Орлена обращалась к герцогине, но ответил граф:
— Уверен, моя матушка хотела бы на вас посмотреть. Она уже поставила меня в известность, что горячо одобряет мою новую обязанность.
Девушка взглянула на него, чтобы понять, нет ли в его словах сарказма, но убедилась, что граф говорит искренне, и почувствовала внезапный прилив теплоты к нему. Она повернулась было к лестнице, потом заколебалась и направилась обратно к герцогине.
— Я хочу еще раз поблагодарить вас, мадам. Вы были так добры… так добры.
— Я получила огромное удовольствие, милое дитя, — ответила герцогиня, и, не глядя больше на графа, девушка побежала наверх.
Только позже, во второй половине дня, эта радость, которую Орлена испытывала от своих новых туалетов, была омрачена леди Аделаидой.
Она не появилась за ленчем, и Терри тоже, и Орлена, сидя за столом с графом и герцогиней, поймала себя на том, что совершенно естественно рассказывает о своей жизни в Йоркшире и о том, как они были вынуждены есть кроликов, пока им не опротивела крольчатина, потому что не могли позволить себе ничего другого.
— Это напоминает мне то, что я испытал, когда был в армии… — начал граф.
Даже у герцогини нашлась история о лишениях и голоде, и в результате Орлена наслаждалась едой больше, чем она считала возможным.
Правда, она все равно побаивалась графа. Время от времени в его голосе проскальзывала та насмешливая нотка, которая заставляла ее чувствовать себя очень маленькой, или сарказм, заставлявший ее вздрагивать. Но граф был настроен вполне миролюбиво, и когда он оставил их после ленча, герцогиня сказала:
— Я никогда не видела Блера таким добродушным. Возможно, он все-таки обдумывает пожелание своей матери относительно того, что ему следует остепениться и жениться.
— Жениться? — воскликнула девушка.
— Вообще-то это секрет, — объяснила герцогиня, — но наши семьи пришли к согласию, что ему следует жениться на Аделаиде. Это ее второй сезон в Лондоне, и теперь, когда она, так сказать, освоилась, моя дорогая подруга графиня сочла целесообразным пригласить нас к себе, чтобы молодые люди получше узнали друг друга.
Орлена молчала.
— Конечно, — продолжила герцогиня, — Блер на восемь лет старше Аделаиды, зато они знакомы друг с другом с детства, а на мой взгляд, самое важное в любом браке — равное происхождение и общие интересы. — Улыбнувшись своим воспоминаниям, она добавила: — Так было у нас с мужем, и, конечно, Аделаиде очень пойдут бриллианты Алверстона.
— Я в этом уверена, — выдавила Орлена.
Непонятно почему, но ей показалось, будто солнце спряталось за тучей, и комната внезапно потускнела.
Герцогиня сказала, что собирается навестить друзей, и оставила Орлену одну.
Девушка тотчас пошла искать секретаря графа, мистера Гревилла, полагая, что это тот человек, кто может помочь ей найти, что ей нужно.
Орлена уже знала со слов графа, что комната секретаря находится возле библиотеки.
Лакей открыл ей дверь, и, войдя внутрь, девушка увидела мистера Гревилла за письменным столом в окружении шкафов и ящиков с документами. Там, где не было шкафов, на стенах висели карты разных поместий графа.
Секретарь встал, когда Орлена вошла и нервно спросила:
— Я… я вам не мешаю? Его светлость сказал, что я могу попросить у вас… все, что мне… потребуется.
— Буду рад вам помочь, — ответил мистер Гревилл.
Ему было лет тридцать пять, и что-то в его внешности наводило на мысль, что он одно время был солдатом.
Позже Орлена узнала, что ее догадка верна. Она пересекла комнату и села возле стола.
— Думаю, Терри уже задавал вам бесчисленные вопросы, — начала девушка.
— Ваш брат сейчас полностью занят своей экипировкой. Он намерен соперничать с самим Бо Бруммелем
[1] и полон решимости приобрести лошадей, рядом с которыми, он надеется, лошади его светлости покажутся армейскими мулами!
Орлена засмеялась.
— Терри всегда был честолюбив.
— О да, — согласился мистер Гревилл. — А каковы ваши мечты, мисс Уэлдон?
— Я мечтаю о книгах. Я хочу купить или взять на какое-то время множество книг, — ответила Орлена, — и еще я хотела спросить, нельзя ли мне поиграть на фортепиано? Конечно, если это возможно и никого не потревожит.
— Ну разумеется, — откликнулся мистер Гревилл. — В доме есть несколько фортепиано. То, что в Музыкальном салоне, — исключительный инструмент, и еще одно в Голубой гостиной, где, я думаю, вам будет приятнее упражняться, если вы именно это намерены делать.
— Я вот подумала… после того, как мы где-то устроимся, — слегка смутившись, сказала девушка, — я могла бы… брать уроки… если бы вы посоветовали мне хорошего учителя.
— Я не могу так сразу вам ответить, — покачал головой секретарь, — но я наведу справки, и, уверен, мы найдем кого-то к вашему удовлетворению.
— Большое вам спасибо, — поблагодарила Орлена. — А как насчет книг?
— В библиотеке полно всевозможной литературы. Его светлость покупает практически все интересные новинки.
— Можно взять их почитать? — спросила девушка.
— Уверен, его светлость будет очень рад. Хотите, я провожу вас туда и покажу, где стоят самые последние издания?
— Если вас не затруднит.
Мистер Гревилл отвел ее в библиотеку. Там Орлена обнаружила целые полки книг, изданных за последние пять лет, и ей немедленно захотелось все их прочесть.
Кроме книг, имелись также все газеты, и когда глаза девушки загорелись при виде их, мистер Гревилл сказал:
— Я должен извиниться, что сегодня утром, когда вас разбудили, вы не получили газет. Его светлость всегда настаивает, чтобы каждому гостю газеты подавали вместе с завтраком, и завтра вы найдете на своем подносе и «Таймс», и «Морнинг пост».
— Это самая роскошная вещь, какую я когда-либо слышала! — воскликнула Орлена. — Дома, когда мы получали газеты, папа никогда не позволял нам с мамой читать их, пока сам не прочтет.
— Люди часто бывают необычайно скаредны в мелочах, — ответил секретарь. — В этом отношении его светлость очень щедр и во многих других, оказывается, тоже!
Орлена подумала, что было бы дерзостью дальше расспрашивать мистера Гревилла, поэтому взяла с его разрешения книгу и газету и понесла их с собой в салон.
Едва девушка уселась, чтобы почитать, как дверь распахнулась, и вошла леди Аделаида.
Она казалась еще более красивой, чем накануне. Ее темные сверкающие глаза сделали бы восхитительным любое лицо, а царственной осанкой она привлекла бы к себе внимание даже в зале, полном красивых женщин.
