Тут дверь в кабинет Августина открылась, и в сопровождении людей в форме вошли бледный, дрожащий Карл в накинутом поверх его грязного свитера и джинсов светло-бежевом плаще под руку с Нонной Николаевной. Заметив Яну с Дмитрием в том плачевном состоянии, в котором они находились, Карл покачнулся.
– Что здесь происходит?! Почему эти люди задержаны?! Немедленно отпустите эту женщину!
– Карл Штольберг, успокойтесь! – встал со своего места Августин и тоскливо уточнил: – Так вы не хотите обвинить эту женщину в вашем похищении?
– Да вы с ума сошли! Эта женщина явилась ко мне как луч света в темном царстве! – заговорил Карл, выдавая свою эрудицию. – Она спасла меня, вывела из этого чертового лабиринта, равно как и этот молодой человек!
Нонна Николаевна обмахивалась концом сиреневого шелкового платка, который был обмотан вокруг ее толстой шеи.
– Поосторожней с ним, Августин, князь не в себе! Его из больницы не отпускали, он вырвался сам, как только узнал, что эти двое были вами задержаны. – Нонна Николаевна окинула скептическим взглядом фигуры Яны и Дмитрия. – Вот уж спелись, голубки! – прошипела она.
– Мы предполагаем, что эта женщина, и только она, из ревности могла совершить покушение на вашу жизнь, – не сдавался полицейский, – мы сделали на нее запрос в Москву.
«Все, мое дело – труба!» – решила Яна, зная, какую информацию могут прислать на нее московские коллеги Августина.
– Я найму лучших адвокатов в Европе, и от ваших обвинений не останется камня на камне! – грозно предупредил Карл, и по его виду стало ясно, что он не шутит. – И вообще, если задержали Яну, то и меня задерживайте! Я без нее никуда не пойду!
– Здравствуй, Дима, – кивнула головой несостоявшемуся жениху дочери Нонна Николаевна, – правильно говорят, что в тихом омуте черти водятся.
– Здравствуйте, Нонна Николаевна, – ответил Дима, опуская глаза.
– Яна, когда я говорила, то есть просила вас принять участие в судьбе Димы, я не имела в виду, чтобы вы втягивали его в какие-то опасные, криминальные авантюры.
– Яна не виновата, я пошел с ней по собственному желанию. Она – молодец! Она вдохнула в меня новую жизнь, – заступился за свою напарницу по несчастью Дмитрий.
– Да, я уже вижу отблески веселой жизни на твоем лице, в виде тени от решетки, – ехидно ответила Нонна Николаевна, – ведь остаток этой жизни ты проведешь в тюрьме!
Августин постучал ручкой по столу.
– Успокойтесь все! Почему вы, Карл Штольберг, не хотели, чтобы эта женщина оставалась в Чехии? Почему вы упорно стремились отправить ее в Россию? Значит, вы чувствовали опасность, исходящую от этой женщины? Я прав?
– Я имею право не отвечать на этот личный вопрос?
– Не имеете, если хотите помочь этой женщине. – Полицейский плеснул себе в стакан минеральной воды.
– Молчи, Карл! – подала голос Яна. – Или вали все на меня, у тебя действительно появился шанс избавиться от меня!
– Я не хотел принимать эту женщину у себя в замке, потому что там в последнее время творятся странные вещи, а я больше всего на свете не хотел бы, чтобы что-то страшное и непоправимое случилось с Яной. Я люблю ее, – выдал Карл, прямо и спокойно смотря Августину в глаза.
Нонна Николаевна ахнула:
– А как же моя дочь – Анфиса?! Вы же собирались жениться на ней?!
– Я этого и не отрицаю, Анфиса в курсе моих чувств, и ее это не останавливает.
Яна приняла торжествующую позу и посмотрела на Дмитрия, а затем на Августина, словно говоря им: «Ну что, съели? Слышали? А я что вам говорила!» По ее виду было не понятно, ей приятно само признание князя или то, что он это сделал в присутствии скептически настроенных по отношению к ней граждан.
