– Он сказал, что это срочно.
Майкл оставил Клиффорда с Дианой. Возможно, сейчас неплохо было сделать перерыв. Его не интересовало детство подозреваемого, но он ценил настроение, которое, кажется, возникает у него от этих воспоминаний, настроение откровенности и открытости. Все эти истории его детства (именно так Бёрден их рассматривал) должны были привести Клиффорда, хоть и по безумной дороге, к последнему, разоблачающему его прорыву.
Инспектор не стал садиться в лифт, а поднялся по лестнице. Дверь в кабинет его начальника была приоткрыта. Вексфорда почти всегда можно было застать либо за письменным столом, либо замершим у окна и в задумчивости глядящим на Хай-стрит, но в это утро он стоял, рассеянно глядя на план большого Кингсмаркхэма, висящий на стене слева. Он посмотрел на Бёрдена, когда тот вошел.
– О, Майкл…
– Ты хотел меня видеть?
– Да. Прости, что прервал, но, возможно, ты сочтешь это не совсем перерывом, а окончанием допроса. Клиффорд Сандерс – он этого не делал, не мог сделать. Можешь его отпустить.
Бёрдена сразу же охватил гнев. Лицо его стало жестким, и он ответил:
– Мы уже это проходили.
– Нет, Майкл, послушай. Он сидел в машине своей матери на Куин-стрит в пять сорок пять девятнадцатого ноября. Женщина по имени Розмари Уиттон его видела – она с ним говорила, и он говорил с ней.
* * *
– Она пыталась отъехать от обочины, – сказал Вексфорд, – но было мало места, всего несколько дюймов с обеих сторон…
Проявляя сексизм эстрадного комика, но с непроницаемым лицом и совершенно серьезно, Бёрден его перебил:
– Женщины за рулем!
– Ох, Майкл, брось! Клиффорд сидел в машине за ней, и у него оставалась свободная пара ярдов сзади. Она попросила его отъехать назад, а он ее прогнал. «Оставьте меня в покое, уходите», – вот что он сказал.
– Откуда она знает, что это был Клиффорд?
– Она хорошо его описала. Это был красный «Метро». Она не глупа, Майкл, она на какой-то престижной работе, системный аналитик, хотя, признаюсь, я не очень хорошо понимаю, что это такое.
– И она говорит, что это было без четверти шесть?
– Она опаздывала, спешила. Такие женщины всегда спешат – это неизбежно. Она говорит, что хотела успеть домой раньше, чем детей уложат спать в шесть часов. Когда она сначала села в машину, то посмотрела на часы – я и сам так всегда поступаю, я знаю, о чем она говорит, – и было ровно пять сорок пять. А это значит, что после этого прошло добрых пять минут, пока она перебросилась словами с Клиффордом и врезалась передней фарой в паркомат.
– Она точно все это сделала? – задумчиво спросил Бёрден и нахмурил брови, будто собирался опять напасть на женщин за рулем. – Почему же он не сказал мне об этом?
– Не заметил, смею сказать. Она говорит, он отъехал, когда это уже не имело для нее значения.
Заявление этой женщины теперь надо было проверить и тщательно расследовать, допросы Клиффорда Бёрденом до тех пор следовало приостановить, так что Майкл не вернулся к Сандерсу. Гнев и разочарование, которые, наверное, было бы более естественным вылить на Вексфорда, ему яростно хотелось выплеснуть на человека внизу. Он мог бы позвонить в свой кабинет по телефону, но не мог заставить себя встретиться с Клиффордом и поэтому послал Арчболда с приказом отпустить его и сказать, что он больше не понадобится.
– Где бы ты спрятал какую-нибудь вещь, Майкл, на месте Гвен Робсон? – спросил тем временем его шеф.
Переживая свое поражение и еще не полностью осознав, каким будет результат того, что с Клиффорда сняты подозрения, Бёрден угрюмо спросил:
– Какого рода вещь?
– Бумаги. Несколько листков бумаги.
– Ты имеешь в виду письма?
– Не знаю, – ответил Вексфорд. – Лесли Арбел искала бумаги, но не думаю, что нашла. Их нет в банке, и их нет в сейфовом хранилище Кингсмаркхэма – я только что у них узнавал.
– Откуда ты знаешь, что Лесли их не нашла?
