Это была явно мужская комната, но и она обладала неким магнетизмом, который ощущался в каждом помещении замка.
И снова цветы — они делали комнату живой и одушевленной, будто она и не пустовала целых тридцать лет.
Внезапно Илена почувствовала неловкость — она без разрешения ворвалась в личную жизнь мужа — и поспешила выйти из комнаты.
Прошла к себе и прилегла на кровать.
Она собиралась лишь немного отдохнуть, но, когда проснулась, солнце уже скрылось за горами, а внизу, в долине, возле палаток горели костры.
Люди, приехавшие в Миспу, наверное, были заняты приготовлением ужина.
Даже с такого отдаления Илена услышала звуки скрипки и поняла — в долине есть и цыгане.
Ей вдруг захотелось присоединиться к ним, послушать цыганскую музыку, посмотреть на их дикие танцы.
Однако мысль, что она теперь княгиня, которой не позволительны подобные выходки, остановила и напугала ее.
Она пыталась убедить себя, что слишком преувеличивает собственную роль, но все же рассудила здраво: если никто не удивится присутствию князя на площадке с цыганами, то вряд ли кто-нибудь ожидает подобного от нее.
«Меня лишают всех радостей», — с горечью подумала Илена.
Ей захотелось плакать от такой несправедливости.
Но она превозмогла слезы и, гордо подняв подбородок, сказала вслух:
— Я буду делать все что захочу, и никто не сможет остановить меня!
Однако в этих словах не было уверенности — мешала боязнь навлечь гнев Владиласа, повторения того злополучного эпизода с брюками, которые он запретил ей надевать.
Илена стояла у окна, с тоской вглядываясь в темноту и огни у палаток.
В ней закипала злость, и, не сдержавшись, она топнула ногой.
— И почему я не вышла замуж за Томилава, когда была такая возможность?
Но она вспомнила, как быстро ретировался Томилав, завидев Владиласа; он даже не попрощался с ней.
— Он испугался! — презрительно прошептала она.
Илена никогда не смогла бы уважать его и уж тем более быть женой человека с заячьей душой.
Грета вбежала в комнату и тотчас защебетала:
— О ваша светлость, вы проснулись! Я приготовлю для вас ванну. Надеюсь, его светлость скоро вернется.
— А он еще не вернулся?
— Нет, ваша светлость. Он работает там, в долине. Я слышала, он все время шутит, и все смеются. Они говорят, что никогда не встречали такого парня, который мог бы заставить всех так смеяться.
— А что там делает его светлость? — как бы между прочим произнесла Илена.
Ей не хотелось показаться слишком любопытной, но она не смогла удержаться от вопроса.
— Они говорят, что его светлость успевает повсюду, он и там, и здесь, и везде! Цыгане поют и танцуют, а дети купаются в реке. Все похоже на прекрасный пикник.
В голосе Греты слышалось сожаление, что она не присутствует на этом празднике жизни.
Илена и сама мечтала там оказаться.
Но когда Владилас уезжал из замка, он не просил ее присоединиться к нему.
В эту минуту в ее сознании возник образ Телии.
Она вспомнила красивое лицо и выражение глаз гречанки, когда она смотрела на Владиласа.
Чувствуя, как защемило сердце от какой-то непонятной, острой боли, Илена с усилием избавилась от этой мысли и зло бросила:
— Поспеши с ванной, Грета! Не злоупотребляй моим временем, разнося сплетни. Больше не делай этого!
Илена понимала, что несправедлива к молоденькой девушке, но ей просто захотелось обидеть кого-то, чтобы не только она, княгиня, могла испытывать боль и одиночество.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Илена лежала на своей кровати, чувствуя, что еще никогда в жизни не была так одинока, как сейчас.
Она специально переоделась к ужину в красивое белое платье, оправдывая себя тем, что отец одобрил бы ее желание не надевать черное.
— Я ненавижу одетых в траур женщин, — сказал он как-то после смерти матери и настоял на том, чтобы она носила белое и бежевое задолго до окончания траура.
— Теперь я княгиня и могу делать что захочу, — вслух произнесла Илена, хотя понимала: как бы громко ни звучали эти слова, они были неправдой.
Теперь она обязана делать лишь то, что захочет князь!
А если посмеет не подчиниться, то он снова будет в ярости, как в ту минуту, когда увидел, что князь Томилав хочет поцеловать ее.
Но, надев красивое платье, она искренне надеялась, что даже такой строгий критик, как ее муж, не сможет придраться к ее безукоризненной внешности.
Девушка спустилась вниз, чтобы встретить там Владиласа и попросить у него позволения работать вместе с ним в долине, а также помогать людям с переездом.
Его там не оказалось.
Спустя час в столовую, где она ждала, вошел дворецкий.
— Как я понимаю, ваша светлость, — объявил он, — его светлость к обеду не явится.
— Почему вы так решили? — сердито спросила Илена.
— Я слышал, ваша светлость, на одном участке произошел несчастный случай, и его светлость выясняет, что там стряслось.
— А его светлость не пострадал?
— О нет, ваша светлость, мне сообщили, не произошло ничего серьезного.
Последние слова заглушили в ней желание самой спуститься в долину, дабы узнать о случившемся.
Единственное, что ей оставалось, это ждать князя.
Она поужинала в одиночестве, окруженная, правда, множеством слуг, готовых выполнить любое ее изволение.
Еда была просто великолепной, но Илене показалось чрезмерным такое количество блюд.
Она отведала понемногу из каждого в соответствии с правилами этикета, затем встала из-за стола и поблагодарила за ужин.
— Сообщите мне, — велела она напоследок, — как только его светлость вернется. Я буду в кабинете.
Она медленно шла по коридору, уставленному оригинальной резной мебелью, мимо портретов далеких предков Владиласа, и думала: нет необходимости доказывать, что князь просто не хочет видеть ее, так же как не хотел, чтобы она ехала с ним в замок.
Сейчас он ведет себя так, словно прибыл сюда один и никто не ждет его дома.
Она еще больше утвердилась в своей правоте, когда, прождав до одиннадцати часов, поднялась наверх.
Конечно, несчастный случай на участке всего лишь предлог, а на самом деле он просто танцует где-нибудь под звуки цыганской скрипки.
Телия, наверное, вместе с ним, и отныне так будет всегда.
