— Как ни прискорбно, но сейчас ты мне такой и нужен. Холодный и расчетливый, — проговорила тихо.
— Ошибаешься, милая. Я не холодный, — улыбнулся Карай и взял меня за руку.
От неожиданности я вздрогнула и едва не выдернула ладонь из пальцев мужа.
— Приток чистого, не измененного Эмани тумана почти воскресил мои былые эмоции, но они словно находятся под толщей мыслей и обрывков весьма неприятных воспоминаний. Уверен, если бы выброс тумана не был единовременным, а постоянным, ко мне вернулись бы и память и чувства, — добавил он и отпустил мою руку, по-видимому заметив, что я испытываю неловкость от его прикосновения.
Мы вышли во двор и в молчании пошли к воротам.
— Эмани вернула пленниц, — решилась прервать неловкое молчание. — Но я не уверена, что сейчас они являются теми, кем были раньше.
— Думаю, мы сразу поймем, если они под властью богини, — ответил Карай.
— Когда ты был под ее властью, мы поняли это лишь спустя несколько дней, — дрогнувшим голосом проговорила я.
— Я не был бесчувственным, как другие, подвергшиеся ее воздействию. Если ты помнишь, у меня было преимущество. И сейчас, когда часть воспоминаний вернулась, я понимаю, в чем оно заключалось. Я боролся с враждебной сущностью многие годы и научился противостоять ей. Что дало мне возможность побороть ее влияние, пусть и не без последствий. Уверяю тебя, мы поймем, если твои подруги были обезличены, — заверил меня муж и первым шагнул за приоткрытую створку ворот.
На пыльной дороге, в окружении настороженных магов стояли Лелиан и Дамон, которую крепко обнимала Касиян. Лицо Моны раскраснелось и уже начинало багроветь.
— Пусти, задушишь, — прохрипела она, пытаясь оттолкнуть подругу.
— Прости, — смущенно ответила Ян, отступив на шаг. — Я так волновалась за тебя.
— Это я уже поняла, — потирая шею и плечи, ответила Дамон. — Вот только не понимаю, когда ты успела так соскучиться. Нас не было всего пару часов.
— Где мой муж? Как моя девочка? Да что вы так на меня смотрите? — возбужденно вопрошала Леля тем временем, пытаясь вырваться из окружения магистров. — Лучше пропустите, иначе я за себя не ручаюсь.
— На мой взгляд, это определенно наши Лелиан и Дамон, только немного растерянные и очень злые. По крайней мере, одна из них, — усмехнулся Карай.
— Ну наконец-то! — воскликнула Леля, заметив нас. — Кари, вели этим истуканам немедленно пропустить меня, иначе я устрою им полевые испытания, приближенные к реальным боевым действиям.
— Это не военные, — улыбнулась я, — а сильнейшие маги королевства, мобилизованные в связи с угрозой вторжения.
— Это я, что ли, угроза? Скажешь тоже. Хотя, если они не перестанут так на меня глазеть, я действительно стану для них угрозой, — уперев руки в бока, заявила принцесса.
Магистры топтались вокруг девушек, держа наготове блокирующие магию оковы, но не решались приблизиться, зная, на что способна принцесса Лелиан Намийская.
— Успокойтесь и позвольте обезвредить вас. Это временная мера, и браслеты будут сняты, как только мы убедимся в том, что вы не представляете опасности, — мягко произнес Карай, медленно приближаясь к принцессе.
— И с каких это пор ты здесь опять в фаворе? — усмехнулась Леля, покосившись на меня.
— С момента вашего исчезновения произошло много событий. Пожалуйста, не противься. Мы все вам объясним, но в другом месте, — попросила я, тоже приблизившись к подруге.
— Да пожалуйста, — первой пошла на уступки Дамон и протянула руки, позволяя заковать себя. — Только я вам все равно ничего не скажу, у меня есть послание для Рафэ, и только ему я смогу его передать.
— Печать? — спросила я.
Дамон неопределенно пожала плечами, не отрицая, но и не подтверждая моего предположения. Но я и не нуждалась в другом подтверждении. Сам факт того, что она не смогла ответить на мой вопрос, говорил о том, что на нее наложили печать.
— На мне печатей нет, и посланий тоже я вам не принесла, но это не значит, что со мной можно обращаться подобным образом, — проворчала Лелиан, одним взглядом заставив отпрянуть магистра, решившегося подойти к ней с антимагическими браслетами.
— Не осложняй, — попросила я, забрав у мага оковы и протягивая их принцессе. — Чем быстрее мы убедимся в том, что ты не представляешь опасности, тем скорее все закончится и ты сможешь увидеться с дочерью.
— Давай уже, — недовольно пробурчала Леля и сама защелкнула на своих запястьях скрепленные цепочкой браслеты, вырвав их из моей руки.
— Идемте скорее, девочки будут так рады, — вновь обнимая Мону, сказала Касиян.
— Постой, а как ты узнала, что они вернулись? — спросила я у фрейлины, которой здесь вообще не должно было быть. — И где Раниярса?
— Так она мне и сказала, что Дамон у ворот, — пожала плечами Ян. — Я думала, это ты послала ее за мной.
— Веди их в свой кабинет. Вы вдвоем остаетесь у ворот, остальные — за мной, — отрывисто приказал Карай и побежал во дворец, уводя за собой четверых магистров.
— Не может быть, — прошептала я.
— Да что здесь вообще творится? — воскликнула Леля, и браслеты слетели с ее запястий, рассыпавшись в пыль. — Ой, — смущенно развела руками принцесса.
— Идемте, — махнув рукой, сказала я.
Смешно было надеяться на то, что рассчитанные на обычных преступников, использующих посредственную магию в корыстных целях, оковы сдержат полукровку, совместившую в себе силы и доминантов и магов. Карая они сдерживали только в утраивающей нейтрализующее действие камере. Леля же почти не уступала ему по силе, только проявлялась эта сила в моменты эмоционального напряжения. Например, как сейчас.
— Так что за бедлам у вас здесь творится? — немного успокоившись, повторила Лелиан. — И я не ослышалась, вы говорили про эту предательницу, жену моего брата?
— Да, Рани явилась во дворец, чтобы выкрасть Антуана, но я поймала ее, — ответила неохотно. — Она рассказала, что не предавала Анторина. Уверяла, что это он ее изгнал. Позже нам стало известно, что ее обманом заставили покинуть дворец, убедив в том, что император не желает ее видеть подле себя. А сейчас… я уже не знаю, что думать и кому верить.
— Сама посуди, какая мать оставит свое дитя лишь потому, что стала не мила мужу? Да я бы плюнула в лицо такому супругу и вопреки всему осталась бы рядом со своей крошкой, — уверенно произнесла принцесса. — Я не верю Раниярсе и никогда не верила. Тем более что Анторин следил за ее жизнью после того, как она ушла, и если бы он усомнился, что она счастлива вдалеке от него и Анти, то непременно попытался бы вернуть ее.
— Ты не видела, как она была несчастна и испуганна, — покачала я головой. — И счастье, которое она испытала, увидев сына, невозможно сыграть. Это были настоящие чувства, — не желала я верить в то, что пригрела змею на груди. — И Анторину стало известно, кто и каким образом заставил ее покинуть дворец.
