Рольф так увлекся планами, что не заметил тень, скользнувшую следом за ним из темного угла у окна. И только когда сильная ладонь зажала ему рот, а вторая обхватила за шею, испугался.
— Крикнешь — и ты покойник, — прошептал Ромариз в ухо горе-насильнику.
Айт забрал из рук виконта кувшин вина, запихнул свою жертву в пустую комнату и, швырнув на кровать, придавил сверху коленом. Рольф почувствовал, как что-то острое пропороло штаны и уперлось в пах. Парень сглотнул, боясь шевельнуться. Ромариз тем временем отхлебнул прямо из кувшина и, склонившись к лицу виконта, проникновенным голосом сообщил:
— Как думаешь, если я убью тебя при попытке изнасилования маркизы, мне за это премию дадут?
— Но я не собирался навещать благородную маркизу Варадею! — воскликнул Рольф с надеждой в голосе. Если этот отмороженный думает, что он идет к его клиентке, то можно еще договориться. — Я шел к дяде!
— Значит, ты заблудился: комнаты герцога в другом крыле. Зато здесь разместились графиня Луань и маркиза Гранч, — кончик кинжала проткнул кожу, и Рольф заскулил. В темноте блеснули глаза, айт склонился к щеке виконта, провел по ней языком и нежно зашептал в ухо притихшей жертвы, — увижу рядом с комнатой графини — отрежу яйца и заставлю сожрать сырыми.
После этих слов телохранитель маркизы исчез, прихватив графиндвадцатилетнего вина из самого дальнего винного подвала. Исчез, не издав ни единого шороха, даже двери не скрипнули, не шевельнулась портьера, закрывающая проход, словно в комнате был призрак. И лишь разрезанные штаны дажелтое мокрое пятно на покрывале говорили о том, что пришлось пережить виконту.
* * *
— Где тебя носит? — герцог сердито смотрел на бледного племянника. — Я послал за тобой еще час назад!
— Я уже спал, — промямлил виконт, наливая себе вина в серебряный кубок и жадно к нему присасываясь. — Пришел, как только смог.
— Опять горничных тискал, — сделал собственный вывод герцог. — Скорее бы тебя женить. Собирайся. Ты отправляешься в столицу. Лично испросишь у короля разрешение на женитьбу и принесешь оммаж. Я написал его величеству письмо.
— Отчего такая спешка? — недовольно буркнул Рольф. — Утром отправлюсь.
— Отправишься немедленно! Верхом! Так у тебя будет больше шансов обогнать карету. А я постараюсь с утра задержать гостей, — гаркнул герцог, стукнув ладонью по столу. — Нюхом чую какую-то подлянку. Не нравится мне, как этот айт и маркиза переглядывались, когда я объявил, что девчонка твоя невеста. Как бы они мне планы не порушили.
— А это правда?
— Что именно?
— Ну, что нас в детстве сосватали.
— Ты что, дурак? Если бы это было правдой, думаешь, я бы затеял четыре года назад нападение на графство? Нет, я бы поступил совершенно иначе….
— А если обман раскроется? — Рольф передернул плечами, вспомнив холод металла возле самого драгоценного места.
— Как? Граф мертв, графиня чокнутая, а девчонка, к счастью, ничего не помнит. А чтобы вспомнила то, что нам нужно, я к ней своего человека приставлю. Ты еще здесь?
* * *
Прощание вышло каким-то скомканным. Во-первых, выехать с самого утра не удалось, потому что одна из лошадей потеряла подкову, пока выпрягли, пока нашли кузнеца, пока перековали. Затем долго искали Сали, без которой Ромариз отказывался отправляться в путь, оказалось, что кто-то нечаянно запер горничную айта в прачечной. Затем герцог решил передать с Варадеей хозяйственные отчеты и небольшой окованный железом сундучок с ежегодными налогами. Пока пересчитали деньги, прошел еще час. Когда, наконец-то, вещи были погружены в кареты и наступило время прощаться, все три солнца поднялись достаточно высоко, чтобы легкая дымка рассвета превратилась в полноценное утро.
Варадея просто сказала: "До встречи", — и исчезла в глубине кареты, а вот Ромариз…
Воин проводил Летту к небольшой скромной карете, которую любезно выделил герцог, помог сесть и сам заскочил следом. Девичье сердечко затрепетало, стукнуло громко-громко и притихло в ожидании. Но айт молча взял ее за руку, долго изучал едва заметную ящерицу, затем так же всматривался в кольцо.
— Ящерка, можно дать тебе совет, о котором ты никому никогда не расскажешь?
Летта кивнула. Она испытывала к Ромаризу бессознательное доверие и симпатию. И еще что-то, то, что пугало и смущало одновременно, и сейчас, когда воин держал ее за руку, девушка ощущала волнительное предвкушение.
— Почти никто не знает, что ты начала разговаривать. Думаю, только Дик услышал твой полный отчаяния крик, когда ты бросилась его спасать, — улыбнулся айт. — Ты меня в тот момент очень напугала своим безрассудным поведением, маленькая смелая ящерка, — он нежно провел пальцем по запястью в том месте, где виднелась метка Алмара. — Постарайся как можно дольше прятатьсяот…таких, как я. Ты, возможно, не знаешь, но сейчас у тебя три жениха, — Летта ахнула. — Кроме Антео и этого труса виконта на тебе стоит метка младшего принца дома ла Круат сая Алмара, одного из сильнейших и жестоких магов нашего народа.
— Алмар? Жестокий?
— Летта, Алмар с рождения посвященГоспоже, — с грустной улыбкой сочувственно произнес Ромариз и, видя недоумение на лице девушки, пояснил, — люди ее называют Смертью.
— Да нет, ты ошибаешься! Он спас мне жизнь!
— Возможно для того, чтобы затем отдать ее своей покровительнице. Десять лет назад, будучи еще подростком, он один уничтожил поселок теббов. Вместе с женщинами и детьми.
— Но он спас меня, — повторила растеряно Летта, не веря в то, что услышала. Не потому что не доверяла Ромаризу, а потому что помнила лукавый и веселый взгляд снежного барса и полные безумной боли, золотые глаза там, на поляне у горящей кибитки. — Я видела его глаза. Он… он… такой одинокий, — прошептала девушка едва слышно и, тряхнув головой, отгоняя воспоминания, задала вопрос, — а почему он такой?
— Ящерка, я не могу тебе этого рассказать. Не проси. Раз он тебя спас, значит, у него была на то веская причина, а если сай поставил на тебе свою метку, это означает, что он открыто заявил на тебя свои права. Не знаю, как они будут тебя делить с братом… Ноне позволяй себя использовать. Ящерка, ты не первая девушка, которую маги призвали в наш мир.
Летта испуганно выдернула руку и резким движением отодвинулась в дальний угол кареты. Ромариз все знает!
— Не бойся, малыш. Я никому об этом не расскажу. Это очень опасное знание, а я слишком дорожу своей обалденно привлекательной внешностью, чтобы так рисковать.
— А зачем я им? — вот сейчас, она наконец-то узнает, что с нею произошло.
— Этого я не знаю, — Ромариз соврал. Он знал, но никогда не смог бы сказать этого перепуганной влюбленной в него девочке. Пусть все идет, как предназначено и, возможно, эта смелая и веселая девчушка сможет побороться с темным ликом Тхаш. — Призвать можно лишь умирающую в другом мире душу. Кем ты была и почему погибла — ты должна вспомнить сама.
