— Зачем вы меня привезли сюда? — спросила Клиона, нарушив тишину, которая становилась гнетущей, голос ее звучал слабо, еле слышно.
— Вы красивы, синьорина, и богаты, — был ответ. — Ваши друзья щедро заплатят, чтобы вас вернули в целости и сохранности, если же нет — жаль, но такая очаровательная синьорина должна будет умереть. Все мы когда-нибудь умрем, но обидно умереть совсем юной, не успев насладиться жизнью.
Злобные нотки в его голосе убедили Клиону, что это не пустая угроза. В страхе она чуть не вскрикнула, едва не попросила пощады, но ее удержала гордость — она молчала, высоко подняв голову.
— Пишите записку, — добавил он.
— Записку? — спроста Клиона.
— Si
[21]. Друзьям, с которыми путешествуете. Английский милорд ваш возлюбленный?
— Нет, — отвечала Клиона. — Я всего лишь компаньонка и мало для него значу. Если вы запросите слишком больших денег, английский лорд решит, что я не стою такого выкупа. Они уедут, оставив меня здесь, и вы не получите ничего. Мертвое тело не продать даже в Италии.
Она видела, что эти слова возымели действие, хотя бандиты понимали с трудом ее более правильный итальянский и сложные фразы. Они стали переговариваться между собой, и главарь заявил:
— Вы не служанка. Слуги едут в другой карете. Вы подруга леди и милорда. Они вас не покинут. Англичане не предают друзей.
Клионе нечего было сказать. Она послушно обернулась к столу. Перед ней положили грязный листок писчей бумаги, подали перо и чернильницу с бледными, водянистыми чернилами.
— Что я должна написать? — спросила она.
— Напишите милорду, что вас похитили. Напишите, если он тотчас же не отдаст выкуп в пятьсот эскудо человеку с запиской, вы поплатитесь за это жизнью. Все должно быть сказано ясно, понимаете?
Взгляды Клионы и бандита встретились. Мгновение она смотрела на него, затем стала писать. Что подумает лорд Рейвен об этом письме, спросила она себя.
«Милорд!
Меня похитили омерзительные, грязные, жестокие бандиты. Их здесь шестнадцать. Мы в каком-то доме, но я не знаю где — меня доставили сюда с завязанными глазами. Они требуют выкуп в пятьсот эскудо и угрожают мне смертью, если сумма не будет заплачена принесшему письмо.
С великим сожалением, милорд, я пишу эти строки, но меня заставили. Я лишь могу обещать, что если ваша светлость милостиво согласится вызволить меня из рук убийц, я сделаю все, что в моих силах, и верну деньги, потраченные на меня.
Остаюсь, ваша светлость, вашей покорной слугой,
Клиона Уикем».
Клиона написала свое имя с небольшим росчерком, один из бандитов подал ей песок, и она снова взглянула на главаря.
— Письмо написано.
— Прочтите его мне.
— Нет, — отказалась Клиона. — Это письмо предназначено моему другу. Я подчинилась вашему приказанию. Я прошу его уплатить тому, кто принесет письмо, пятьсот эскудо.
К ее удивлению, похититель не настаивал.
— Ладно, — сказал он, взял со стола письмо и, стряхнув песок, сложил пополам. — Имя милорда, — приказал он, кивнув на записку.
Клиона своим мелким, аккуратным почерком надписала: «Достопочтенному графу Рейвену». Листок забрали со стола, и главарь скомандовал:
— Свяжите ее.
В мгновение ока Клионе скрутили руки за спиной и связали веревкой. Один из похитителей предложил что-то, Клиона не поняла, что он сказал, но главарь отвечал сердито, словно вопрос разгневал его.
— Нет! Нет! Она наша пленница. Нечего связываться с иностранкой.
Он снова отдал какое-то распоряжение, и Клиону вывели из комнаты и потащили по шаткой лестнице на верхний этаж. Видно было, что дом заброшенный. Когда-то, вероятно, принадлежал знатному или состоятельному владельцу, но его покинули хозяева, и скорее всего потому, что находился он в таком уединенном месте в горах, где жить трудно и одиноко. И все же когда-то это было импозантное здание, образец прекрасной архитектуры. Теперь же дом разваливался и стал убежищем грабителей. Клиону втолкнули в комнату на втором этаже. Все здесь было в пыли, пол давно не метен, из мебели лишь массивная деревянная кровать в углу. Бандиты оставили пленницу посредине комнаты, один из них подошел к выбитому окну и закрыл деревянные ставни. Второй поставил на каминную доску свечу и развел огонь на пепле давно угасшего очага.
— Вам будет тепло, синьорина, — сказал тот, что закрыл ставни, и Клиона инстинктивно отпрянула назад. — А теперь поцелуй за мои труды, — попросил он с заискивающей ухмылкой.
— Посмейте только прикоснуться ко мне! Я закричу! — пригрозила Клиона. — Я кликну вашего главаря. Он понимает, с пленниками следует обращаться достойно.
Ее голос звучал так негодующе, что бандит отступил назад и боязливо оглянулся, словно главарь и в самом деле следил за ним, стоя в дверях.
— Придержи язык, злюка! Я просто говорил с тобой по-хорошему, — буркнул он, и оба разбойника вышли.
Они заперли за собой дверь и задвинули снаружи тяжелый засов. Клиона слабо улыбнулась — наверно, они приписывают ей недюжинную силу, если воображают, будто она может сбежать из своей тюрьмы одна, без помощи и со связанными руками.
Она попыталась ослабить веревку, и через некоторое время ей это удалось. Запястья были до крови стерты, но Клиона сумела все же высвободиться из пут. Швырнув веревку на пол, она подошла к камину. Ей было очень холодно, и теперь, осознав до конца, какой бедой чревато то, что с нею случилось, она почувствовала себя совсем обессилевшей. Она опустилась на пол у камина и протянула руки к огню. Как долго она сидела, согнувшись у огня, Клиона сказать не могла. Внизу бандиты хохотали и громко разговаривали. Сколько времени понадобится тому, с кем послали письмо, чтобы добраться до гостиницы и вернуться с деньгами, думала она. Наверное, лорд Рейвен рассердится, получив ее записку. Она ставит его в тяжелое и крайне неловкое положение, но что же делать?
Сознание полной беспомощности и унизительности положения было мучительным. Она встала и приблизилась к закрытому ставнями окну. Вдруг, если выглянуть, можно будет увидеть возвращающегося с деньгами посланца?
И внезапно ей пришло в голову, что, получив от лорда Рейвена деньги, они откажутся ее отпустить или, быть может, он сам придет сюда вместе с тем бандитом и попадет, как и она, в ловушку?
Лорда Рейвена надо предупредить! Клиона принялась отпирать ставни. Старые и рассохшиеся, они громко заскрипели, но распахнулись. Затаив дыхание, она прислушалась, но гомон грубых голосов внизу заглушил скрип.
Клиона выглянула. Уже стемнело, и поначалу она не могла ничего в сумерках различить. Постепенно глаза привыкли к полутьме, и она увидела силуэты деревьев на бледном прозрачном небе, где сияла первая вечерняя звезда, дрожащая золотая точка над далекой горной вершиной.
