— Мама умерла три года назад, — ответила Орлена, — и теперь я думаю, что папа стал немного странным, когда она покинула нас. Он всегда был скуповат, но после ее смерти стало еще хуже.
Было так легко говорить с этой симпатичной пожилой женщиной, и прежде чем Орлена поняла, что происходит, она рассказала ей все. Как они беспокоились после смерти отца, что им придется продать дом и поместье; как мало у них было еды; как Терри негодовал, что не может делать ничего такого, что могут делать его друзья.
— У него не было лошадей, мадам, — пожаловалась Орлена, — а вы знаете, как много это значит для мужчины.
— О да, — согласилась графиня. — Но теперь все изменилось, и вас обоих ждет совсем другое будущее.
— Я только об этом и мечтаю, — призналась девушка, — но боюсь, мы с Терри можем наделать очень много ошибок.
— Мой сын проследит, чтобы твой брат совершил их как можно меньше, — ответила графиня, — и я уже поговорила с моей подругой герцогиней Дорсетской о твоей одежде. Блер сказал мне, что тебе нужно целое приданое.
Орлена почувствовала, что краснеет.
Она могла предположить, как саркастически отозвался граф о ее внешнем виде.
— Я не представляю ничего более захватывающего, чем возможность купить все, что нужно, — продолжала графиня, — зная, что тебе не надо беспокоиться о расходах. Как чудесно иметь все новое, не чувствуя вину расточительности!
Девушка улыбнулась.
— В ваших устах это звучит так весело, мадам, но я очень боялась, что не буду знать, с чего начать.
— Ты можешь положиться на герцогиню, — успокоила ее графиня. — Мы дружим с детства, и я могу тебе сказать, что в девичестве ее светлость была настоящей красавицей, редкой ветреницей и очень, очень большой модницей.
После этих слов неприступная герцогиня показалась Орлене вполне человечной, и когда девушка наконец спустилась вниз, чтобы присоединиться к ней, она уже не так нервничала, как раньше.
К ее облегчению, леди Аделаиды нигде не было видно, да и мужчин, впрочем, тоже.
Орлена уже узнала от экономки, что Терри уехал очень рано, и догадывалась, что его первый визит будет к портному, а затем — в Таттерселл.
Герцогиня ждала ее в салоне, и они выехали из ворот Алверстон-хауса в шикарном городском экипаже, запряженном двумя превосходными лошадьми.
Герцогиня выглядела роскошно, и ее драгоценности в тон платья очень впечатляли.
После того, что сказала графиня, ее светлость не внушала Орлене такой страх, как накануне вечером. И она проявила огромное понимание, когда начала составлять список всего, что потребуется девушке.
— Сначала мы поедем на Бонд-стрит, — сообщила герцогиня. — Нам нужно заказать множество вещей, но прежде всего мы должны попытаться найти тебе что-то, чтобы носить прямо сейчас, а для этого нам придется заглянуть в некоторые из более крупных магазинов, которые обслуживают тех, кто не хочет ждать или приехал в Лондон лишь на краткое время.
Однако у всех портних, расположившихся на удобном расстоянии друг от друга на Бонд-стрит, выбор оказался исключительно богатый.
При виде такого многообразия изысканных тканей Орлена подумала, что никогда бы не смогла принять решение, если бы не советы герцогини.
И все равно девушка была озадачена количеством вещей, которые ее светлость сочла необходимыми. Через некоторое время она потеряла счет всего, что было заказано, и надеялась только, что, когда будут представлены счета, у нее хватит денег их оплатить.
Но потом Орлена успокоила себя: ведь она богата! В сущности, у нее так много денег… невероятно, что она когда-нибудь их все потратит.
Словно зная, о чем думает девушка, герцогиня ласково сказала:
— Может показаться, что мы покупаем слишком много, но помни: мы начинаем все с самого начала. Ах как бы мне хотелось иметь возможность сделать то же самое.
Орлена посмотрела на нее с удивлением.
— У меня большая семья, мисс Уэлдон, и хотя мой муж — богатый человек, ему приходится терпеть много набегов на свой кошелек. Разумеется, мои сыновья, как и ваш брат, хотят лошадей, на которых улетает все их годовое содержание, а у моих замужних дочерей есть дети, которые ждут, что бабушка их обеспечит. Поэтому, когда я покупаю себе что-то совершенно легкомысленное, я чувствую себя виноватой!
Девушка засмеялась. С той минуты она испытывала к герцогине такое же дружеское расположение, какое чувствовала к матери графа.
Когда наконец спустя несколько часов они уехали с Бонд-стрит, Орлена была одета по самой последней моде.
Ее немного смущало то, насколько открытым оказалось прямое платье, а уж прозрачные вечерние туалеты просто ее шокировали.
Орлена высказала свои страхи, но и портниха, и герцогиня отмахнулись от них.
— У вас очень хорошая фигура, мисс, — заявила портниха. — Единственный недостаток, какой я вижу в этой новой моде, это то, что она разоблачает женщин, толстых там, где не нужно.
— А таких немало, — заметила герцогиня.
— Верно, ваша светлость. Мне часто кажется, что чем хуже у женщины фигура, тем больше она хочет привлечь к ней внимание.
— Я уверена, что у этого платья должна быть дополнительная подкладка, — с несчастным видом возразила Орлена.
— Я поставлю ее, мисс, — уступила портниха, — но я совершенно уверена, что, когда вы привыкнете, вы попросите меня ее убрать.
Девушка сочла это маловероятным и, несмотря на все уговоры портнихи, настояла на том, чтобы уменьшить вырез на ее платьях и сделать подкладки из более плотной ткани, чем обычно.
Тем не менее Орлена не могла не испытывать удовольствия, когда, одетая в платье из нежного бледно-зеленого газа, от которого ее глаза тоже стали казаться зелеными, и в капоре с высокой тульей, украшенной маленькими, туго скрученными страусовыми перьями того же цвета, она ехала обратно в Алверстон-хаус.
— Надеюсь, Терри будет там, когда я вернусь, — возбужденно сказала она герцогине. — Сомневаюсь, что он меня узнает.
Однако, когда они вошли в дом, в холле стоял не Терри, а граф.
Увидев его, Орлена тотчас смутилась и еще больше испугалась, что платье совсем не скрывает ее фигуру.
— Мы провели очень приятное утро, Блер, — сообщила герцогиня. — Если есть что-то, что всегда доставляет мне удовольствие, так это возможность тратить чужие деньги.
— Уверен, вы были очень полезны мисс Уэлдон, — ответил граф.
Широко открыв глаза, Орлена посмотрела на него из-под своего нового капора.
Граф говорил все в той же протяжной, скучающей манере, и девушка не могла понять, одобряет он или не одобряет. Она только видела, что он смотрит на нее, и снова оробела.
— Пожалуй… я… поднимусь наверх и покажусь… графине, — молвила она тихим, нерешительным голоском.
