— Верьте ему! — выкрикнула я, но меня конечно же никто не услышал.
Маги продолжали спорить и препираться.
— Рафэ! Проклятый доминант, услышь меня! — прокричала изо всех сил.
— Да не ори ты так, больно, — порадовал меня своим ворчанием пришедший в себя Рони.
— Ты очнулся! — воскликнула я и радостно расцеловала мага в бледные щеки.
— Но-но, умерь свой пыл, я женат, — тихо ответил друг, вяло отмахиваясь.
— Но твоей жены здесь нет, — ответила я, совершенно не желая говорить этого. — И она ни о чем не узнает, — вкрадчиво прошептала, проведя пальцами по его груди у ворота рубахи.
Нет, я не хотела этого говорить! Но мое сознание словно покинуло тело и смотрело на происходящее со стороны. Вот моя рука погружается в вырез ворота его рубахи, ласкает его грудь, и я склоняюсь к лицу Рондая. Но я не хочу этого! Это не я!
— Кари, да что с тобой? — раздраженно спрашивает Рони.
— Не упрямься, я знаю, что ты хочешь этого, — шепчут мои губы, но я по-прежнему наблюдаю за происходящим словно со стороны.
— Да не хочу я! Мне плохо, ты меня чуть не убила, — возмущенно отвечает маг.
— Вот и не сопротивляйся, иначе завершу начатое, — произносят мои губы, а я не могу это остановить.
— А что это за тобой? — вопрошает Рондай и устремляет свой взгляд прямо на меня. Не на мое отказывающееся подчиняться тело, а на меня — туда, где я ощущаю себя сейчас.
— Ударь! Лиши возможности двигаться! — выкрикнула я, и друг словно услышал меня.
Один короткий удар — и мир погрузился во тьму.
— Ты как? — спросил Рондай, склонившись надо мной, когда я открыла глаза.
— Шея болит, — призналась неохотно.
— И что это было? — взволнованно спросил маг.
— Не знаю, но меня будто выталкивало из собственного тела, и я не могла им управлять, — ответила шепотом.
— Уж постарайся больше не выходить на подобные прогулки, иначе мне придется приложить тебя посильнее, — проворчал друг.
— Какой ты бравый, — усмехнулась я… и с ужасом поняла, что это были не мои слова.
Все повторилось, но теперь я не склоняла Рони к порочной связи. Мои губы произносили слова о силе и власти, которые я могу подарить ему, если он откажется от своей семьи и прежних взглядов.
«Нет! Хватит! Это же моя тюрьма и мое испытание!» — прокричала в пустоту, из которой я и сама сейчас состояла, и все прекратилось.
— Похоже, это место настроено на искушение, — задумчиво произнес Рондай. — И оно ударило по мне, потому что я слабее.
— Тихо, — прошептала, стараясь разобрать многоголосую речь, доносящуюся из-за грани нашей тюрьмы.
— И что ты ожидаешь услышать? — усмехнулся маг. — Они уже и думать забыли о тебе. Ты всего лишь одна из многих, кто может занять место на троне. Все равно власть в руках совета, а королева только кукла, выставляемая на показ народу. Ты пустышка, самозванка, лишенная прав и собственного мнения.
Я взглянула на Рондая и поняла, что теперь пришел его черед искушать меня.
— Можешь не тратить время, — усмехнулась и ударила ладонью о невидимую стену. — Я знаю все, что ты скажешь мне. Я пешка, самозванка, глупая девчонка, решившая, что мне доступны нити власти. Заблудшая душа, наивная женщина, подумавшая, что достойна любви такого мужчины, как Карай Туманный. Плохая мать, не знающая истинной силы сына. Плохая сестра, не уважающая мнение Виколлы, и никчемная подруга, пользующаяся преданностью близких. Я знаю все свои пороки и слабости, чем же ты еще сможешь меня искусить?
— Ты была права во всем, — криво усмехнулся Рони. — Но ты забыла о главном своем пороке — ты порождение безграничной силы Эмани. Именно ты стала причиной ее возвращения в твой мир. Ты была умерщвлена своей богиней, и Эмани вдохнула в тебя новую жизнь, подарив тебе познание сути тумана и других видов магии. Ты — тот якорь, который держит Эмани в твоем мире, и именно ты должна подарить ей власть над ним.
— Нет, — уверенно ответила я. — Моя жизнь была отнята болезнью, и ее вернула мне безумная женщина, рожденная моей богиней, но отравленная твоей силой, Эмани. Ты — яд, распространяющийся по телам тех, кто не знал прежде твоей силы и не научился противостоять. Я же получила вторую жизнь благодаря твоему яду и больше не подвержена его влиянию.
Рондай дернулся, судорожно вздохнул и удивленно посмотрел на меня.
— Все хорошо, — заверила я его. — Мы выберемся из этой темницы.
— Мне бы твою уверенность, — посетовал друг.
— А ты просто верь, — улыбнулась я. — Вера ранит ее сильнее всего.
— Проблема в том, что я не уверен в силах твоей эфемерной богини и верю скорее в силы этой бестии, — признался Рондай.
— А ты верь в меня, в мою веру богине, — ответила, ощупывая ладонями незримую стену.
— Ну, тебе-то я и так верю. Если бы ты была безумна, нас уже давно захватили бы, — задумчиво ответил маг.
— Этого достаточно, — убежденно ответила я, в действительности сомневаясь, что моей веры будет достаточно, чтобы преодолеть влияние Эмани.
— Ну, по крайней мере, нас больше не пытаются склонить к пороку, — усмехнулся Рони.
— И не заставляют признаваться в своих слабостях, — задумчиво ответила я.
— Значит, мы пока в выигрыше, — уверенно заявил маг.
Я не успела ответить. Нас захлестнул вихрь, сбивший с ног, — закрутил, бил и бросал из стороны в сторону. А в следующее мгновение я упала в объятия Рафэ.
— А меня поймать сложно было? — возмущенно вопросил Рондай, с кряхтением вставая с пола.
— Твоя жена сейчас занята твоим ребенком, а мне ты не нравишься, — заявила Дамон, стоя над магом и даже не подав ему руки.
Я поспешно отстранилась от доминанта, а когда он поставил меня на пол, еще и отошла на пару шагов.
— Как вам удалось вернуть нас? — спросила у Моны.
— Это ты у меня спрашиваешь? Мы думали, вы сами нашли выход, — озадаченно ответила подруга. — Рафи только собрался попробовать воздействовать на сферу своей магией, как вместо стеклянного шара у него в руках оказалась ты!
— Рафи!.. — хохотнул Рондай.
— Так что же с вами произошло и как вам удалось высвободиться? — резко спросил доминарий.
— Если бы мы это знали, то не спрашивали бы у тебя, Рафи, — ехидно ответил Рони.
— Мы оказались в некоем подобии межпространства, вернее, в замкнутой его части, — пояснила я, стараясь разрушить появившееся между магом и доминантом напряжение.
— Эмани поняла, что ей не позволят напрямую захватить этот мир, и начала действовать опосредованно, через являющихся слабыми звеньями людей из окружения правителей, — произнес Рафэ.
