Сальетти проверил, надежно ли затянута сбруя.
— И что с этим послушником, кем бы он ни был? — спросил он нетерпеливо.
— Он находился в аббатстве, когда туда приехал инквизитор Гостель, который преследовал погибшего в горах рыцаря и убил настоятеля Бринкдума, — тихо сказал Гримпоу. — Когда Побе де Ланфорг увидел инквизитора в крепости, то представился ему, а во время их разговора доминиканец без конца расспрашивал его о монахах, особенно о брате Ринальдо, и я думаю, вполне возможно, он рассказал инквизитору, что я был вместе с ним в аббатстве и обучался у старого библиотекаря.
— И что с того? — сказал Сальетти, готовый отмахнуться от страхов Гримпоу.
— Я видел, как Побе де Ланфорг говорил с инквизитором Лиона, и оба смотрели на нас, как рысь на свою жертву.
Сальетти повернул голову и поглядел на молодого рыцаря, разговаривающего с посланником папы.
— Сейчас мы ничего не можем сделать, — ответил он, не выдавая своих опасений.
Сальетти подумалось, что если доминиканский монах может их подозревать, то ему нужно не просто найти возможность спасти Вейнель, но и позаботиться о собственной шкуре. Но чем больше он об этом думал, тем менее отчетливо представлял, как это сделать.
— Я хочу, чтобы ты победил на этом турнире, а там будь что будет, — подбодрил Гримпоу.
— Я приложу все усилия, чтобы добиться победы. Я сделаю это ради тебя и ради Вейнель, даже если мне придется погибнуть. А сейчас не пора ли тебе вспомнить об обязанностях оруженосца? — Сальетти усмехнулся и повел рукой в железной рукавице.
Герольд вызвал двух последних соперников на турнире, помпезно произнес их имена и перечислил титулы, и рыцари победоносно вступили в бой под фанфары и барабанную дробь. Толпа завопила, забесновалась, когда рыцари преклонили оружие перед бароном де Вокко. А юная Вейнель из последних сил сдерживала слезы, увидев рыцаря, пообещавшего вызволить ее из плена. В глубине души она чувствовала, что что-то связывает их еще с детства, хотя что именно, никак не могла вспомнить.
Когда рыцари встали напротив друг друга, шум утих, наступила такая глубокая тишина, что стало слышно учащенное дыхание бойцов. Лошади фыркали и беспокойно перебирали ногами, поднимая маленькие облачка пыли, в ожидании мгновения, когда седоки пошлют их в бой.
Рыцарь Сальетти натянул поводья, поднял коня на дыбы и коленями послал заржавшего Астро вперед, а противник устремился ему навстречу. Все взоры неотрывно следили за бойцами, ожидая столкновения. Вальдигор Ростволь уверенно держал свое копье, однако то разломилось пополам от удара в щит Сальетти. Гримпоу, Вейнель и Гишваль, не сговариваясь, зажмурились, решив, что Сальетти повержен. Однако тот остался в седле и, похоже, ничуть не пострадал.
Рыцари разъехались, оруженосец Вальдигора Ростволя подал тому новое копье, и поединок возобновился. Бойцы снова столкнулись в жестокой схватке, и на сей раз Сальетти добился своего: Вальдигор Ростволь с грохотом обрушился наземь.
Толпа обезумела от восторга. Гримпоу тоже кричал и прыгал, но вдруг он увидел, что Вальдигор Ростволь кое-как поднимается на ноги и вытаскивает из ножен меч. Все немедленно замолчали, снова установилась глубокая тишина. Сальетти спешился, обнажил свой клинок и стремительно набросился на Ростволя, а тот отбивался со свирепостью раненого зверя. Схватка было долгой и жестокой, никто и не думал о примирении, несмотря на то что оба рыцаря явно утомились и страдали от ран. Каждый из них пытался сокрушить врага одним ударом. Все продолжалось до тех пор, пока Сальетти не налетел на Ростволя с таким пылом, что меч Вальдигора переломился, а сам он рухнул на землю, как марионетка, которой обрезали ниточки.
Дворяне и крестьяне равно были ошарашены подобным исходом. Никто не решался произнести ни слова, а вот Гримпоу перепрыгнул деревянную изгородь, окружавшую поле, и подбежал к Астро, спокойно обнюхивавшему траву. Гримпоу погладил коня и прошептал ему на ухо несколько слов, которых никто услышал. Потом он повернулся к Сальетти, из-под латных рукавиц которого сочилась кровь.
— Вы ранены? — спросил он с беспокойством.
— Ничего страшного, — отозвался обессиленный Сальетти.
Рыцарь воздел меч и направился к помосту, на котором сидели барон де Вокко и инквизитор и посланник папы Бульвар Гостель.
Снова воцарилась тишина, все ждали, кого же победитель выберет королевой весеннего турнира замков Эльзаса. Из года в год к королеве турнира относились как к настоящей богине и потому наречения ее ждали с таким же нетерпением, как урожая в голодный год.
— Как победитель турнира, вы, рыцарь Сальетти де Эсталья, удостоены чести выбрать королеву турнира! — торжественно заявил барон.
Заиграли трубы, толпа возликовала, но после барабанной дроби вновь стало тихо.
— Вы можете назвать имя выбранной вами дамы и пригласить ее сюда! — провозгласил барон, держа в руках золотую корону, усыпанную драгоценными каменьями.
— Мой господин, я не могу выбрать иной дамы, кроме той, чья красота покорила сердца всех рыцарей, принимавших участие в состязаниях, и ваше тоже. Выбрав ее, я бы хотел вторить всеобщему чувству восхищения и, надеюсь, вам тоже будет приятно слышать ее прекрасное имя — Бейнель! — воскликнул Сальетти, и толпа, услышав имя, тут же его подхватила и начала повторять.
Гримпоу про себя улыбнулся хитроумности Сальетти, который сейчас походил на фазана, горделиво выставляющего напоказ свои разноцветные перья. Барону Фигельтаху де Вокко, очевидно, польстил его выбор. Он-то думал, что итальянский рыцарь и предсказатель выбрал его возлюбленную королевой торжеств, чтобы убедить ее остаться в крепости. А юная Вейнель была потрясена до глубины души.
— Поднимайтесь же и сами наденьте ей корону! — пригласил довольный барон.
Сальетти снял шлем, отдал Гримпоу поводья Астро и направился к помосту под крики толпы. Но когда барон уже собирался вручить ему корону, инквизитор Гостель вдруг воскликнул:
— Думаю, рыцарю Сальетти сначала следует объяснить, откуда у него эта лошадь!
Снова наступила тишина, и все уставились на рыцаря, на которого доминиканец указывал рукой. Гримпоу погладил Астро, чтобы хоть как-то успокоить.
— О чем вы? — недоуменно спросил барон.
— Вы сами все поймете, если кто-нибудь из ваших солдат снимет с этой лошади попону, — откликнулся Бульвар Гостель.
Сальетти попытался взглядом успокоить Гримпоу и Вейнель, а солдат барона подошел к Астро и, оттолкнув Гримпоу, стянул с коня попону.
Толпа загудела, послышался ропот. Но инквизитор Гостель уже увидел тавро на спине лошади.
— Вот и доказательство! Сальетти Эсталья — это…
Он не закончил: стрела, пущенная неизвестной рукой, со свистом вонзилась в грудь барона Фигельтаха де Вокко.
Все замерли, будто стрела, убившая барона, повергла всех в оцепенение. Рыцари стискивали рукояти мечей, но никто не осмеливался обнажить оружие, чтобы не оказаться следующей мишенью неведомого стрелка.
