До вечера день прошел тихо и спокойно, после штурма методички я валялась на кровати и смотрела телик, давая отдых мозгам, и даже не вспоминала о том, что Ольга с Тимом куда-то пошли. Грановская вернулась часам к семи, внешне вроде спокойная и довольная жизнью, но я уловила огонек раздражения в глубине ее глаз. Уже привычно глянув на ауру, едва удержала хихиканье: лиловый исчез, а вместо него мелькали черные точки и пятна злости. Розовая птица обломииго, Олик? Ехидничать не стала, зачем? Пусть сама разбирается, что я ей, нянька? Стало любопытно, расскажет ли Верден при случае об этой прогулке, но исключительно с точки зрения академического интереса. Переодевшись, соседка влезла в наушники и молчала до самого конца дня. С Верденом я так и не пересеклась, отслеживая его перемещения, если нужно было выйти покурить или на кухню, но он, похоже, не особо рвался общаться со мной. Странный тип. Я тут к обороне приготовилась, опасаясь, что начнет активно к себе зазывать на ночь, даже диалог мысленно прокручивала и прикидывала, что бы такое сотворить для убеждения с его организмом. А он засел в комнате и делал вид, что меня не существует в природе. Козел… Слегка расстроенная и раздраженная, я легла спать.
Утром негативные эмоции рассеялись, я была непривычно возбуждена и нервничала, чего уж там. Погруженная в размышления, что же такое обнаружил Николаич и какие еще откровения ждут меня сегодня, подзабыла, что приглашал-то он нас двоих. И столкнувшись около душевой с Верденом, уже одетым, побритым и с собранными в хвост волосами, я как-то слегка растерялась. Он спокойно улыбнулся, кивнул и сказал:
— Жду через двадцать минут.
И ушел к себе. Раскомандовался тут, понимаешь… Фыркнула, быстро почистила зубы и позавтракала. В процессе проснулась Ольга, но вставать не торопилась. Увидев, что я куда-то собралась, сонно поинтересовалась:
— Сваливаешь?
— Угу, — кивнула я, дожевывая бутер.
— Одна? — лениво уточнила соседка.
Я перестала жевать и покосилась на нее. Темные глаза слишком пристально и остро следили за мной. Да что за фигня, в самом деле! Вместо ответа неопределенно пожала плечами, допила чай, взяла куртку и вышла. Это исключительно ее личные половые сложности, если не повезло с мужиком, и нечего на меня смотреть как на потенциальную соперницу. Я никого не держу, сцены ревности устраивать не собираюсь и верности ни от кого не требую. Хотел бы — замутил. Раз не хочет — чего дергаться-то? По-моему, благоразумнее найти кого-нибудь другого, более подходящего и без заморочек. Но проводить Грановской сеанс психоанализа не собиралась, пусть сама разбирается.
Верден ждал в курилке. Невозмутимый, спокойный и, в общем и целом, довольный жизнью. Я постаралась скрыть, что нервничаю, скупо улыбнулась и направилась к лестнице, он за мной. Из общаги вышли молча.
— Значит, тоже компас появился, да? — негромко спросил Верден, не глядя на меня, пока шли к институту.
Николаич слил. Вот удружил, спасибо.
— Ну появился. — Я настороженно покосилась на него — уголки губ приподняты, а выражение морды довольное, как у слона после трех ведер бананов.
— Это хорошо, — огорошил он меня.
— Для кого? — Я передернула плечами. — Лично мне такого подарочка и даром не надо!
Верден неожиданно рассмеялся, остановился и, дернув меня за руку к себе, на мгновение прижал и взлохматил и без того встрепанные волосы. Потом отпустил и пошел дальше как ни в чем не бывало. Это что за непонятные приступы нежности?! Возмущенно тряхнув головой, я поспешила догнать его.
— Эй, упырь, не вижу ничего веселого! Больно надо мне твои перемещения в сортир и обратно отслеживать! — огрызнулась, испытывая сильное желание стукнуть его куда-нибудь, и побольнее.
— А зато знаешь, как полезно потом на заданиях? — Он подмигнул с ухмылкой. — Выдохни, Сонька, все уже случилось и остается только принять как факт. И потом, кто вчера за мной подглядывал, а, вместо того чтобы таблицы зубрить? — ехидно поддел Верден. — Сижу себе, понимаешь, никому не мешаю, книжку читаю…
— Да иди в задницу, блин! — рявкнула я и ускорила шаг.
Вот же скотина красноглазая, его, видите ли, все устраивает! А меня нет! И не собираюсь скрывать!
— Черт, Сонька, ничего не могу поделать, ты, когда злишься, такая прикольная, — заявил Верден, ввергнув меня в очередные нервные переживания.
Догнал, пошел рядом, но обнять не пытался.
— И что, это повод постоянно выводить меня из себя? — сухо поинтересовалась я, остановившись у ограды напротив института, и достала сигарету — надо перекурить, а то неизвестно, сколько нас там промаринуют.
— Зато в тонусе держишься, — невозмутимо ответил Верден и без всякого перехода спросил: — Как здоровье, кстати? Отдохнула?
Бросила на него недоуменный взгляд. Это он о чем?
— Ничего нигде не болит? — В красных глазах со светлой радужкой мелькнул огонек, Верден усмехнулся.
— Тебе-то что за дело? — постаралась ответить легко и непринужденно, ибо в голову сразу полезли картинки-воспоминания. Очень не вовремя… — Я все сказала насчет этого, одного раза хватит, — добавила на всякий случай как можно тверже.
Усмешка альбиноса стала шире, и я внутренне подобралась, готовясь к очередному бессмысленному спору.
— М-да? Ну-у-у, тогда, наверное, вот эти симпатичные фиолетовые пятнышки в твоей ауре ничего не значат, да? — весело обронил он, чуть не светясь от удовольствия.
Я со свистом втянула воздух, выбросила окурок и развернулась к входу в институт. Срочно, срочно учиться экранировать ауру, если такое возможно! Светить тут своими эмоциями перед этим упырем — еще чего не хватало! Талию обвила рука, прижала спиной к груди, и около уха раздался тихий голос:
— Упрямая и вредная. Но если ставить на кон, что победит в тебе, упрямство или собственные желания… — Верден сделал красноречивую паузу, и я невольно затаила дыхание, — я ставлю на последнее, госпожа Александровская.
И отпустил. Говорю же, тварь красноглазая. Непредсказуемая и очень опасная этой непредсказуемостью. Кстати, про Грановскую не заикнулся, ну и ладно. А еще мелькнула желчная мысль, ему бы ставки делать в букмекерских конторах, выигрывал бы регулярно. Но фига с два признаюсь ему в этом! С собой как-нибудь договорюсь в конце концов.
Мы поднялись на нужный этаж и зашли к Николаичу.
— Приветствую, жертвы обстоятельств, — обласкал он с ходу, тоже веселый и довольный жизнью. Сговорились, что ли?! — Сонька, не хмурься, морщины появятся. Сама делов натворила, а теперь в кусты, да? — поддел он, и я тут же взвилась.
— Я натворила?! — искренне удивилась, за что получила странно похожие снисходительные взгляды от обоих мужиков. — Не, нормально, а! — Я даже растерялась от такой наглости, окончательно перестав понимать, что тут происходит.
Противное ощущение, что Верден знает больше моего, не давало покоя, и если это так… Не знаю, что с ним сделаю.
