Похоже, у богини все же есть какой-то план, и Карай играет в нем не последнюю роль, если я все же не лишилась рассудка от горя. Как бы то ни было, я верила коту. Не потому, что это давало реальный шанс на победу, а потому что не могла найти в себе сил принять смерть мужа. Пусть это будет безумие, сейчас даже оно предпочтительнее беспощадной действительности.
И мне предстояло в поддержку этого безумия разыграть спектакль для всего двора. Официально объявлять о смерти консорта нельзя, это привлечет наплыв соискателей моей руки из соседних государств, поставив соседей под угрозу вовлечения в конфликт с Эмани. Пока она дала о себе знать только в Наминае и Возрении. Пусть так и будет. Но информация о гибели моего мужа должна распространиться среди придворных, чтобы шпионы безумной богини (которые наверняка гуляют по дворцу) принесли хозяйке «радостную весть».
Вызванный для личной беседы советник тайной канцелярии маркизет Мордокий Онройский заставил меня ждать почти полчаса. А явившись в мой кабинет, долго мялся у дверей и не решался заговорить.
— Проходите, советник, — сжалилась я над стариком. — И пусть вас не смущает моя бледность. Ведь вы знаете причину такого состояния.
— Приношу свои искренние… — начал старик.
— Не стоит, маркизет, — невежливо перебила я. — Я вызвала вас по другому делу. В сложившейся угрожающей нашему покою ситуации было бы неуместно принимать гостей, которые, безусловно, посчитают нужным выразить свои соболезнования, а заодно и попытаться привлечь мое внимание, чтобы занять вакантное место спустя год траура. Из чего следует — официального объявления не будет. Но и держать информацию такого рода в строжайшем секрете тоже не следует. Пусть слухи о гибели герцога Торнеда «случайно» просочатся в кулуары. И это ваша вотчина. Действуйте.
— Я не понимаю, — честно признался растерявшийся от такого приказа Мордок.
— Вам и не нужно понимать, ваша задача — выполнять мои распоряжения, — веско ответила я. — И постарайтесь удержаться от скоропалительных выводов о моем душевном здоровье. Все мои решения имеют целью обеспечение безопасности народа Возрении, — добавила чуть мягче. — И думаю, не стоит напоминать, что этот разговор, как и его содержание, должен остаться в тайне. Идите. И будьте любезны, пошлите секретаря за приближенными фрейлинами.
— Как прикажете, ваше величество, — склонил седую голову советник и покинул кабинет.
Я еще не знала, что известно Рондаю и Рафэ, но скрывать столь важную информацию от подруг не собиралась. Мне не справиться с этим представлением без Дамон, Касиян и Авройи.
Но вместо ожидаемых мною фрейлин в кабинет ворвалась Виколла. Сестра пролетела вихрем через помещение, выдернула меня из-за стола и крепко обняла. Ее плечи сотрясались от рыданий.
— Что случилось? — холодея, спросила я. — Что-то с детьми?
— И ты еще спрашиваешь! — всхлипнула Викки. — Мне так жаль, так жаль… Бедная моя, несчастная сестренка!
Так, Мордок покинул мой кабинет около двадцати минут назад. Неужели старый интриган уже умудрился распустить слухи о безвременной кончине Карая?
Отстранила сестру, положила ладони на ее плечи и, пристально глядя в ее заплаканные глаза, проговорила уверенным, спокойным тоном:
— Я не могу рассказать тебе всего, но ты должна верить, что все будет хорошо. Мы справимся с любой бедой и обязательно будем счастливы. И сейчас мне очень нужно, чтобы ты успокоилась, привела себя в порядок и занялась детьми. Они не должны ни о чем узнать. И тебе нужно проследить за тем, чтобы гувернантки держали язык за зубами. Ясно?
— Иногда мне кажется, что у тебя вместо сердца камень, — прошептала Виколла. — Но я же знаю, как тебе сейчас больно. Лить слезы не зазорно, и ты должна оплакать его.
— Поговорим позже, — ответила я, услышав голоса за дверью. Явились фрейлины.
— Отрицание только усугубит боль, когда тебе все же придется признать, что его больше нет, — покачала головой Викки.
— Обещаю, все будет хорошо, — заверила сестру, поцеловала ее в мокрую от слез щеку и подтолкнула к двери.
Как бы мне ни хотелось сейчас успокоить сестренку, рассказать ей, что мой любимый жив и не стоит переживать за меня, но втягивать и ее в опасную, полную грязи и интриг игру я не решилась. Пусть хотя бы Виколла останется в стороне от противоборства богинь и политической круговерти, затянувшей меня безвозвратно.
Викки столкнулась с фрейлинами в дверях, горестно вздохнула, покачала головой и прошептала:
— Может, хоть вы ее растормошите, а то будто замерзла и ничего не чувствует.
Фрейлины вошли в кабинет закрыли за собой дверь и с подозрением уставились на меня.
— Что-то ты не выглядишь убитой горем, — усмехнулась Дамон, первой пройдя вперед и удобно устроившись на диване. — Рассказывай.
— Дамон, — с укором протянула Авройя.
— Мона, прекрати, — шикнула на подругу Ян.
— Да бросьте! Когда это Кари закрывалась от горя и пряталась от действительности? Если она не рыдает над рубашкой Карая и не перебирает все подаренные им безделушки, значит, слухи о ее вдовстве слегка преувеличены, — отмахнулась Дамон и снова выжидательно уставилась на меня.
Касиян и Авройя переглянулись, скупо улыбнулись и заняли кресла, тоже сверля меня взглядами.
Да, подруги знали меня даже лучше, чем сестра. И это неудивительно, ведь именно они были всегда рядом со мной на протяжении последних десяти лет и помогали преодолевать все препятствия, а не Виколла.
— И откуда же вы узнали о моем «преувеличенном вдовстве»? — поинтересовалась я, вернувшись за стол.
— Твой любимый советник излишне громко шептался со своим поверенным по поводу того, что о кончине лорда Карая Туманного пока никто не должен знать, — усмехнулась Мона. — И я бы даже списала это на старческую неосмотрительность, если бы Мордоку не приспичило секретничать прямо в коридоре, косясь на угол, за которым скрывались графиня Блортон с дочерью. А уж когда он, завидев меня, скорбно закатил глаза и объявил во всеуслышание, что королеве сейчас необходимо присутствие ее близких фрейлин, сомнений в том, что о смерти Карая должны узнать все, вообще не осталось. Но вот загвоздка — если бы он действительно умер, ты бы сделала все, чтобы скрыть это, по крайней мере, до тех пор, пока не решится вопрос с бешеной беглянкой из бездны.
— Я смотрю, ты осведомлена гораздо лучше нас, — с легкими нотками обиды в голосе заметила Касиян.
— Мне Рафэ все рассказывает, — демонстративно рассматривая свои ногти, сообщила небрежно Дамон.
— Так герцог Торнед жив? — напрямую спросила Авройя, подавшись вперед в ожидании ответа.
— Нет, для всех он погиб и будет мертв столько, сколько будет нужно, — уклончиво ответила я.
— А в подробности коварного плана ты нас не посвятишь? — поинтересовалась Касиян.
— Пока нет, — неохотно ответила я.
