А что сказал бы премьер-министр, если бы услышал, что она по нескольку часов остается наедине с совсем незнакомым молодым человеком, даже имя которого она услышала впервые? И он обращается с ней не как с царственной особой, а как с простолюдинкой!
Алдрина вдруг поняла, что никогда не сможет забыть его комплименты, заставляющие ее густо краснеть.
Но, пожалуй, еще труднее будет забыть то, каким взглядом он смотрел на нее. Этот взгляд выражал восхищение, которое не смогли бы выразить никакие слова.
Оказывается, чувствовать, что ты необычайно нравишься самому красивому мужчине на свете, очень приятно!
Может быть, даже — правда, он этого не говорил — в его глазах она выглядит такой же прекрасной, как Афродита, богиня любви!
Алдрина никак не могла уснуть.
Она вспоминала, как интересно было расспрашивать Джуро обо всем вокруг.
Вспоминала о том иногда возникающем молчании, во время которого они словно разговаривали без слов.
С этим человеком было настолько легко вести беседу, что она даже не замечала, на каком языке они говорят: по-гречески или по-английски.
Его английский казался безупречным, и ей оставалось лишь надеяться, что ее греческий хотя бы не слишком плох. Ведь прошло уже столько времени с тех пор, как она практиковалась в греческом, разговаривая с отцом.
Именно поэтому ее постоянно сдерживал страх, что какое-то слово она употребила не совсем правильно, а какое-то могла не совсем точно произнести.
Джуро, Джуро!
Казалось, ночь наполнена этим именем.
Алдрина взглянула на звезды, чувствуя, что он наверняка где-то там, среди них.
Она не сомневалась, что всегда сможет обратиться к звездам за помощью и поддержкой.
Сейчас она особенно остро ощущала, что непременно должна воспользоваться этой необыкновенной возможностью и спросить у звезд совета.
В глубине души Алдрина ясно сознавала, что все то чего она жаждет и к чему стремится, неправильно.
Совсем скоро настанет роковой день, и придется просить звезды помочь ей забыть Джуро: ведь ей нельзя будет даже видеть его.
Медленно-медленно, долго-долго тянулась ночь.
Но вот наконец забрезжил свет и занялась заря.
Алдрина ощутила острую потребность встать и пойти на их заветное место — просто так, на случай, если обстоятельства у Джуро изменились и он вновь приплывет к берегу на лодке с красными парусами.
Она остановила себя, сказав, что если пойдет туда, то найдет лишь разочарование.
А если Джуро каким-то образом узнает, что она приходила утром на берег, то подумает, что она попросту преследует его.
Наверняка многие женщины вели себя с ним именно так — видя, насколько он красив, просто невозможно казалось не искать с ним встречи.
При этой мысли Алдрина почувствовала себя так, словно кто-то вонзил ей в сердце остро отточенный кинжал.
Эта мучительная боль поднималась из самой глубины ее души.
Глава 5
Вволю накупавшись и наплававшись в море с самого утра, после ленча подруги устроились отдыхать на веранде, с которой открывался прекрасный вид на голубую водную даль.
Помолчав, Софи завела разговор о своей одинокой, безрадостной жизни. Она, конечно, просто хотела высказаться, ожидая от Алдрины понимания и поддержки. Алдрина слушала внимательно, с сочувствием: она понимала, как трудно постоянно держать свои переживания взаперти, не имея возможности ни с кем поделиться.
Своими вопросами она помогала Софи поведать и о жестокости ее богатого и знатного мужа, и о трудностях взаимоотношений с его многочисленной родней.
— Наверное, если бы я могла подарить мужу детей, наши отношения сложились бы совсем иначе, но ведь я не виновата, что все случилось именно так, как случилось.
На это Алдрина ничего не ответила: честно говоря, она до сих пор не очень ясно себе представляла, каким именно образом у мужчины и женщины появляется ребенок.
Она даже не догадалась выяснить это у своей матери перед тем, как покинуть Англию.
Алдрина почти не помнила отца, тот умер очень рано, и не догадывалась, что мужчина может стремиться к созданию семьи, не осознавала, насколько это для него важно.
Но несмотря на столь выдающуюся неосведомленность, девушка ни секунды не сомневалась в том, что никогда не смогла бы полюбить старого короля настолько, чтобы мечтать иметь от него детей.
«Мне повезло, очень повезло, — мысленно сказала она себе, — что ему суждено было умереть так скоро после нашей свадьбы».
Она, конечно, прекрасно понимала, что стыдно даже мысленно признаться себе в таких чувствах.
В то же время она с раннего детства была уверена в том, что и муж, и дети ее обязательно будут красивыми.
На этом этапе ее размышлений, конечно, не мог не возникнуть образ Джуро, и Алдрине пришлось совершить над собой усилие, чтобы не думать о нем.
Главное, что занимало ее мысли относительно этого человека, — это то, что он никогда не должен узнать, кто она такая на самом деле.
Алдрина не сомневалась: если он вдруг выяснит, что она — королева Сарии, то ни за что больше не захочет с ней встречаться.
Здесь Алдрина впервые всерьез задумалась о своем будущем. Да, увы, его сложно нарисовать яркими и радостными красками. Для нее окажется проблемой даже выйти замуж — если, конечно, мужем ее не станет человек, подобный принцу Иниго, цель которого только в управлении страной.
Ни один нормальный, обыкновенный человек даже и думать не захочет о том, чтобы жениться на королеве. Да что там говорить, подобная перспектива просто приведет его в ужас!
Девушка с грустью подумала, что на многие годы вперед единственными мужчинами, с которыми она сможет общаться, окажутся министры и придворные.
Мысль эта настолько испугала ее, что она быстро, импульсивно вскочила на ноги.
— Пойдем-ка лучше погуляем, — позвала она Софи.
Но подруга только покачала головой.
— Сейчас слишком жарко, да и, честно говоря, я еще не отдохнула после нашего утреннего купания.
Алдрина взглянула на Софи и увидела под ее глазами темные круги. Лицо подруги казалось слишком бледным.
— Да, действительно, здесь слишком жарко. Пойдем лучше в дом, я поиграю тебе на фортепиано. Я уже соскучилась по музыке, ведь с тех самых пор, как мы сюда приехали, я еще ни разу не подошла к инструменту. Я сыграю тебе свои любимые пьесы.
Она вошла в гостиную, где в углу стоял рояль. Открыв крышку и пробежав по клавишам, Алдрина с удивлением обнаружила, что инструмент хорошо настроен.
Она уселась поудобнее и, сыграв для начала гамму, чтобы немножко привыкнуть к звучанию, начала играть пьесы, которым научила ее мать.
