— В него стреляли, — кричал один из кредиторов. — Я это точно знаю. Раз он может умереть, нам нужны наши деньги.
Их голоса были похожи на рычание хищников, и это испугало Тину до дрожи.
— Вам заплатят, как только его светлость поправится, — твердо произнес мистер Грейчерч. — Вы ничего не добьетесь, если будете тревожить его светлость сейчас, когда он слишком болен, чтобы решать подобные вопросы.
— Мне обещают заплатить уже почти два года, — кричал один.
— А мне — год, — перебивал его другой.
— За оплатой ваших счетов внимательно проследят, — отвечал мистер Грейчерч, — если вы оставите их у меня. Я предъявлю их его светлости, как только он будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы заниматься делами.
— А что будет, если он умрет? — настаивал один из кредиторов. Судя по переднику, он был мясником. — Тогда мне заплатят или нет?
— Вам заплатят в любом случае, — твердо повторял мистер Грейчерч. — Но если его светлость узнает, каким образом вы ворвались к нему в дом, вряд ли он будет по-прежнему обращаться за товарами к вам в будущем.
— Вряд ли это заставит нас уйти, не получив своих денег, — сказал маленький человечек, чем-то напоминавший хорька.
Все остальные бурно выразили согласие с его словами, но мистер Грейчерч настаивал на своем:
— Джентльмены, вы ничего не добьетесь, если будете раздражать его светлость, когда он болен. Вам остается только принять мое обещание, что я обязательно предъявлю его светлости все ваши требования, когда он будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы заниматься делами. Это вас устроит?
— Выходит, у нас нет иного выбора, — сказал полный мужчина, который скорее всего был булочником.
— Так оно и есть, — согласился мистер Грейчерч. — У вас нет иного выбора, кроме как тихо покинуть этот дом. Оставьте ваши счета на столе. Как я вам сказал, его светлость займется ими при первой же возможности.
После этих слов, поняв, что сейчас они ничего не добьются, кредиторы положили на стол свои счета и молча удалились. Но на улице они стали спорить друг с другом еще с большей силой, раздраженные и недовольные тем, что ничего не добились.
После их ухода Грейчерч глубоко вздохнул и опустился на стул. У него был такой вид, как будто даже это движение вызывало у него страдания.
— Я принесу вам стакан вина, — сочувственно предложил дворецкий. — Оно вам поможет.
Тина отошла от перил. Она хорошо понимала, что ничем не сможет помочь, а только больше расстроит Грейчерча, если появится в эту минуту. К тому же она сама была очень взволнована.
Только теперь Тина поняла, насколько высока была ставка. Ей стало ясно, что вся затея была лишь безумной авантюрой. До этого момента она казалась ей невинным приключением, детской, наивной попыткой убежать от бедности.
Сейчас Тина поняла, что дела обстоят намного хуже. Лорд Винчингем находится в опасности. Его не только могут посадить в долговую яму, с ним могут попытаться свести счеты те люди, которым он не сможет заплатать. Конечно, это не принесло бы им денег, но могло бы доставить моральное удовлетворение.
Мистер Грейчерч был достаточно смелым человеком, чтобы отказать им, подумала Тина. Вряд ли в подобной ситуации она повела себя так же.
От волнения Тина не стала дожидаться герцогини и постучала в комнату, где лежал лорд Винчингем. Когда слуга открыл дверь, она спросила:
— Как чувствует себя его светлость?
— Его немного лихорадит, — шепотом ответил слуга.
— Мне нужно взглянуть на него.
Тине показалось, что граф спит, но тут он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Клео. Нет… Тина, — невнятно произнес он. — Я помню… Да, помню… Милая девочка… Заигрывала с этим парнем… Выставите его вон…
— Мисс, он не понимает, что говорит, — обратился к ней слуга.
— Деньги… Деньги… Что мне делать? — продолжал лорд Винчингем. — Клео… Нет, Тина… Она знает… Умная девочка Тина…
— Мисс, он не понимает, что говорит, — повторил слуга.
Тина положила свою руку на руку графа. Его кожа горела.
— Вы обтирали его уксусом? — спросила она у слуги.
— Нет, мисс, никогда об этом не слышал.
— Это уменьшит жар. И следите, чтобы тряпица на лбу всегда была прохладной. Постоянно меняйте ее. В доме есть лед?
— Нет, в Лондоне в это время его не найти, — объяснил слуга. — То ли дело в Винче. Там в любое время года держат ледник. — При этих словах он посмотрел на Тину и добавил почти шепотом: — Это хорошая мысль!
— Что именно? — поинтересовалась она.
Слуга отошел от кровати в дальний угол комнаты. Видя, что он собирается сказать что-то важное, Тина последовала за ним.
— Почему бы нам не отвезти его светлость в Винч? В Лондоне такая жара, да и, как я понимаю, нежелательные посетители, — произнес он, намекая на кредиторов.
— Да, я все видела.
— Но не только из-за них, — продолжал слуга. — Что, если тот, кто покушался на его светлость, предпримет еще одну попытку? Он же обязательно узнает, что не добился своего.
— Думаете, он попытается снова?..
— Почему бы и нет? Он хотел смерти его светлости…
— Я не подумала об этом, — дрожащим голосом отвечала Тина.
— А я думаю об этом постоянно, — сказал слуга. — Мисс, давайте отвезем его светлость в Винч. Он любит эти места, и дорога не займет больше часа. Завтра его светлость почувствует себя значительно лучше.
— Вы уверены в этом?
— Я думаю, нужно будет посоветоваться с докторами, — признал слуга. — Но я знаю, что его светлости необходим свежий воздух и, более того, ему нужен Винч. Там он обязательно поправится.
— Ладно, я поговорю с ее светлостью, — пообещала Тина.
Из другого угла комнаты послышался голос графа:
— Деньги… Деньги… Почему всегда деньги?.. Черт тебя побери, Лэмптон… Ты получил все… Что еще тебе нужно? Боже мой, меня подстрелили…
Слуга поспешил к кровати своего хозяина.
— Успокойтесь, милорд. Все в порядке, — утешал он графа, как заботливая няня утешает капризного ребенка. — Ни о чем не беспокойтесь, милорд. Завтра все будет хорошо. Просто закройте глаза и постарайтесь заснуть.
Тине показалось, что уговоры слуги подействовали, потому что лорд Винчингем перестал бормотать и закрыл глаза. Она почти на цыпочках вышла из комнаты.
Тина нашла герцогиню в библиотеке, она писала какие-то письма. Увидев Тину, леди Хертингфорд положила перо.
— Не буду спрашивать, хорошо ли ты спала, — произнесла она. — Мне-то достаточно и пары часов, а вам, молодым, нужно намного больше.
