— Что есть загадочный предмет, способный творить чудеса, не подлежащие объяснению, — ответил Гримпоу уверенно.
— Загадочный предмет, который очень похож на камень, — добавил Сальетти.
— Камень, который, судя по всему, ведет свое происхождение от начала рода человеческого, — продолжал Гримпоу.
— Человечества, однажды открывшего мудрость lapis philosophorum, — продолжил Сальетти. Их диалог начинал напоминать игру «в слова».
— Мудрость, которую обрели мудрецы.
— Мудрецы, передавшие свои знания новичкам.
— Новички, хранившие свои знания в секрете.
— Секрет, открытый девятью рыцарями более двух веков назад.
— Девять рыцарей, основавших орден тамплиеров.
— Тамплиеры, которых король Франции преследовал и которые бежали от него.
— Беглецы, искавшие прибежища в замках Круга.
— Замки Круга, куда направлялся погибший рыцарь.
— Погибший рыцарь, который бежал он инквизитора Гостеля и нес с собой золотую печать, загадочный камень и пергамент.
— Пергамент с посланием.
— Послание говорит об Аидоре Бильбикуме и городе Страсбурге.
— В Страсбург мы направимся после турнира.
— Турнир созван бароном де Вокко. На турнире король Франции объявит о новом крестовом походе.
— Крестовый поход, целью которого является завладеть секретом мудрецов.
— Секрет мудрецов, связанный с камнем, который мы тоже ищем и который предположительно спрятан девятью рыцарями в замках Круга.
— Круг, который, играя словами, мы замыкаем, проясняя то немногое, что нам известно, и огромное количество того, что для нас тайна, — заключил Гримпоу, и оба рассмеялись, так как никто из них ничего подобного уже давно не проделывал.
Долину Ульпенса покрывали обширные виноградники и поля пшеницы, маленькие деревеньки иногда возникали на фоне этого пейзажа на берегу широкой реки, зигзагами бежавшей между густыми тополиными рощами. По обе стороны вдалеке виднелись гряды холмов, на чьих вершинах возвышались каменные замки, ленивые и сонные часовые долины. Многие сеньоры комарки Ульпенса примут участие в турнире на празднике весны в замках Эльзаса, а некоторые уже отправились в путь к крепости барона де Вокко вместе с дамами, оруженосцами и слугами, а также знаменами, оружием и доспехами. Пожитки Гримпоу и Сальетти были весьма скудными, их кортеж состоял лишь из мула, нагруженного доспехами, штандарта и украшения для лошади с гербом герцога де Эсталья.
Они добрались до пересечения дорог. В центре перекрестка стоял скит без окон и дверей, крохотная часовенка со сводчатым крыльцом, которое поддерживали две круглые колонны. Рядом со скитом виднелся колодец и поилка для лошадей. Старый отшельник, присматривающий за часовней, загорал на каменной скамье, держа в левой руке длинный посох с изогнутым концом: правая его рука притягивала взгляд отсутствием ладони.
Отшельник улыбнулся беззубым ртом, облаченный в ветхую власяницу, подпоясанную столь же ветхим кушаком. Босой, растрепанный, он казался безумным.
— Бегите, бегите прочь, покуда еще возможно спастись от гнева Господня, несчастные дети дьявола, или войдите в святой скит и преклоните колени перед крестом мученика и просите милости Господа и прощения грехов ваших! — вскричал он, стоило Гримпоу и Сальетти спешиться, чтобы напоить лошадей.
Старик поднялся, оперся на посох и продолжил свою пламенную речь, недоверчиво поглядывая на молодых людей.
— Трубы Апокалипсиса снова звучат с небес, а на земле черви извиваются в могилах, прячась от всевидящего света! Вечный огонь готов разгореться в ваших душах! Вы будете пылать в аду! Предатели веры! Рабы похоти! Слуги чревоугодия и алчности! Слушайте предвестие конца! Коса смерти низвергнет ваше высокомерие в грязь, а ваши головы будут безжалостно растоптаны копытами ваших же лошадей! Ни к чему вам будут ваши копья и мечи! Предсказания сбудутся! Я раскаялся, а вы помолитесь со мной! — Он встал на колени и принялся неразборчиво молиться.
Сальетти жалостливо посмотрел на старика и прошептал Гримпоу:
— Притворяется, милостыню добывает.
Прежде Гримпоу доводилось вместе в Дурлибом прикидываться и слепыми, и увечными, чтобы просить подаяния на паперти или на рынке; он знал, что многие плуты и мошенники, с пустыми животами шатающиеся по дорогам и деревням, готовы на любые ухищрения, только бы получить кусочек хлеба. Но во взгляде этого отшельника Гримпоу увидел искреннюю печаль.
— Он говорит все это не нам, — сказал юноша.
Сальетти осмотрелся.
— А кому еще? Здесь больше никого нет, кроме мула и лошадей.
— Он обращается к рыцарям-тамплиерам. Возможно, в своем бреду он перепутал нас с ними.
— И с чего ты это взял? — поинтересовался Сальетти.
— Вспомни слова, которые он произносил.
— Я не понимаю, о чем ты. Все что он говорил, мог сказать любой предвестник конца света.
— В том, что он перечислил, обвиняли тамплиеров, чтобы выставить их еретиками, — пояснил Гримпоу. — Когда он нас увидел, то посоветовал бежать, пока еще возможно избежать преследования, и именно поэтому назвал нас детьми дьявола и говорил о червях, прячущихся от всевидящего света, об адском огне, в котором будут гореть наши души, о том, что мы предатели веры, рабы сладострастия, слуги чревоугодия и алчности, о смерти, которая покончит с нашим высокомерием, и о головах, растоптанных копытами лошадей, так что нам не понадобятся ни копья, ни мечи.
Сальетти озадаченно покачал головой.
— Ты прав, Гримпоу, тамплиеров обвиняли в поклонении дьяволу, в том, что они скрываются, подобно червям, под землей, устраивают свои обряды, прячась от всевидящего Божьего ока. А также в предательстве веры, в грехе сладострастия, в поедании мяса в пост и в накоплении богатств, да таких, что они почувствовали себя богами.
— И их ведь действительно разгромили папа и король Франции, прежде весьма к ним расположенные, — добавил Гримпоу, — так что ни копья, ни мечи не помогли им избежать костра.
Гримпоу слез с коня, оставил Астро пить воду, а сам подошел к старику, продолжавшему стоять на коленях с опущенной головой. Он помог отшельнику подняться, и они вместе пошли к скамье рядом со скитом. От шелковицы на землю падала густая тень, а с ветвей доносился птичий щебет.
— Как вас зовут? — спросил Гримпоу старого отшельника.
— Какая разница! — недовольно буркнул тот.
Гримпоу помог ему сесть на каменную скамью. Тут-то он и заметил у старика под подбородком метку в виде восьмиугольного креста, выжженную раскаленным железом, точно такую же, как на белом плаще и на мече Ринальдо Метца в подземной келье аббатства.
— Вы тамплиер? — без обиняков спросил юноша.
— Едва ли орден еще существует, — ответил старик, устремив взгляд в пустоту.
