— Леди Вирджиния? — надулась она и тихо добавила: — Раньше вы звали меня просто Вирджинией.
— Это было до того, как вы стали невестой другого мужчины, — заметил он. — Так как насчет драгоценностей? Если, конечно, не возражает ваш жених.
— О, он не будет возражать, что бы вы мне ни купили. Он говорит, что я должна иметь все, что захочу.
— В таком случае идите и выберите себе бриллианты.
Надежды герцога оправдались: Вирджиния была поглощена выбором ожерелий. Виконт подошел ближе к другу и спросил:
— Ты так и не нашел ее?
— Никаких следов. Абсолютно ничего. Никто ничего не слыхал. Я был уверен, что нагоню кареты Берти на лондонской дороге: они не могли ехать быстро. Но труппа просто растворилась, исчезла в никуда. С тех пор как я в Лондоне, ничего не смог разузнать. Я был там, где раньше жил Берти, но он переехал.
— А если бы и нашел Берти, ты уверен, что она с ним? Когда они давали представление в Уэстбери, кто-то говорил мне, что Ирис в последнюю минуту заменила другую артистку.
— Да, но я не стал ее расспрашивать, кто она. Зачем? Я был уверен, что ни одна женщина, которую я хочу, меня не оставит. Даже когда Ирис бросила мне вызов, заявив, что она не такая, как другие, я не обратил на это внимания. Я понял все, только когда она, словно дешевую побрякушку, отвергла бриллиантовый браслет стоимостью в тысячу фунтов.
— Думаю, ты не потерял в деньгах, — иронично заметил виконт.
— Нет, браслет у меня. Надеюсь, я найду Ирис и верну ей подарок.
— Но если она так настроена против тебя...
— Вот это меня и тревожит. Все равно, я чувствую, что она всегда рядом. Оглянусь, а ее нет. Но она со мной и во сне и наяву. Может быть, я схожу с ума.
Герцог вздохнул:
— Разве мужчине может являться призрак живой женщины? Мне является.
— Мой дорогой друг, — сказал виконт с искренней озабоченностью. — Я тебя не узнаю.
— Я сам себя не узнаю и рад этому. Если бы я встретил ее сейчас, то мог бы сказать ей, что она сделала меня лучше.
— Тогда ты обязательно ее найдешь, — заверил друга Ментон.
— Очень бы хотел в это верить.
Резкий смешок леди Вирджинии заставил их обернуться.
— О, посмотрите, — воскликнула она, держа бриллиантовое ожерелье. — Оно просто божественно!
— Оно бесподобно, — сказал герцог, изобразив на лице улыбку.
— И это тоже. — Она протянула руку к прилавку и взяла еще одно блестящее украшение. — Этот
милый браслет так подходит к ожерелью, — вздохнула она.
- Нет!
Этот возглас так неожиданно вырвался у герцога, что он не успел сдержаться. Однако быстро взял себя в руки.
— Я ошибся, — сказал он неуверенным голосом. — Бриллианты вам не идут. Вам следует носить исключительно жемчуг. Его мягкое мерцание как раз для вас.
Они остановились на жемчужной диадеме. Герцог великодушно добавил гармонирующий с ней зажим для галстука — подарок виконту.
— Мои наилучшие пожелания вам обоим, — торопливо сказал он. — Желаю вам жить вместе долго и счастливо.
Была еще одна вещь, которую герцог не мог бы сказать жениху: то, что он был рад избавиться наконец от леди Вирджинии.
Пансион миссис Бэббидж, расположенный в одном из беднейших районов Лондона, имел неприглядный внешний вид. Однако внутри было тепло и чисто, и «Красавицы Берти» удобно там разместились.
Правда, особой радости они не испытывали. Работа, которую Берти надеялся получить в Лондоне, сорвалась по причине конфликта с работодателем.
— Я думала, Герберт твой друг, — с недовольным видом повторила Джулия, расположившаяся на диване в гостиной.
— Он был моим другом, — тоже не в первый раз повторил Берти, — до тех пор, пока не стал себя вести неподобающе, с моей точки зрения.
— Ты имеешь в виду то, что он стал приставать к Карине? — вступил в разговор Сэмсон.
— Да, — ответил Берти. — А поскольку она не привыкла к такой жизни, я счел своим долгом за нее заступиться.
— А что, нельзя было защитить Карину, не сбрасывая Герберта с лестницы? — мрачно спросил Джеймс.
— Да, это было уж слишком, — согласился Берти, испытывая угрызения совести.
— В этом не было никакой необходимости, — заметил Сэмсон. — Лучше бы я оказался на твоем месте.
Берти покачал головой.
— Ты бы сделал еще что-нибудь похлеще.
— Похлеще? — взвизгнула Хелен. — Да ты ему сломал запястье!
— Ничего я ему не сломал, — с достоинством возразил Берти, — всего лишь растяжение.
— Сломал — не сломал, какая разница! — продолжала наседать на него Хелен. — Герберт говорит, что не возьмет нас, даже если на земле не останется больше ни одной труппы. У нас теперь нет работы. Тебе придется выехать из этих комнат, потому что и они слишком дороги. Мы теперь...
— Да, да, я согласен, — резко оборвал ее Берти.
— Я считаю, что все наши неудачи из-за Карины, — с горечью заявила Хелен. — Все было хорошо, пока она к нам не присоединилась. А с тех пор как она с нами, все идет из рук вон плохо.
— Это неправда, — Берти начинал терять самообладание. — Не смей говорить о ней ничего в таком роде!
Участники труппы уставились на Хелен. Все знали, что говорить Берти гадости о Карине было просто безумием. В таких случаях он совершенно терял контроль над собой.
— О, ты всегда ее защищаешь, — хмыкнув, сказала Хелен.
— Да, защищаю, — резко парировал Берти. — Ты знаешь, что рука Мелани заживает очень медленно, и вообще неизвестно, сможет ли она играть, как раньше. Да даже не в этом дело. Тот симпатичный молодой врач, который осматривал ее, когда мы приехали в Лондон, положил на нее глаз. Я думаю, это ее будущее. Так что же мы будем делать без Карины?
— Ничего страшного. Все равно нам теперь придется сидеть без работы, — заметила Хелен, считая свою логику неопровержимой.
— Скоро у нас будет работа, — настаивал на своем Берти.
— Пока ты не перестанешь кидаться на людей, ее не будет, — вставил свое слово Сэмсон.
Берти бросил на него сердитый взгляд.
— Я не кидаюсь на людей, — сказал он. — Только на Герберта, потому что он это заслужил. Что касается Карины, вы не правы. Она... — Берти замолчал в замешательстве.
— Что она? — оживились все.
— Она знает наше тяжелое финансовое положение и... Ну, в общем, вы должны знать, что она решила продать часть своих драгоценностей, чтобы нам помочь. С этой целью и поехала сегодня в Вест-Энд.
Все молчали.
— Это правда? — скептически спросила Хелен.
