Судя по скорости и перекошенному лицу, прихватило его крепко.
– Пошли и мы, – посмотрел ему вслед Монброн. – Однако, не будем делать мистресс Грейси компрометацию.
Он глянул на закрытую дверь, на меня и ухмыльнулся.
– Однако если все-таки что-то было, то отцу Аманды надо радоваться той особенности, которую нам дала печать мага. А то народился бы у него внук от барона из Лесного Края. Вот потеха-то была бы! На все королевства!
За дверью снова послышался рык, и в нее ударила очередная подушка.
– Ты не говори никому, не надо, – попросил я его, спускаясь вниз по лестнице. – Понимаешь…
– Эраст, спишу эти твои слова на похмелье и недосып, – очень серьезно ответил мне Гарольд. – Конечно же, я никому ничего не скажу, это законы чести. Хотя, признаться, вчера я не слишком-то им следовал.
Наши спутники сидели за длинным столом, на котором красовались тарелки с выпечкой, хлебом и разнообразными мясными закусками, вроде колбасы и вяленого мяса, кувшины с напитками и огромное блюдо с яичницей.
– У нас сегодня по-простому, – сказала Луиза, заметив нас. – Фриша заказывала завтрак. Но, если честно, то так и лучше. Вроде бы и просто, – а сытно.
– Ты бы, небось, ягод попросила и фруктов, – добродушно пробасил Жакоб. – Видал я ваши завтраки. Потому и худенькая такая.
– Ну да, – согласилась с ним Луиза. – Так и было бы.
– Завтрак – самая главная еда, – пробубнил с набитым ртом Флик, а после заметил меня. – А, вот он, наш герой! Ну, ты меня вчера удивил!
У меня похолодели конечности. А что если я вчера не только, возможно, нашалил с Амандой, а еще и язык подразвязал? Я же не помню ничего! А если я рассказал им всем про мастера Гая, Агриппу и то, что баронский титул мне достался от мертвеца?
Боги, сколько вас там есть за гранью мира, скажите, что это не так!
– Да уж! – неодобрительно посмотрела на меня Флоренс. – От тебя, Эраст, я такого не ожидала. Ладно Фальк, с ним все ясно. Его в детстве дубиной по голове ударили, так он с тех пор и не взрослеет. Но о тебе я думала лучше.
– Я сам о себе думал лучше, – горло перехватило, так что эти слова я буквально просипел.
– А мне даже понравилось, – сказала вдруг Фриша, жуя ватрушку. – Правда, под конец он чуть Карлу глаз не выбил, это уже был бы перебор.
– Ты сам-то хоть что-то помнишь? – сочувственно, как это водится между мужчинами в таких ситуациях, спросил у меня де Лакруа.
– Нет, – я уцепился за один из кувшинов и понюхал его содержимое. Это был какой-то сок – то ли виноградный, то ли еще какой. – Помню, как мы с Карлом поросенка доели, потом начали спорить – кто из нас сможет выпить кувшин пива, не отрываясь от него, одним махом. На этом – все.
– Нашел с кем спорить, – хихикнула Луиза. – С этим верзилой. Он победил, я тебе и так скажу. По крайней мере, он, в отличие от тебя, обладал даром человеческой речи, когда мы вернулись в гостиницу.
– Да все мы вчера хороши были, – самокритично заступился за меня де Лакруа. – Хотя эти двое были лучше всех.
Как выяснилось, наши друзья по возвращению застали нас с Карлом не в трапезной, как полагалось бы, а в коридоре. Мы там показывали горничным, как у нас, в Лесном Краю, охотятся на медведя.
Карл изображал из себя медведя и ловил селянок, пришедших в лес за малиной, последних изображали горничные, весело хохоча и не сильно сопротивляясь бурому хищнику. Я же был отважным охотником, который избавлял их от этой напасти. Горничным было весело, нам – еще веселее, правда, я чуть не выбил Карлу глаз, когда каким-то дрыном, который обозначал рогатину, ткнул ему в лицо. Где я взял этот дрын, для всех так и осталось загадкой.
Потом веселье продолжилось, правда, уже без горничных, которых это явно расстроило. Ну, как веселье? Сначала помянули Ромула, нашедшего упокоение на берегу реки, а потом, по старинной традиции, мы пели, пили и смеялись, так наши предки всегда провожали тех, кто ушел к богам.
Вот только этого я уже совсем не помнил, хотя меня убеждали в том, что я тоже пел, пил и смеялся. В принципе – верю. Как говорит Ворон: «Никто из нас не знает точно, каковы пределы его воли и резервы силы. Наступит день – и вы сами все поймете. Главное только, чтобы этот день не стал вашим последним днем».
Но одного понять точно не могу – как так вышло, что я оказался в одной постели с Амандой? Может, кто из наших и смог бы пролить на это свет, вот только выяснять детали этого происшествия мне таким образом, ну совершенно не хотелось.
Кстати, вскоре к нам пожаловала собственно сама Аманда – бледная и насупленная, а еще через пару минут заявился Фальк, помятый и все так же держащийся за живот.
– Что у нас тут? – он цапнул один из кувшинов со стола и понюхал его. – Это что, сок? А где пиво?
– Пиво – в леднике, – сурово заявил Гарольд. – Пей, что есть. И – помолчи, пожалуйста.
– Как скажешь, – пожал плечами Карл и припал к горлышку кувшина, с аппетитным бульканьем переливая из него в себя жидкость.
– Фу, – поморщилась Флоренс. – Чем ближе мы к Лесному дому барона Фалька, тем нагляднее становятся его манеры.
– Лесному краю, – поправила ее Аманда. – Но ты опять все путаешь. Мы к нему не приближаемся совершенно.
– Лесной край всегда в моей душе, – вытер рот Карл и стукнул себя в грудь сжатым кулаком. – Подтверди, Эраст.
– Лесной край навсегда, – повторил его жест я. – Там чего-нибудь осталось, в кувшине?
– Так, дайте мне сказать вам пару слов, – попросил нас Гарольд. – Эраст, потом напьешься.
Он встал и посмотрел на нас. Был он какой-то встревоженный, что ли. Я его таким еще не видел.
– Господа и дамы, – негромко сказал нам он. – И вы – Фриша, Жакоб, Флик. Я прошу у вас прощения за свое вчерашнее поведение, которое можно и нужно считать недостойным. Я – ваш лидер, вы доверили мне свои жизни. Уже одно то, что мы потеряли Ромула, прямая моя вина, да еще вместо того, чтобы ободрить вас, я просто бросил свой отряд на произвол судьбы.
Флоренс встрепенулась, но Гарольд остановил ее взмахом ладони:
– Погодите, мистресс Флайт, я знаю, что вы скажете. Что я не бросил вас на дороге, а довел до гостиницы, и это снимает с меня всякую вину, поскольку промежуточная цель была достигнута. Это не так. И я прошу у вас всех прощения. А также ставлю в известность о том, что у меня перед каждым из вас теперь есть долг, который непременно будет отдан, порукой тому мое слово.
– Эраст, налей воды, – Аманда протянула мне кружку. – Монброн решил покаяться, это надолго. Я могу умереть от жажды.
– Как трогательно, – прижала руки к груди Флоренс и смахнула воображаемую слезинку с ресниц.
– Настоящий лидер, – прочавкал Флик. – Долг – это правильно. Долг – это хорошо.
