами. Чувства не вспыхнут, я не упаду в его объятия, как переспелая груша, он не потащит в загс. Работать-то с ним мне сегодня понравилось, если уж быть откровенной.
Когда за окном очередной кофейни стемнело, а у меня кофе уже в глазах плескался, и от выкуренных сигарет горло саднило, я направилась обратно в общагу. Пока дойду от Невского, часа полтора-два пройдет, проветрюсь, успокоюсь, да и спать, наверное, завалюсь. Народ наверняка бухать продолжит, а я сегодня перенапряглась, да еще стопудово Николаич завтра на ковер вызовет.
Расплатилась, вышла на морозный свежий воздух, поежилась и быстро зашагала в сторону Петроградки. Любила я пешком гулять, и сейчас соваться в душное метро не хотелось. Времени девять, к одиннадцати буду дома.
…Общага ожидаемо пошла на второй виток празднования Нового года, опять гремела музыка, шатались пьяные и веселые личности и компании, на нашем этаже все точно так же. Проходя мимо двери верденовской комнаты, покосилась, но сканировать не стала — больно много чести постоянно отслеживать его местонахождение. Ольги в комнате не было, только горел ночник. Сняла куртку, оставшись в джинсовой рубашке и тонком свитере с воротом под горло поверх нее, я уселась на кровать и попробовала отвлечься, включив ноут и углубившись в Инет. Зевнула, протерла глаза, плюнула на все, да и решила-таки лечь спать. Рассеянно почесывая в затылке, поплелась чистить зубы… Да вот только прошла мимо душа и уверенно направилась к двери в комнату Вердена. Ерш твою медь, альбинос хренов, ты выиграл. Но только одну ночь! И никаких игр в «мой парень — моя девушка»!
Только толкнув дверь, поняла, что она была приоткрыта, а значит, меня ждали. И похоже, весь день с момента, как ушла. Мелькнула малодушная мысль, а правильно ли поступаю, но я дала ей мощного пинка, отправив подальше: я уже стою на пороге и знаю, что Верден на меня смотрит. Было бы крайне глупо и нелепо сейчас свалить к себе, бормоча «извини, я очканула, давай не сегодня». Шагнула в темную комнату, прикрыла дверь, постояла, пока глаза привыкали к отсутствию света. Темная фигура у окна плавно отлепилась от подоконника и направилась ко мне, бесшумно и молча. Я невольно попятилась, пока не уперлась спиной в стенку, но упрямо не опускала головы, следя за Тимом. Он остановился, уперся ладонью в бетон над плечом и медленно наклонился ко мне. Верден ничего не спрашивал, да, собственно, и не надо, все и так яснее ясного. И, пожалуй, в кои-то веки я была ему благодарна за отсутствие комментариев, хотя мог бы, с него станется.
