Нина протянула ему руку и неожиданно произнесла:
– Я должна вам сказать, как восхищаюсь вашей дочерью. Нам она очень понравилась в том сериале. Она не очень похожа на вас, правда?
У нее оказался слишком хилый, слабый голосок для человека, отличающегося богатой, многоцветной красотой, и старший инспектор на мгновение изумился, как женщина может выглядеть такой умной, а стоит ей произнести пару фраз, как обнаруживается, что она совсем не умна. Он ответил на ее замечание, сухо кивнув, и повернулся к Робсону.
– Ваша племянница вернулась в Лондон, не так ли?
– Она уехала вчера вечером, – ответил Ральф. – Мне будет ее не хватать; не знаю, что я буду без нее делать.
Дита Яго неожиданно бойко сказала:
– Жизнь должна продолжаться. Ей надо зарабатывать себе на жизнь, она не может жить здесь вечно.
– Она взялась за дело и устроила для меня весеннюю генеральную уборку во всем этом проклятом доме, пока была здесь, – рассказал старик.
Весеннюю уборку в декабре? В любом случае этот вид работы, по мнению Вексфорда, должен был уже устареть. К тому же трудно себе представить изысканно одетую и причесанную Лесли Арбел, обмахивающую щеткой потолки и моющую покрашенные стенки. Удивленно поднятые брови старшего инспектора заставили Ральфа Робсона рассказать больше:
– Она сказала, что может заодно полностью убрать этот дом, пока живет здесь. В этом не было необходимости – Гвен содержала его в идеальном порядке, на мой взгляд. Но Лесли настояла: сказала, что не знает, когда сможет снова этим заняться, а сейчас она здесь. Вытащила все из буфетов и платяных шкафов, перебрала одежду Гвен и отвезла ее в «Оксфам»
[10]. У Гвен было хорошее зимнее пальто, она его купила всего год назад, и я подумал, что Лесли захочет оставить его себе, хотя, возможно, оно для нее недостаточно элегантное.
Вексфорд увидел, как дернулись губы Нины Куинси. Она отвела глаза и чуть ли не подняла их к небу. Робсон же продолжал:
– Она даже поднялась под крышу, но я ей велел бросить это дело. Сказал, ты не сможешь затащить туда этот чертов пылесос. Не было также никакой необходимости поднимать ковровое покрытие с пола. Но когда Лесли за что-то берется, она делает это тщательно, и этот дом теперь сияет, как новая монетка, ни единого пятнышка. Мне будет ее не хватать, могу вам сказать. Я без нее пропаду.
Куинси встала. Поза этой женщины и весь ее вид свидетельствовали о том, что ей легко и быстро становится скучно. Теперь ей нужны были новые ощущения. Она зевнула и сказала матери:
– Пойдем, если ты взяла этот список.
Вексфорд расстался с обеими женщинами у ворот. Он опять удивился легкой, пружинистой походке миссис Яго, когда она шла к машине под желто-черным зонтиком, который дочь держала над ними. По какой-то неясной в тот момент для него причине, он вспомнил о Дефо, который написал свой «Дневник чумного года» так, словно это автобиография, словно он был свидетелем ужасов чумы, хотя в то время был совсем ребенком.
Бёрден находился у себя в кабинете: он ожидал приезда Клиффорда Сандерса, за которым поехал Дэвидсон. Клиффорд вчера спросил, могут ли они снова поговорить следующим утром, и Майкла озадачила эта просьба – вернее, он был озадачен некоторое время после того, как услышал ее. Но сейчас его надежда возродилась, и он снова стал ждать признания.
Когда пришел Вексфорд, он сказал:
– Никогда не думал, что доживу до такого дня, когда самый главный подозреваемый в деле об убийстве начнет просить позволить ему помочь нам в расследовании.
Для старшего инспектора это была деликатная тема, и он изобразил на лице вежливый интерес.
– Он даже захотел приехать сюда сегодня утром, – добавил его подчиненный. – Полагаю, это один из способов сбежать с работы.
Вексфорд просто посмотрел на него и заговорил на другую тему:
– Я тебе скажу одну интересную вещь. Лесли Арбел устроила генеральную уборку в доме Робсона, вывернула все шкафы, полезла на чердак, сделав вид, что хочет там пропылесосить, и сняла ковровое покрытие. Что она искала?
– Может, она просто убирала дом?
– Это на нее не похоже. Да и зачем? Дом был достаточно чистым на взгляд нормального человека, а не фанатика. Девушки в наше время не помешаны на уборке, Майкл. Они или не умеют этого делать, или им наплевать. Было бы другое дело, если б она приехала побыть с Робсоном и нашла дом в ужасном состоянии. Тогда она могла бы его убрать, если б отличалась исключительной добротой и заботливостью для своего возраста… Только она не из таких. И еще возникает вопрос о ее ногтях. На прошлой неделе у нее были длинные ногти, покрытые лаком, но когда я видел ее в прошлую пятницу, они уже были коротко подстрижены. Это значит, что она или сломала ноготь во время уборки, или посчитала разумным остричь ногти до начала уборки. А я склонен думать, что она из тех девиц, которые гордятся своими длинными красными ногтями не меньше любой наложницы китайского императора.
– Может быть, ей пришлось их подстричь для работы на компьютере.
Вексфорд пожал плечами:
– Его клавиатура ничем не отличается от пишущей машинки, правда? Она, наверное, уже много лет печатает с длинными ногтями… Нет, она пожертвовала ногтями ради того, чтобы выполнить очень большую работу по уборке дома дядюшки.
– Что ты пытаешься этим сказать?
– Она не занималась уборкой либо уборка была побочной задачей или предлогом для Робсона. Она что-то искала, она переворачивала все в доме вверх дном, поднимала ковры и забиралась на чердак. Не знаю, что это такое. Хотя у меня есть несколько идей. Я не знаю, нашла ли она эту вещь, но считаю, что именно поиски привели ее сюда и так долго здесь продержали, а вовсе не преданность Робсону. И я думаю, мы теперь нечасто будем ее здесь видеть – или потому, что она нашла то, что искала, или потому, что она понимает, что не найдет этого. А это значит, что того, что она ищет, нет в доме или что оно очень хитроумно спрятано.
Вместо того чтобы задать напрашивающийся вопрос, Бёрден сказал:
– Мы сами не обыскали дом. Надо это сделать?
Вексфорд заколебался, но тут зазвонил телефон, и его коллега поднял трубку.
Очевидно, приехал Клиффорд.
– Мне надо идти, – развел руками Майкл. – А что, по-твоему, она искала?
– То документальное свидетельство, на котором Гвен Робсон строила свою деятельность шантажистки, конечно.
– О, ничего такого не существовало, – легкомысленно возразил Бёрден. – Это все слухи, просто она что-то слышала или подозревала. – Он не стал ждать ответа начальника, а спустился в комнату для допросов на первом этаже – ту, которая была отделана, как шкура древнего спаниеля. Дождь струился по окнам, а стекла потеряли прозрачность. Сандерс сидел у стола, и перед ним стоял пластиковый стаканчик кофе. Диана Петтит устроилась напротив него и читала юридический раздел в «Индепендент». Она встала, и Бёрден кивнул ей, показывая, чтобы она оставила их с включенным магнитофоном. Клиффорд приподнялся и протянул ему руку – Майкл так удивился, что пожал ее, едва успев понять, что он делает.
