Миссис Давдейл появилась в гостиной, радостно напевая. Евгения съежилась на стуле. Вчера вечером она сказала матери, что приняла приглашение маркиза Бакбери. Мать была в восторге. Но Евгения, опасаясь, что мать может заинтересоваться, почему она изменила решение, быстро отправилась спать. Теперь придется объясняться по другому поводу: почему она передумала!
Мать села, довольно потирая руки.
— Евгения, дорогая, следующие несколько дней обещают быть очень интересными.
— Интересными, — тихо повторила Евгения.
— Мы будем готовиться к балу!
— Мама, — еле слышно начала Евгения, — не будет никакого веселья. Понимаешь... Я передумала. Я... все-таки не поеду на бал.
— Не поедешь? — пролепетала миссис Давдейл.
— Нет.
— Ты несносная девчонка! Зачем ты непрестанно мучаешь мать?!
— Мама! — умоляюще произнесла Евгения. — Я не могу поехать. У меня нет платья. Я больше не хочу надевать перешитое!
- Ах, вот в чем дело?! — Миссис Давдейл чуть не потеряла сознание от облегчения и радости. — Не беспокойся об этом. Все уже продумано.
— Продумано?
— Теперь у меня есть деньги. — Мать с торжеством посмотрела на дочку. — Завтра мы поедем выбирать ткань и потом наймем портниху. Ей придется работать быстро, до бала осталась всего неделя.
— А где ты взяла деньги? — побледнев, переспросила Евгения. — Ты что, продала драгоценности? Я не поеду к портнихе, если окажется, что ты продала драгоценности! И если я узнаю об этом позже, я никогда не прощу тебе!
Миссис Давдейл заколебалась. Дочь выглядела такой решительной, что стало понятно — она выполнит то, что задумала.
— Нет, дорогая,— медленно ответила мать.— Я не продавала драгоценности.
За завтраком миссис Давдейл была весьма задумчивой. Евгения отправилась переодеваться, а миссис Давдейл осталась в гостиной. Когда Бриджит пришла убрать со стола, она попросила принести перо и бумагу. Она хотела написать письмо, а в гостиной было теплее, чем в спальне.
Бриджит исполнила просьбу. Миссис Давдейл писала медленно, обдумывая каждое слово. Потом запечатала письмо и передала его служанке.
— Отнеси это письмо по адресу, указанному на конверте. Я дам тебе шиллинг на двухколесный кеб. И еще, — добавила она, — ты ни при каких обстоятельствах не должна рассказывать об этом мисс Евгении.
Воскресенье показалось Евгении длинным и скучным. Мать больше не упоминала ни о бале, ни о деньгах.
При всех своих подозрениях Евгения была рада на время оставить этот вопрос.
Она так хотела поехать на этот бал, узнав, что Грэгор тоже там будет, что не горела желанием разбираться, откуда мать могла достать деньги. По крайней мере, не от продажи драгоценностей! Может, тетя Клорис пересилила себя и решила оплатить покупку нового платья. Старушка, несомненно, скоро сама ей об этом скажет.
После того как они вернулись из церкви, погода испортилась, а это означало, что после обеда они не пойдут гулять. Вместо этого миссис Давдейл попросила Евгению прийти к ней в комнату почитать вслух. Евгения с облегчением отметила, что шкатулка с драгоценностями стоит на привычном месте. Когда мать, как ей показалось, уснула, Евгения на цыпочках подошла, подняла шкатулку и потрясла. Та была заперта на ключ, но казалось, была полной. Удовлетворив свое любопытство, Евгения поставила ее на место.
Миссис Давдейл усмехнулась в подушку, радуясь, что позаботилась о том, чтобы наполнить шкатулку пуговицами и мотками ниток. Все, что ей теперь было нужно, — это положительный ответ на письмо, которое она отослала сегодня утром...
Убедившись, что матери не пришлось продавать драгоценности, Евгения снова принялась мечтать о бале и о том, как она будет танцевать с Грэгором Бродоски.
На следующее утро она заколола прическу черепаховым гребнем. Каждые пять минут подбегала к зеркалу и пощипывала щеки. Она хотела, чтобы они были розовыми, когда она увидит Грэгора.
В десять часов она услышала, как к дому подъехал экипаж. Сердце бешено застучало. Может, этим утром Грэгор из-за дождя решил взять кеб?
Звякнул дверной колокольчик. Она ждала, что вот-вот послышатся шаги на лестнице, и сердце ее громко застучало. Но никто не поднимался. Озадаченная, она открыла дверь и вышла на лестничную площадку.
В прихожей стояли маркиз и ее мать и тихо о чем-то беседовали. Евгения увидела, как маркиз достал из-под плаща большой пакет и передал его миссис Давдейл. Она принялась благодарить его, потом провела гостя в гостиную.
Евгения нахмурилась. Что здесь делает маркиз в столь ранний час? Она надеялась, что ее не позовут пить с ним чай. Иначе она пропустит приезд Грэгора.
В десять тридцать колокольчик снова звякнул. На этот раз наверняка пришел Грэгор! Она услышала довольно громкие голоса и снова вышла на лестницу. Маркиз собирался уходить и остановился, чтобы поприветствовать Грэгора. Говоря что-то, он натягивал перчатки и вдруг, подняв взгляд, увидел Евгению, стоящую наверху. Девушка смутилась и отпрянула назад. Маркиз ушел. Грэгор махнул Бриджит, чтобы она не сопровождала его в комнату тетки Клорис, и, перепрыгивая через две ступеньки, устремился вверх. Евгения шагнула из тени ему навстречу.
— Ха! Цветочек! — воскликнул он.
— Грэгор, — Евгения вспыхнула, когда его имя сорвалось с ее губ так открыто. — Грэгор, вы знаете, что я тоже поеду на бал?
— В доме у леди Бескомб?
— Да. Вы... Вы будете там танцевать со мной?
— Каждый свободный танец, который не обещан кому-либо другому, я буду танцевать с вами!
— А вы уже обещали многим... другим? — побледнела Евгения.
Странное выражение появилось на лице Грэгора.
— Вы меня допрашиваете? — прорычал он.
— Нет, — Евгения растерялась. — Нет. А почему вы так разговариваете?
Грэгор мрачно смотрел на нее из-под упавших на глаза волос. Потом резко отбросил их со лба и усмехнулся.
— Какое нежное создание! Вас же волки съедят!
— Волки?
— В России есть волки. — Грэгор подошел к ней вплотную. Евгения затрепетала, почувствовав его дыхание на щеке. — Они едят юных девушек. Вот так! —Его губы прикасались к ее лицу — к губам, носу, подбородку. Потом он со смехом отступил. — Мы будем танцевать. Не беспокойтесь! — воскликнул он и побежал наверх, в комнату тетушки Клорис.
Евгения потрясенно смотрела ему вслед.
Она никак не могла постигнуть его характер, но какое это имеет значение? Он все равно самый интересный человек, которого она когда-либо встречала и вряд ли еще встретит.
Позже, когда мать позвала Евгению в свою комнату, дочь не могла не заметить шкатулку на тумбочке. Она была демонстративно открыта, и у девушки была возможность увериться, что все драгоценности, которые миссис Давдейл собиралась продать, на месте.
