— Послушай ее, милая. Я долго не мог понять, почему чувствую отторжение к тебе. А теперь все встало на свои места. Тебя переполняет порожденная Эмани сила, и я чувствовал ее на подсознательном уровне, потому что сталкивался с ней в межпространстве, — уговаривал меня Карай, но я видела перед собой лишь марионетку. Врага, захватившего тело и разум моего мужа.
— Возможно, ты думаешь, что этот запас силы тебе дала Альфия, но ты ошибаешься, — вступил в разговор Анторин. — Поверь нам и позволь помочь тебе.
— И вы верите ей? Той, кто бросила собственного ребенка и присоединилась к обезумевшим магам жизни, решившим захватить власть над всем миром? — спросила, пронзая Рани ненавидящим взглядом. — Если вы сейчас лишите меня этой силы, нам не выстоять против Эмани!
— Хорошо, — подозрительно легко сдался Карай. — Мы уйдем.
И они с Анторином направились к неприметной двери в дальней части зала.
— Стойте! — приказала, оглядываясь по сторонам. — Сначала откройте это, — указала на преграждающую мне путь к бегству дверь за спиной.
— Извини, но мы не можем. Она закрыта снаружи, — пожал плечами Карай.
— Так прикажите, чтобы ее открыли, — потребовала, отгородившись от присутствующих невидимой стеной защиты от магического нападения.
— Как прикажешь, — сдался Карай, и я услышала щелчок замка за спиной.
Открыла дверь и, пятясь, вышла из зала. Внезапно резкая боль пронзила голову, и я погрузилась в темноту.
Пробуждение было легким и безболезненным. Но воспоминания о последних событиях нахлынули раньше, чем я открыла глаза, и теперь это сделать было страшно. Прислушавшись, поняла, что нахожусь в большом помещении, где не менее десятка человек о чем-то тихо переговариваются.
— Она очнулась. — Это был голос Раниярсы.
— Теперь будет проще, — с явным облегчением произнес Карай, и я почувствовала, как кто-то взял меня за руку.
Резко открыла глаза и села, выдернув пальцы из ладони мужа.
Я лежала на столе, вокруг которого столпились фрейлины, Мордок, Анторин и Карай, чью руку я только что отвергла.
— Что вы со мной сделали? — спросила, прислушиваясь к своим ощущениям, но не чувствуя никаких изменений, за исключением того, что тяжесть и ощущение перенасыщения магией исчезли.
— Мы вытравили из тебя магию Эмани, — ласково улыбаясь, ответил Карай.
— Не верю, — ответила категорично. — Этого просто не может быть! Я бы почувствовала, если бы она завладела мной.
— А она и не захватывала твое сознание, она поместила в тебя силу, которую ты должна была передать кому-то другому в решающий момент. Теперь мы не узнаем, кому предназначалась эта сила, но меня это совершенно не расстраивает, — улыбнулся муж. — Ты с нами и ты среди друзей, Кари.
— Нет! Не верю! Этого просто не может быть! Я не могла так обмануться! — закричала я, не желая признавать, что это я была предательницей, несущей в себе угрозу для всех нас. — Рафэ обязательно увидел бы во мне изменения. Вы меня обманываете. Вы лжете!
Все медленно потянулись к выходу, и лишь Карай остался. Он крепко обнял меня, не позволяя биться в истерике, которая неотвратимо захватывала меня.
— Нет, неправда. Не верю. Я не могла, — шептала, всхлипывая и давясь рыданиями, уткнувшись лицом в рукав мужа, обнявшего меня со спины и прижимающего к своей груди.
— Я не могла, — прошептала одними губами, жалея себя и одновременно ненавидя за эту слабость.
— Это не ты, — прошептал Карай мне на ухо, когда рыдания стихли и я только вздрагивала от рвущейся наружу боли вперемежку с разочарованием. — Твоей вины нет. Виноваты все мы. Мы взвалили на тебя слишком тяжелую ношу, и никто даже не задумался, насколько тебе тяжело. А Эмани воспользовалась этим. Ты чиста. Ты была чиста душой, даже когда несла в себе ее силу, и осталась чиста. Помни об этом. Она не смогла завладеть твоей душой, а это многого стоит. Никто не может перед ней устоять, а ты устояла.
— И чуть не погубила всех нас, — всхлипнула я.
— Но не погубила же. И у тебя есть время оправдаться перед собой. Перед нами ты ни в чем не виновата, — ответил муж, развернув меня к себе.
Он смотрел на меня с такой нежностью и заботой, так ласково и бережно стирал слезы с моего лица, что я совершенно забыла, что его чувства ко мне угасли, и сама припала к его губам, ища в исступленном поцелуе спасение от снедающего меня разочарования и неприязни к себе.
Как ни странно, но Карай ответил на мой поцелуй, и нас поглотила страсть. Первобытная и необузданная страсть, которой в наших отношениях никогда не было места, захватила нас обоих, и мы отдались ей, как последней надежде на счастье.
Прямо на столе, в зале для приватных совещаний тайной канцелярии, я впервые познала, что такое страсть без нежности и любви. Да, Карай больше не любил меня, но и я забыла о нежных чувствах к нему, упиваясь жестокой и не знающей рамок приличия страстью. Сейчас мне это было необходимо, и меня не заботило, что нас могут застать посторонние, я не думала о том, что потом, возможно, пожалею об этом.
Потом состоялось общее собрание, на котором Мордок изложил план, как и где заманить Эмани в ловушку. Но я уже знала, что это лишь та часть плана, которая должна быть известна богине. На собрании присутствовали все фрейлины и магистры. И мы не сомневались, что кто-то из них является шпионом Эмани. Если же сомнения были ложными, то первоначальный план должен был сработать не хуже тайного. Единственным слабым звеном в наших расчетах оставалась Немия. Если она не поможет нам, то… на этот случай у нас был еще один план, прибегать к которому никому не хотелось. Но в крайнем случае мы все были готовы к вынужденной жертве. И никто даже не посмел возразить, когда я настояла на том, что этой жертвой должна стать я. Ведь это самый простой и логичный вариант — Эмани считает, что я являюсь носительницей ее силы, и не заподозрит подвоха еще и в этом.
Время решающей битвы было назначено, все вопросы решены, а мы не могли даже попрощаться с детьми, на тот случай, если все пойдет не по плану. Не по одному из нескольких планов…
В течение дня каждый из нас по отдельности заходил в детскую и проводил с детьми не больше нескольких минут, чтобы не вызвать подозрений. Но этого было так мало! И мы не могли сказать или показать главного — насколько они дороги нам и как мы хотим остаться в их памяти навсегда, если это последняя встреча.
Только Лелиан могла проводить время со своей малышкой, не будучи заподозренной, ведь ее дочь была еще совсем крохой и нуждалась в матери постоянно. И даже тот факт, что после похищения у принцессы пропало молоко, вряд ли вызвал бы подозрения.
Пробил час, все были на своих местах. Я примерно представляла, как должно произойти выдворение Эмани из тела Немии. Рони пытался мне это объяснить, но поняла я только одно: они сумели воссоздать материю межпространства, совместив ее с туманом и антитуманом. В теории это должно было спровоцировать отторжение человеческого тела и на некоторое время поглотить ментальную сущность Эмани, поместив ее в замкнутое пространство заранее подготовленной сферы. Таких сфер у нас было несколько, одна из которых находилась в детских покоях, во избежание неожиданностей.
