– Честно говоря, в мои планы не входило… – забормотал было я, но осекся, когда ее рука, горячая и пахнущая лавандой, закрыла мой рот.
– Приходя сюда, каждый получает не то, за чем шел, – немного путано произнесла Флана. – Это такой дом. Господин шел сюда поговорить, но разве плохо будет, если он получит еще и немного любви?
Мысли в голове побежали, словно тараканы на бегах, в висках застучало и я, не зная даже зачем, поцеловал ее ладонь, которая так и закрывала мой рот.
– Господин знает, как обращаться с женщиной, – ладонь Фланы сместилась на мою щеку, а сама она прильнула ко мне. – Он юн, но опытен, он знает не только как взять тело женщины, он знает, как взять ее душу.
Тут я растаял окончательно. Она, конечно, шлюха, но говорит приятные мне слова. По крайней мере, до нее мне никто такого не говорил. А – хотелось подобное слышать.
Ну, и потом – часом больше, часом меньше. Да и не жена мне Аманда, что я вообще себе голову забиваю. Тем более, что Агриппа четко дал мне понять – моя судьба Рози, а уж она-то про это мое приключение точно не узнает. А то, про что она не знает, то ей не повредит.
Да и нет у меня сил сопротивляться, меня словно тянет к этой Флане, как пчелу на мед тянет. Очень она красивая, и женственная, и…
Додумать я не успел – меня втолкнули в соседние с Агриппой покои, а дальше время и действия слепились в один комок, как глина, перед тем как стать кувшином.
Разделся ли я сам, или меня раздела Флана – не знаю, но такое ощущение, что уже через секунду мы стали одним целым, а дальше – только осознание того, что… Да нет у меня таких слов, чтобы все это описать, могу только сказать, что это было совершенно не похоже на то, что я познал раньше. Я был – и меня не было, мир вокруг меня существовал, но теперь он был не тот, что раньше. И все, что меня связывало с реальностью – это стоны Фланы.
Вот они-то и вырвали меня из того сладкого забытья, в которое я погрузился. В какой-то момент я понял, что ее голос изменился, он стал другим, более глубоким и слегка хрипловатым.
Я открыл глаза и оторопел – на мне восседала не Флана, а совершенно незнакомая мне женщина. Очень и очень привлекательная, стройная, с высокой грудью – но не Флана. Она была как минимум лет на двадцать старше той девушки, с которой я вошел в эту комнату, и выглядела совершенно по-другому.
Но вместе с тем – это была Флана, я это знал наверняка. Хотя бы потому, что эта женщина просто не смогла бы занять ее место без того, чтобы я этого не заметил.
А что вообще происходит?
– Ну-ну, – женщина открыла глаза и потрепала меня по щеке, не переставая ритмично двигать бедрами. – Птенчик мой, мужчинам нельзя думать в то время, когда они занимаются любовью. У них из-за этого ослабевает… А, ну вот, уже.
Она расстроенно вздохнула и погладила меня по груди.
– Э-э-э-э-э… – выдавил из себя я, судорожно пытаясь понять – кто это и что этой женщине от меня надо.
– Знаешь, я ведь даже могу на тебя обидеться, – женщина скорчила забавную гримаску, поджав свои полные губы, и небрежным движением растрепала свои черные волосы. – То есть – юная потаскушка тебя привлекает, а я, достойная всякого восхищения прекрасная дама – нет? Это можно даже счесть за оскорбление. Впрочем – будь по-твоему. Я все-таки хочу получить то, ради чего я тебя сюда привела. Точнее – некую часть желаемого.
Она провела ладонью по лицу – и вот на меня снова смотрит Флана. Смотрит, подмигивает и улыбается.
Догадка пришла внезапно, как и осознание того, что меня только что взяли голыми руками. Звучит двусмысленно, но это факт.
– Мистресс Эвангелина, – пробормотал я, моргая и осознавая, что вероятность того, что она теперь получит от меня желаемое, стремится к нулю. Не та ситуация, знаете ли.
Откуда я понял, что эта женщина та самая магичка, про которую говорили и мастер Гай, и Ворон? Без понятия. Просто понял – и все. Она это.
Ведь предупреждал меня тогда Агриппа, ведь говорил – не связывайся с незнакомыми девками. Чего не слушал его?
– Даже так! – комнату заполнил серебристый смех. – Надо же, ты знаешь мое имя?
Когда он отзвучал, то на мне снова восседала черноволосая женщина с очаровательными ямочками на щеках.
– Н-да, – она привстала, глянула под себя и печально произнесла: – Все закончилось, толком даже не начавшись. Экая досада!
– Я не виноват, – сообщил ей я, испытывая большое желание натянуть штаны.
– А кто тогда виноват? – удивилась магесса. – Или ты, маленький негодяй, хочешь сказать, что я настолько некрасива, что твой дружок ни при каких условиях…
– Я не про то, – выставил я руки перед собой, совершенно непроизвольно упёршись ими в полные груди Эвангелины – она как раз нагнулась ко мне. – Я в том смысле – это все так неожиданно. Ну, согласитесь – я лег с одной женщиной, а потом она оказалась совсем другой. Не всякий в такой ситуации сохранит… Э-э-э-э-э… Твердость духа.
– Знаешь, птенчик, – она нагнулась ко мне и ее карие глаза оказались прямо напротив моих. – Я расскажу тебе один очень-очень большой секрет. Обещаешь, что не выдашь его никому?
– Клянусь своей честью, – заверил ее я.
Хорошая клятва, удобная. Я безродный, так что с честью у меня напряженка, а значит ей можно клясться сколько угодно.
– Женщинам в подобных ситуациях чаще всего плевать как на твердость вашего духа, так и на крепость вашего ума. В постели крепость и твердость должны быть только у одной части мужского тела, – заговорщицки прошептала мне она. – Остальное в этот момент для женщин не имеет никакого значения. В других случаях – да. Но в этом – нет.
– Вон оно как, – заморгал я. – Никогда бы не подумал.
– Так ты шутник! – обрадовалась Эвангелина, как-то ловко скатилась с меня, устроилась под моим левым боком, положила голову мне на плечо и начала водить своей рукой по моей груди. – Я люблю остроумных мужчин. Вот твой наниматель, Гай – он всегда был букой, если честно. Чувства юмора у него не было никогда. И еще – он был совершенно некомпанейский студиозус, все за своими книгами сидел. Мы, бывало, затеем какую-нибудь каверзу или пирушку, зовем его, зовем, а он – ни в какую. Мало того – есть у меня подозрение, что он нас даже пару раз наставнику закладывал. Доказать не могу, но вот этим местом чую – он это был.
И Эвангелина звонко хлопнула себя по упругой попке, как бы давая понять, каким именно местом она чует, что мой хозяин в юности на нее постукивал.
– Какой наниматель? – я захлопал глазами, давая понять этой женщине, что и имя-то, названное ей, я слышу впервые. – У меня нет нанимателя.
– Да что ты! – умилилась Эвангелина. – То есть про Гая Петрониуса Туллия, мага девятой степени посвящения, члена Совета конклава «Силы жизни», а заодно – соученика как моего, так и твоего наставника Герхарда Шварца, ты никогда не слыхал? А откуда тогда, разреши узнать, ты знаешь мое имя?
