– Сам не знаю, – я не без удовольствия наблюдал, как на щеках Аманды появляются красные пятна, говорящие о том, что она начинает злиться. – Как видно – что-то да находят.
Вот так, за разговорами, настало время первого поединка Гарольда.
Он появился на поле как молодой бог, по крайней мере, нам показалось так. Его доспехи сверкали на солнце, плащ развевался, на щите не было герба, что сразу вызвало перешушукивание присутствующих, а на доспех, на предплечье, был повязан шарфик, который, несомненно, принадлежал Флоренс.
Ну да, точно ей – Гарольд приблизился к нашей трибуне и вздыбил коня, отсалютовав Флайт копьем. Правда, это поняла только она, все остальные решили, что так он приветствует короля-именинника.
– А чего герба на щите нет? – спросил у де Лакруа Карл. – Не успели нарисовать?
– Гарольд сражается не за своего короля, – пояснил тот. – Такова традиция. Когда рыцарь представляет на ристалище интересы чужого королевства, то у него на этот момент нет герба. И то, что наш друг в королевской гвардии отца Аманды ничего не меняет.
Как все непросто.
Кони берут разбег, рыцари мчатся навстречу друг другу, столкновение, треск – и оба остаются в седлах.
Надо же. На самом деле с начала «джостры» такое случилось в первый раз, как правило, все заканчивается на первой же сшибке. Здесь сражаются только настоящие мастера турниров, это мне еще ночью объяснила Аманда, и она была совершенно права. Первая ошибка здесь, как правило, становилась последней, и до рубки на мечах, когда все три копья сломаны, дело будет доходить редко. А, может, и вовсе не дойдет.
Поединщики разъехались к стартовым позициям, подхватили новые копья, которые услужливо им подали оруженосцы, и снова встали наизготовку.
Король взмахнул платком, подавая знак к началу второй сшибки, и рыцари пришпорили коней.
Бах! Уже привычный звук удара дерева о сталь, короткий вскрик – и Гарольд поднимает вверх руку! Он выиграл этот поединок!
– Монброн! – заревел Карл, вставая на ноги и тоже задирая руки вверх. – Монброн и Вороний замок!
– А ну цыц! – Аманда дернула нашего не в меру эмоционального друга за штаны. – Про замок нечего орать!
– Пусть знают, – невозмутимо сказал ей Карл. – Сама же говорила – теперь это наш дом. Гарольд тоже там живет.
Монброн тем временем решил добить милашку Флоренс, он снова подъехал к трибуне, заставил лошадь выполнить некий трюк, вроде поклона, потрогал шарф, приложил руку, закованную в сталь к груди, и склонил голову.
Неизвестно, кто в этот момент выглядел величественней – королева или Флоренс Флайт.
– Дурак, – заметила Аманда. – При такой толпе свидетелей выказывать знаки любви особе женского пола – это все равно, что просить ее руки у отца. Одно хорошо – Флайт еще малахольней, чем мой братец.
– Аманда, что ты за человек? – внезапно спросила у нее Луиза. – Вот в каждую кастрюлю тебе надо плюнуть, как наш дворецкий говорит. Гарольд победил, наша подруга счастлива – что еще тебе нужно? Почему бы просто за них не порадоваться?
– Это была только первая сшибка, посмотрим, что будет дальше, – проворчала Аманда, отчего-то злобно на меня зыркнув. – А радоваться иллюзиям – увольте, это не про меня.
И она замолчала, причем надолго.
Турнир продолжался, рыцарей становилось все меньше – то один, то другой поединщик оказывались на земле ристалища, и, соответственно, выбывали из состязания.
Последовала и первая смерть – один из рыцарей Асторга, родины Рози, отправился к Престолу Богов. Мастерский удар в голову выбил его из седла, он, кувыркнувшись в воздухе, приземлился на ристалище, и герольд, подбежав к нему и осмотрев недвижно лежащее тело, только развел руками, мол: «Тут всё». Не знаю даже – то ли он сразу умер от удара, поскольку шлем был смят очень сильно, то ли свернул шею после падения.
Впрочем, некоторым из тех, кто остался жив, но упал на землю, было тоже не так уж весело. Кто-то, подобно жукам, перевернутым на спину, еще сучил руками и ногами, но в большинстве своем поверженные рыцари лежали недвижимо. Оно и понятно – удар, падение – это не шутки.
Команда короля Роя тоже понесла потери – из пяти рыцарей осталось только три, и одним из тех, кто еще оставался в строю, был Монброн.
Спустя еще час, когда дело уже начало идти к вечеру, состязания вошли в свою завершающую стадию.
Всего несколько поединков отделяло команду одного из королей от победного кубка. Да дело было даже и не в кубке, а в славе. Стать лучшим из лучших – что может быть слаще? Неважно, что победа добыта чужим потом и кровью – эти рыцари служат короне, а стало быть, ее обладатель и есть победитель.
Короля Роя представляли теперь уже всего два рыцаря, и одним из них был наш друг. Правда, ему порядком досталось – последний, шестой, противник его порядком измотал – сломав все три копья, они закончили схватку рубкой на мечах. Гарольд победил, но было видно, что силы его на исходе, после победного поднятия меча вверх, он удалился с ристалища, пошатываясь.
Опять же – что там прошло времени с момента поединка с Мартином? Да всего ничего. А раны он в нем получил нешуточные.
– Самоуверенный идиот, – процедила сквозь зубы Аманда, которая невесть каким образом оказалась на лавке рядом со мной. Впрочем, это как раз было вполне объяснимо – Карл то и дело наведывался к столику с закусками, ей приходилось вставать, уступая ему дорогу, вот так, помаленьку, потихоньку мы и стали соседями. – Он совсем вымотался.
– Есть такое, – подтвердил я ее предположения. – Но сроду этого не признает.
– Я и говорю – идиот, – Аманда припечатала ладонь к лавке.
Увы, но наши предположения оказались верны – поединок спустя нашего друга выбили из седла в первой же сшибке. Мало того, что выбили – лошадь протащила его, застрявшего в стремени, по земле и под конец он врезался боком в ограждение ристалища.
– Если он жив – конец ему, – Аманда вскочила на ноги. – И папке тоже! Обоих убью!
– Я буду участвовать, – вырвалось у меня.
В этот момент я на самом деле так думал. А еще – ругал себя за то, что не отговорил Монброна ввязываться в это состязание. У меня не так много друзей. У меня вообще они появились впервые, и терять их вот так я не хочу.
– Хорошо хоть, что ты у меня не совсем уж балбес, – бормотала на бегу Аманда. – Не влез в игры моего отца. А Карла я запру в подвале дома Луизы, нечего ему завтра боевым топором махать в групповой схватке.
Я молча следовал за ней, прыгающей через ступеньку, за мной, пыхтя, поспешал Карл.
Гарольд был жив и даже в сознании, он лежал на полу в находящемся рядом с ристалищем небольшом шатре, над которым развевался флаг Фольдштейна. Этот шатер являлся чем-то вроде королевской ставки, такие здесь были у всех государей. Мой друг был очень бледен, безостановочно икал и время от времени шипел от боли – два оруженосца аккуратно снимали с него изрядно помятый доспех.