– Когда я разговаривал с нею в пятницу, она выглядела унылой и встревоженной. Если б она нашла то, ради чего перевернула вверх дном весь дом, то была бы на седьмом небе от счастья.
– Я гадаю, не мог ли Клиффорд убить свою вторую бабушку, мать его матери. Он вообще очень странная личность. У него все характерные черты психопата… Над чем ты смеешься?
– Брось это, Майкл, – сказал Вексфорд. – Просто брось. И оставь психиатрию Сержу Олсону.
* * *
Бёрден вспомнил это его последнее замечание, когда на следующее утро ему позвонил Олсон. Все это время Майкл почти ни о чем не думал, кроме Клиффорда Сандерса, и все, что он делал, было связано с его новым алиби. Он даже сам поговорил с Розмари Уиттон, но не смог поколебать ее уверенность в правильности названного ею времени, а также расспросил зеленщика с Куин-стрит. Если на том месте Клиффорда в его автомобиле никто не запомнил, то о том, как миссис Уиттон столкнулась с паркоматом, вспомнили довольно много владельцев магазинов. Менеджер винного магазина запомнил время: это случилось до того, как он закрыл магазин в шесть часов, но незадолго до закрытия. Он повернул табличку на двери надписью «Закрыто» наружу сразу же после того, как вернулся после осмотра повреждения. Бёрден не был убежден, но ему пришлось сдаться, хотя бы на время, и он переключил внимание с Клиффорда Сандерса на его отца… В качестве временной меры, во всяком случае. Инспектор не хотел снова разговаривать с Клиффордом – по крайней мере, неделю – и потратить это время на то, чтобы отыскать Чарльза Сандерса и начать с него новую линию расследования. Но не успел он приступить к поискам, как ему позвонил Серж Олсон.
– Майкл, я думаю, вам следует знать, что мне только позвонил Клиффорд и отменил нашу встречу в четверг, а заодно и все дальнейшие встречи со мной, – сообщил психолог. – Я спросил у него, почему, и он ответил, что больше не нуждается в моем лечении. Вот так.
– Почему вы говорите об этом мне, мистер Олсон… Серж? – осторожно спросил Бёрден.
– Ну, вы подвергаете его каким-то довольно суровым допросам, не так ли? Послушайте, это очень деликатная сфера – для меня, во всяком случае. Он мой клиент. Я стараюсь, так сказать, оправдать его доверие. Но это очень серьезно, когда такой человек, как Клиффорд, бросает лечение. Майкл, он нуждается в лечении. Я не говорю, что ему непременно нужно то, что я могу ему дать, но он нуждается в чьей-то помощи.
– Может быть, – предположил Майкл, – он нашел другого психиатра. В любом случае, вам не стоит волноваться из-за возможных последствий того, что вы называете суровыми допросами. Они закончились – во всяком случае, пока.
– Рад это слышать, Майкл, очень рад.
Высказав словами то, что он прекратил допросы Клиффорда, Бёрден посмотрел на вещи под другим углом. Он вдруг осознал, как ему не нравилось сидеть взаперти с Клиффордом и слушать все эти откровения. Больше он этого делать не станет, то есть пока не найдет другую перспективную линию расследования. Приняв такое решение, инспектор выглянул в окно – туда, где развешивали лампочки на ветвях дерева, растущего на краю двора перед полицейским участком. Это была не ель и даже не какое-то хвойное дерево, а ясень, который был примечателен только своими большими размерами. Бёрден наблюдал за работой двух мужчин. Идея развесить разноцветные лампочки на дереве с целью способствовать установлению веселых и дружелюбных отношений с публикой принадлежала ему, а потом ее поддержал главный констебль. Вексфорд, услышав об этом, вместо комментария лишь иронически рассмеялся. Но ведь нельзя относиться с антагонизмом, со страхом или с подозрением к дружелюбному учреждению, которое развесило на дереве волшебные лампочки у себя в саду перед зданием? Хотя сегодня утром Майкл не чувствовал себя ни дружелюбным, ни веселым, а был в таком настроении, что ему больше хотелось рявкнуть на любого, кто пошутит насчет этого дерева. Диана Петтит уже напоролась на грубость за то, что предложила, чтобы все лампочки были голубыми.
