– Куда собираетесь? – вполголоса осведомился Пересвет.
– Недалеко, – туманно ответила я и качнула головой в сторону братца. – Часто он сюда заглядывает?
– Второй или третий раз.
Я понаблюдала за Милорадом. Что его подтолкнуло? Славомир или Любава? Или и тот и другая?
– Где он подрабатывает?
– Сухари по ночам в полуподпольном цехе фасует. В Новой Гати.
Ох, не стоял бы ты так близко, Пересвет, со своим обаянием и восхитительным запахом!
– К нему Любава заходила?
– Да. Он готовился спать. Но тут начал демонстративно собираться на тренировку.
Я помню, как сильно мне хотелось погрузиться в сон после того, как проработала всю ночь.
– Лучше бы дрых. Недосыпание вредно.
– Он тоже так решил и улёгся после её ухода.
– Ладно, давай завтра, – постановил Ратмир, откладывая в сторону мобильник. – В два. Сможешь?
– Смогу, – согласилась я и развернулась, чтобы уйти. Пересвет ухватил мою руку и прошептал на ухо:
– Что ты задумала?
– Не трогай, – борясь с собственными желаниями, отозвалась я, также шёпотом, – у меня брат злой.
Пересвет глянул на Дубинина, который остановился и печально обозревал грушу. А я заставила себя моментально удалиться.
За дверью чуть не бросилась в слёзы. Чего я его всё отталкиваю? Но не преминула себе напомнить про ножки и их переменчивость. Про то, что ни в коем случае нельзя показывать себя такую другим людям, пусть они и готовы посмотреть. Особенно парню, какой не безразличен…
Я поднималась пешком, а на площадке десятого этажа столкнулась с Гуляевым и его приспешниками. Верно, Дубинина ищут. Терпежу не хватает? Полагаю, богатые люди в большинстве своём жадные. Или Славомир так самоутверждается? Да рассчитаемся мы с тобой. Не горюй.
Я небрежно бросила:
– Он на работе.
Прошла мимо, отметив, как пронзительные глазки Лазаря ощупали меня с ног до головы. Успела подняться на несколько ступенек, и тут меня настиг приказ Славомира:
– Стой! Иди сюда!
Я опешила от такой бесцеремонности. Повернулась, чтобы поставить горлохвата на место:
– Охренел?! Со слугами так разговаривай!
Вообще-то, по моему мнению, со слугами-то как раз нужно говорить ласково. Они имеют доступ к твоим вещам, деньгам, еде. А ко мне, любимой, и вовсе стоит относиться бережно. Такая замечательная на свете одна.
Я продолжила подъём, снова уловив за спиной смешок.
Точно, Лазарь.
Глава II
Утром следующего дня, в главном корпусе, перед стенгазетой высказывалась Зорица. Призывала быть добрее и щедрее. Собирала гривны, следуя за высокими целями. Я предпочла не читать, что там на стене написано (интересно, они с Младой теперь дома свой листочек рисуют? Приобретёт ли им Боянович новое оборудование, дабы продолжили стряпать выпуски на продажу?), но не услышать не могла. Зорица уговаривала скидываться на помощь приюту для брошенных животных. Я не против благотворительности. Однако акула в качестве основного аргумента приводила:
– Всё добро, какое мы приносим другим, к нам непременно возвращается!
А я в это не верю. И считаю, что нельзя делать добро, руководствуясь столь корыстным принципом. Это уже не добро, а вложение денег в собственное будущее благополучие. Добро нужно делать исключительно из желания его совершать. Ничего не ждать взамен. Удивительно, как люди умеют всё обращать себе на пользу!
В коридоре меня догнала Надёжа.
– Ты знаешь, что в ВГА ещё одного Забытого присылают? Мне девчонки сказали. А им – знакомые. Подруги Млады.
Я неопределённо пожала плечами. Вспомнила Добрыню. Заныла совесть. Стоит, пожалуй, перед ним извиниться.
– Это же здорово, – продолжала Надёжа, – связи между сословиями и всё такое!
– Подожди, – я остановилась недалеко от аудитории, где уже собиралась наша группа, в ожидании преподавателя, – ты же сама подписывала документик в пользу того, чтобы Забытых турнули к нечисти из Академии.
– Но Храбр же – герой!
Логика железобетонная. Не поспоришь. Почему я так легко не отказываюсь от своих убеждений? Возможно, иногда следовало бы.
Сидя на занятиях, машинально конспектируя лекцию, я снова думала о том, что в голове у меня уже давным-давно полно мыслей о чём угодно, только не о содержании записей в тетрадях. Конечно, в этом я не одинока. Но раньше всё-таки посещение занятий имело для меня смысл, учёба доставляла удовольствие. Теперь же прогуливаю постоянно. Появились задолженности. Задания не выполняю. Работы вовремя не сдаю. Постыдив себя несколько минут, я вспомнила, что у меня сегодня игра (содрогнулась), следовательно последнюю пару опять придётся прогулять. А то не успею к двум часам. Не в моём положении терять время. И перестала взывать к самодисциплине. Ну её в самом деле.
Академия готовилась к новым праздникам. На сей раз – спортивным. Академия всегда к чему-либо готовится, а состязания по разным видам спорта проводятся едва ли не каждый месяц. К тому же ожидался новый сезон кавээновских битв и межвузовских игр «Что? Где? Когда?» В перерыве я увидела на стене плакаты, объявляющие о старте этих мероприятий. И тут же ко мне подошёл капитан команды ВГА. Искал Дубинина. Похоже, братец становится популярнее меня. О нём уже несколько раз спрашивали. Стоило для этого исчезнуть…
В обеденный перерыв, в столовой, за мой столик подсела Златка. У лекарского отделения не бывает занятий в главном корпусе. Имеются свои несколько зданий на Крутоярской улице. Там рядом и лечебница, где учащиеся мертвецкую посещают и по палатам ходят, добрых людей осматривая. Только вот Златка никогда в своём корпусе не обедает. Говорит, что испытывает потребность пройтись по улице между занятиями, подышать воздухом. Ей тяжело долго находиться на одном месте. Особенно, когда приходится много сидеть. К тому же у них кормят невкусно.
– Ты Дельца видела? – Златка часто обходится без приветствий и пожеланий благого аппетита. – Он назло мне это сделал.
Я пожала плечами:
– А по-моему, хорошо.
– Да ты сама поступать в Академию почти лысая приезжала. Я помню. А Делец знает, что мне люди с волосами нравятся.
Если бы Златка не цеплялась к Ратмиру по любому поводу, они б в своё время не расстались. Всё-таки зря снова начали.
– Радикальная стрижка – хороший старт после неудачного финиша. Есть в лысине что-то… Вот от заклятия избавлюсь и снова наголо обреюсь. Вроде как жизнь заново.
– Волосы – хранилище личной истории. Память, – Златка запустила вилку в свекольный салат.
– Ты в это веришь?
