Ну да это не мое дело.
Проследив за тем, как сосед начинает формировать над лотком первые узоры заклинания, я не удержался и снова зевнул. Эх, жаль, что тут стульев нет, а то, пока мелкий закончит, я устану подпирать решетку.
– Вам скучно, Невзун? – неожиданно ласково осведомился Лонер, когда я поменял позу и, прислонив голову к прутьям, широко зевнул в третий раз. – Тогда, может, вы поможете коллеге?
– Он отказался от моей помощи, – бесстрастно отозвался я, краем глаза следя за успехами мелкого, которые, надо сказать, были весьма и весьма скромными.
Лонер прищурился.
– А вам известна причина, по которой он это сделал?
– Нелепые предрассудки, мэтр, – так же безэмоционально заметил я и, помолчав, все-таки решил подлить масла в огонь: – Правда, именно они изживаются труднее всего – человеческой натуре свойственно цепляться за всякие глупости.
Де Норро, метнув на меня уничижительный взгляд, фыркнул:
– Можно подумать, от тебя будет какой-то толк!
– А что? Полезное, знаешь ли, для здоровья занятие, – лениво отозвался я.
– Какое? – с подозрением сощурился темный.
– Думать, – с убийственной серьезностью пояснил я. – Хотя бы иногда.
В зале раздался приглушенный смешок, и мелкий моментально вспыхнул.
– Да что ты понимаешь в темном искусстве?! Ты, светлый?!
– А ты? – усмехнулся я. – Даже защитные руны не нарисовал, прежде чем приступать к работе.
– Руны? – испуганно замер мальчишка. – Какие еще руны?
А потом оглядел лоток и, спохватившись, вытащил из-за пазухи мелок.
– Тьфу ты, демоновы внутренности! Совсем из-за тебя забыл!
Я насмешливо посмотрел на его заалевшие щеки.
– Уверен, что тебе не нужна моя помощь?
– Нет! Твое присутствие меня отвлекает! – гневно раздул ноздри пацан и, бросив едва начатое заклинание, принялся пачкать секционный стол своими каракулями.
– Вот видите, мэтр, – сокрушенно развел руками я. – Он считает, что сам справится.
Лонер скривился, а мальчишка начал черкать мелком еще яростнее.
Надо сказать, получалось у него далеко не так хорошо, как у Верии, но тем не менее защитные знаки он кое-как нацарапал. Пацан, бурча что-то себе под нос, вернулся было к прерванному заклинанию, но с неприятным удивлением обнаружил, что оно уже успело полностью распасться.
Беззвучно застонав, он кинулся подбирать бесполезные обрывки, стараясь придать им прежнюю форму. Разумеется, не сумел этого сделать и обозлился еще больше. Стал совершать одну ошибку за другой. Попытался начать сначала и не смог. А когда заметил мое насмешливое лицо и то ленивое внимание, с которым я следил за каждой его оплошностью, неожиданно взбеленился:
– Отвернись! Ты мне мешаешь!
Честное слово, я едва не расхохотался от такого обвинения. Бедный ребенок! Как же он боится ошибиться! И как страшно ему показать, что на самом деле он ничего не помнит из недочитанной главы!
Эх, дети.
Чтобы не смущать сопляка, я послушно отошел к противоположной стороне решетки и уставился на темный потолок.
– Очень удобная позиция, – не преминул съязвить мэтр Кромм. – Невзун, а если от этого мальчика когда-нибудь будет зависеть ваша жизнь?
– Спаси и сохрани меня небо от такого кошмара, – непритворно ужаснулся я, заметив, как исказилось от этих слов лицо и без того взвинченного мальчишки.
– И все же? – неожиданно настоял Лонер. – Неужели вы не попытались бы ему помочь?
Я отрицательно качнул головой.
– Нет.
– Что? Зазорно помогать некроманту?
– Я не делаю различий между светлыми и темными магами, – спокойно отозвался я, покосившись на беспомощно застывшего сопляка и его неуклюжее заклинание, которое не собиралось принимать законченный вид. – Но и жизнь свою я бы ему не доверил: мальчик слишком самоуверен, невнимателен и очень плохо подготовлен.
– Именно так? – неожиданно нахмурился маг. – Именно в такой последовательности?
Я равнодушно кивнул.
– Если бы он мало знал, но был готов выслушать совет, это меня вполне бы устроило. Если бы он оказался слаб, но при этом не погнушался воспользоваться помощью, мы бы сработались. Если бы он был горд своей профессией, но не ослеплен гордыней, мое присутствие не показалось бы ему унизительным. Только сильный способен признать свои ошибки, и только мудрый не станет лгать самому себе. Однако мой коллега еще слишком молод. Легко поддается на провокации. Не уверен в себе и полон совсем уж детских страхов. Так что нет, мэтр Кромм. Я бы не доверил ему свою жизнь.
– Как бы вы тогда поступили? – неестественно ровно осведомился некромант. – Предпочли бы умереть, не попытавшись спастись?
– Зачем? Я бы просто все сделал сам.
– А вы бы смогли? – в неожиданно наступившей тишине переспросил Лонер. – Вы так уверены, что у вас бы все получилось правильно?
Я улыбнулся, ощутив себя на перекрестье многочисленных взглядов.
– Может, кто-то еще не в курсе, но в нас течет одна и та же сила. Только одна ее часть более подвижная, податливая, активная и как нельзя лучше подходит для атакующих заклинаний, а вторая, напротив, медлительна и крайне неповоротлива, поэтому лучше подходит для защиты и создания долгосрочных заклятий. Разделение на светлых и темных весьма условное. Владея разными частями силы, мы все же не являемся полными противоположностями. И многое из вашего искусства доступно даже такому увальню, как я, просто требует большего сосредоточения и гораздо больших усилий.
В аудитории снова послышались шепотки, свидетельствующие о том, что адепты мало что поняли из моих рассуждений, а вот у Лонера опасно сузились глаза.
– Интересно, кто внушил вам столь любопытные мысли, Невзун? Ваш отец? Дед? Или, может, наставник?
– Не только, – вежливо ушел от ответа я.
– А вы готовы предоставить нам хотя бы одно доказательство своим выводам?
– Увы, мэтр Кромм, – под напряженным взглядом мага я виновато развел руками. – К сожалению, пока мне не позволяет это сделать дар. Но как только он восстановится, я бы не отказался обсудить с вами эту волнующую тему.
Ба-бах!
Мои словесные излияния прервали взрыв и неслабая ударная волна, прижавшая меня к решетке. Конечно, спрятанный в кармане рассеиватель погасил большую часть взрывной волны, не позволив мне упасть или сильно пострадать, однако ощущения были не из приятных.
Впрочем, мое раздражение быстро прошло при виде ошеломленно хлопающего глазами сопляка, перед которым угасали выполнившие свое предназначение защитные руны, и при виде искореженных, частично расплавленных, изуродованных до неузнаваемости и источающих характерный запашок лотков, посреди которых вяло шевелилось нечто невообразимое.