– О каких странных вещах в замке вы говорите? – спросил Августин, чтобы разрядить обстановку.
– Вы прекрасно знаете обо всех несчастных случаях, – сухо ответил Карл, его красивое лицо было бледно, а под глазами пролегли темные тени.
– Тогда позвольте поинтересоваться, раз уж вы здесь, Карл Штольберг, и можете давать показания. Как так получилось, что вы чуть не погибли в этот раз?
– Виноват в этом только я.
– Терезия сообщила, что вы и она услышали какой-то металлический, лязгающий звук, доносящийся из подземелья, и вы пошли проверить, что бы это значило?
– Так все и было, – подтвердил Карл.
– И что-нибудь удалось выяснить?
– Нет. Я сам зашел в лабиринт и заблудился в нем. Я никого там не видел, – ответил Карл.
– Точно так же, когда вы ночью в дождь ехали на автомобиле и перевернулись?
Яна не выдержала и подала голос:
– Что вы все кого-то пытаетесь уличить в чем-то или обвинить, вместо того, чтобы искать настоящего преступника или преступников?
– Если Яну в чем-то обвиняют, то я внесу за нее любой залог, – сказал Карл.
– Я без Димона не пойду, мы теперь друзья по несчастью навек! – спохватилась Яна.
– Да что же вы все хотите остаться в полицейском управлении? Князь не хочет уходить без Яны, Яна без Дмитрия, просто какая-то круговая порука! Знаете что?! Уходите все! Только госпожа Цветкова не должна пока покидать наш город.
– Я пока никуда и не собираюсь, – сказала Яна.
– Идите и радуйтесь, я не могу вас задержать без заявления Карла Штольберга, – хмуро сказал Августин.
Карл усадил своих спасителей в такси, и машина тронулась в замок Штольбергов. Яна сидела вполне довольная собой, так или иначе наконец-то она въезжала в замок на законных основаниях. Она снова хотела подмигнуть охраннику у ворот, чтобы лишний раз пощекотать его нервы, но, к сожалению, Иржи не было на месте.
В замке Карла встречали отец, невеста, Лукаш, Терезия, охрана и еще толпа незнакомого Яне народа. Семейный доктор Милан своими большими габаритами преградил собравшимся доступ к персоне князя.
– Только не сейчас! Князь очень устал, он должен немедленно лечь и отдохнуть, иначе я отправлю его в больницу.
Но, несмотря на протесты доктора, все кинулись поздравлять Карла с чудесным возвращением. К Яне подошла пылающая, словно спелый помидор, Анфиса и, теребя ручку сумочки, произнесла:
– Я должна вас поблагодарить за спасение моего жениха. Мы здесь не знали, какой иконе молиться.
– Что вы! Какие глупости! Вы мне ничего не должны! – махнула рукой Яна.
Она опустила тот факт, что вовсе и не старалась спасти Карла, так как и не знала, что его надо спасать. А зачем она хотела тайком проникнуть в замок, невесте Карла лучше не знать. Анфиса с ужасом оглядела одежду Яны.
– Пойдемте, вы переоденетесь во что-нибудь чистое.
– Буду премного благодарна, – согласилась Яна, которой хоть и было безразлично чье-либо мнение, но которая все равно уже успела устать от косых взглядов окружающих. Свою одежду она оставила в санатории и поэтому любезно приняла предложение Анфисы, тем более что эта особа впервые удостоила ее своим вниманием. Яна оказалась в комнате для гостей, в которой когда-то жила сама, только Анфиса все здесь переделала на свой лад на правах невесты. Стены были покрашены в серовато-жемчужный цвет, кровать застелена черным меховым одеялом. В комнате царил музейный порядок, который на Яну навевал тоску. Кроме того, комната Анфисы была вся в зеркалах: зеркальный потолок, зеркальный платяной шкаф, трельяж, зеркала в изящных старинных рамах на всех стенах. Яна задумалась – что бы это могло значить? Возможно, живущая здесь девушка настолько себя любит и так довольна своей внешностью, что готова часами смотреть на свои отражения?
