– Нет. Я спросила у нее, есть ли надежда на примирение. Я даже зашла так далеко, что спросила, что лежит в основе их конфликта. Вы отец, и вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю «зашла так далеко». Дети не любят, когда их расспрашивают, даже когда это… ну, проистекает из реальной тревоги за них.
– Да, – согласился старший инспектор, – не любят. – Он немного подумал и вдруг с необычной для себя неуверенностью спросил: – Могу ли я… Можно ли мне… прочесть вашу рукопись?
Миссис Яго уже взяла свое вязание, но снова уронила его на колени.
– Зачем это вам? – Внезапное волнение в ее голосе подсказало полицейскому, что он на неверном пути, что он выбрал совершенно неправильный курс. – У вас есть какие-то знакомые издатели?
Конечно, они у него были. Зять Бёрдена, Эмиас Айрленд, за долгие годы стал его другом, но Вексфорд не собирался пробуждать в Дите напрасные надежды. Как и говорить ей всю правду на этом этапе.
– Мне просто любопытно ее прочитать. – Он заметил, как изменилось ее отношение к этой рукописи, с тех пор как Яго решилась довериться ему. – Вы мне позволите?
Вот как получилось, что теперь он поднимался на холм, который казался ему более крутым, чем вчера вечером, и нес груз бумаги, весивший, как ему казалось, фунтов десять, в одной из красных пластиковых пакетов «Теско». Он собирался в тот вечер закончить читать А. Н. Уилсон, и ему не терпелось узнать, чем там все кончилось, но это было неважно.
* * *
Еще слишком рано зажигать рождественские лампочки на дереве, подумал Бёрден, сейчас только 8 декабря. Во всяком случае, никто не выказывал никакого желания их включить, а прохожие их, наверное, и не увидят. Вечер выдался темным и туманным. Как давно они не видели солнца в дневное время или, если уж на то пошло, луны в ночное?
В передней части двора стояли обычные автомобили, но фонари превращали все предметы в нечеткие изображения цвета сепии. Кто-то только что приехал в автомобиле «Метро», который мог оказаться какого угодно цвета. Бёрдену это ни о чем не сказало, и он снял с вешалки дождевик и спустился на лифте. Хоть раз вернется домой рано! Его малыш еще не лег спать, а бегает по квартире, выкупанный и присыпанный, в пижаме… Работает радио, потому что Дженни предпочитает его телевизору, пахнет чем-то непривычным, но не слишком экзотическим, одним из немногих блюд иностранной кухни, которые ему нравятся, – соусом песто, например, или пятью пряностями от жаркого в раскаленном масле, которое готовится на обед. Дженни, захлопотавшаяся, но веселая, в голубом спортивном костюме… Бёрден тосковал по таким вещам, они вызывали в нем чувственный восторг. Звон тарелок, милые приметы семейной жизни, те аспекты брака, которые не нравятся многим мужчинам, доставляли ему огромное удовольствие. Ему всегда было их мало.
Он пересек фойе с черно-белыми плитками пола, и тут кто-то поднялся со стула и подошел к нему. Это был Клиффорд Сандерс.
– Я пытался весь день вас увидеть, – сообщил он инспектору. – Они мне отвечали, что вы заняты.
Первой реакцией Бёрдена было повернуться к сержанту Кэму, стоящему за стойкой, но уже сделав шаг в его сторону, он вспомнил, что ничего не сказал ему – да и вообще никому – насчет запрета впускать Клиффорда в полицейское управление. Ему не пришло в голову, что Сандерс приедет туда. Имеет ли он право, если на то пошло, не впускать его? Майкл не знал. Он не знал, может ли на законном основании не пускать невиновных, законопослушных граждан в полицейское управление. Гнев на Клиффорда следует держать под контролем.
Он чопорно произнес:
– Я был занят. И сейчас занят. Ты должен меня извинить, я спешу.
Невыразительное, детское, бледное лицо молодого человека выражало только одно – недоумение. Это полное недоумение не затрагивало его глаз, но на лбу у Клиффорда появились морщины, и он сосредоточенно нахмурился.
– Но мне надо вам многое сказать. Я едва начал… я должен поговорить с вами.
Не в первый раз Бёрден подумал, что если б он увидел этого человека на улице и не знал, кто он такой, то принял бы его за неполноценного. Это было очень трудное положение, и в глубине его скрывались странные вещи, но можно ли быть отсталым не телом или не умом, а чем-то другим? Душой, психикой? Майкла охватило ужасно неловкое чувство, и ему показалось, что он съежился, стараясь не прикасаться кожей к собственной одежде. Он больше не мог смотреть в эти младенческие глаза, наблюдать, как шевелятся эти толстые, непослушные губы.
– Я тебе уже сказал, что нам больше не о чем разговаривать. – Боже, он говорит, как человек, желающий разорвать любовную связь! – Ты помог нам в расследовании, большое спасибо. Я тебя уверяю, что ты нам больше не понадобишься.
С этими словами инспектор удрал. Ему хотелось убежать, но чувство собственного достоинства и самоуважение не позволили ему это сделать. Двигаясь намеренно размеренным шагом к вращающейся двери, он чувствовал, что Кэм с любопытством смотрит на него, что Мариан Бейлис, которая только что вошла, остановилась и тоже уставилась в его сторону и что Клиффорд все еще стоит в центре холла, его губы беззвучно шевелятся, а руки он держит поднятыми перед собой.
Бёрден открыл дверь и, оказавшись снаружи, побежал к своей машине. Красный «Метро», приезд которого он видел, но чей цвет изменили желтые фонари, стоял рядом с ней. Напрашивался вывод, что Сандерс поставил его там нарочно.
Когда инспектор включил зажигание, он увидел, как из участка вышел Клиффорд. И как он побежал к нему, крича:
– Майкл, Майкл!..
Бёрдену не надо было включать задний ход. Он выехал прямо в ворота.
Глава 16
– У него произошел перенос, – сказал Серж Олсон. – Это совершенно явный пример переноса.
– Я не знаю, что это значит, – сказал Майкл.
Они оба находились в кабинете Вексфорда вместе с его хозяином. Лицо психотерапевта в обрамлении зарослей волос напоминало лицо очень умной мыши-полевки, выглядывающей из своего травяного укрытия, а его блестящие глаза-бусинки смотрели агрессивным взглядом хищного зверя. Бёрден хотел пойти к нему, но Олсон сказал, что сам приедет в полицейский участок, так как утром в четверг у него нет клиентов. Весь предыдущий день Клиффорд Сандерс продолжал свои попытки поговорить с Майклом. Его телефонные звонки не переключали на инспектора, но при этом Бёрдену сказали, к его огромному отчаянию, что тот звонил пятнадцать раз. А потом Клиффорд вернулся в полицейский участок – как раз вовремя, чтобы повторить свою тактику перехвата, в тот момент, когда Бёрден уезжал домой.
Но именно его присутствие во дворе участка сегодня утром – красный «Метро» стоял у самых ворот, и Сандерс терпеливо сидел за рулем – окончательно встревожило Майкла. С него было достаточно. Как только он оказался в помещении, он позвонил Олсону, и тот приехал через пятнадцать минут.
– Я постараюсь объяснить, Майкл, – сказал психолог. – «Перенос» – это термин, который используют психоаналитики для описания эмоционального отношения, которое развивается у субъекта по отношению к его аналитику. Оно может быть позитивным или негативным, это может быть любовь или ненависть. У меня часто бывало так с клиентами, хоть и не с Клиффордом. – Озадаченное лицо Бёрдена заставило его остановиться, и он взглянул на Вексфорда. – Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, правда, Рег?
