— Я сделал все, что было в моих силах, — сообщил врач.
— Он поправится? — с мольбой спросила Сесилия.
— Надеюсь. Ему повезло: пуля не задела легкое, но он потерял много крови. Сейчас очень важно,
чтобы он не волновался. Я послал одного из слуг в аптеку за успокоительным. А, вот и он.
Открыв дверь на стук, доктор взял у слуги лекарство со словами:
— Завтра я возвращаюсь домой, поэтому вам лучше пригласить местного доктора. Больному необходим постоянный уход.
— Я провожу вас, и мы обговорим ваш гонорар, — сказал Фрэнк.
— Благодарю вас за все, — горячо выдохнула Сесилия.
— Не стоит благодарности, мисс. И денег не надо. Я оказал неотложную помощь.
Когда доктор с Фрэнком, а с ними и Розанна, вышли из номера, Сесилия подошла к кровати и опустилась возле Джона на колени.
— Я здесь, любовь моя, — шептала она. — Я останусь здесь, буду ухаживать за тобой, пока ты не поправишься. Ты не умрешь, потому что я не дам тебе умереть! Слышишь? Я буду оберегать тебя.
Джон не шелохнулся, даже знака не подал, что слышит ее. Едва дыша, Сесилия подалась вперед и кончиками пальцев нежно коснулась его лица.
Потом уронила голову на кровать и заплакала.
Это была лишь минутная слабость, которую она себе позволила. Сесилия тут же вскинула голову
и расправила плечи. Ей понадобятся все силы, чтобы спасти Джона. Она его не подведет.
«На пушки. На пушки!»
Джон пытался рассуждать здраво, что весьма непросто, когда вокруг такая жара и дым. Да, было безумием бросаться на пушки, но солдат приказы не обсуждает, поэтому они все поскакали в самое пекло.
Из-за шума в голове он почти ничего не слышал, но хуже, чем этот шум, жара и дым, было чувство отчаяния и ужасающего бессилия.
Боль разрывала его тело. Он умирал. Он знал об этом и приготовился погрузиться в темноту, но в последний момент услышал женский голос, шепчущий ласковые слова, почувствовал нежную руку, которая пыталась удержать его на краю бездны.
Он знал, кто эта женщина. Флоренс Найтингейл приехала в Крым, чтобы принести надежду и протянуть руку помощи солдатам, которые умирали, по большей части из-за отсутствия должного ухода.
Но когда он открыл глаза, то увидел, что над ним склонилась не Флоренс Найтингейл, а Сесилия. Она казалась очень бледной, на ее щеках были видны слезы. Он закрыл глаза и провалился в темноту, краем сознания ощутив прикосновение нежных губ.
На этот раз кошмары его не мучили, будто само ее присутствие развеяло дым и жар атаки. Он не знал, как долго он тут лежит, погрузившись в сон, похожий на бесконечное путешествие.
Иногда ему казалось, что он вернулся домой, бродит по саду, возвращаясь на то место, где любил сидеть с мамой. Иногда он бежал сквозь туман, слыша, как отец и брат зовут его, но откуда, не мог понять. Он всегда знал, что они ходят по разным дорожкам, которые никогда не пересекутся.
В следующее мгновение он снова видел себя в форме офицера легкой кавалерии — бравого и веселого, перед которым открывалась новая, полная ярких событий жизнь. Как же он ошибся. Еще не начавшись, она закончилась там, в крымской долине, не выдержав столкновения с русскими пушками.
Всякий раз, как только он доходил до этого места, его страхи развеивал нежный женский голос и еще более нежное прикосновение. И он вновь проваливался в забытье.
Наконец он окончательно проснулся, и его встретил мир — прохладный и спокойный.
И рядом была она.
Он долго смотрел в ее прекрасные глаза, которые излучали радость и любовь.
— Здравствуй, — едва смог проговорить он.
— Здравствуй, — голос у нее был нежный и ласковый, словно у ангела.
— Ты была здесь все это время?
— Да, все время.
— Я так и думал. Каждый раз, открывая глаза, я видел тебя. Мне становилось легче, и я засыпал.
Он медленно поднес руку к своему подбородку и нахмурился, осознав, что небрит.
— Я отпустил бороду. И давно я так лежу?
—Четверо суток. Мы не хотели беспокоить тебя, поэтому и брить не стали.
- Мы?
— Фрэнк и Розанна такие милые. Фрэнк сейчас управляет отелем, а она ему помогает. А еще она помогает мне ухаживать за тобой. На нее всегда можно положиться. На них обоих можно положиться.
— Что было потом? — спросил Джон. — Он выстрелил — и дальше я ничего не помню. Что стало с ним?
— Он сбежал.
В этот момент в дверь просунулась голова Фрэнка. Он просиял от радости, когда увидел, что Джон пришел в себя. За его спиной маячила Розанна. Все втроем они рассказали Джону, что произошло после того, как он потерял сознание.
—А сейчас я принесу вам вкусного крепкого бульона, — сказала Розанна и поспешно вышла.
— Как дела в гостинице, Фрэнк?
— Превосходно, сэр. Мистер Дейл мог бы нами гордиться.
— Ты хочешь сказать, гордиться тобой? — уточнил Джон. Он увидел, что Сесилия удивлена, и добавил: — Роберт Дейл — мой друг. Это сын того мистера Дейла, с которым ты была знакома. Мы вместе воевали. Теперь он хозяин этой гостиницы.
Вернулась Розанна с бульоном и сообщила, что скоро придет доктор.
— Он ежедневно вас осматривает с тех пор, как уехал тот, что наложил вам первую повязку, — объяснил. Фрэнк. — Он немного волновался, что вы так долго не приходите в себя. Правду сказать, мы все волновались. Но теперь все в порядке.
Доктор прибыл сразу после обеда и подтвердил слова Фрэнка: побольше есть, побольше отдыхать, поменьше волноваться.
Джон позволил себе на пару дней уютно устроиться между сном и бодрствованием и словно плыл по течению, поскольку ни на что другое у него попросту не было сил. К тому же ему так нравилось быть объектом забот Сесилии. Однажды он спросил:
— Я говорил что-нибудь в бреду?
— Ты постоянно что-то говорил, но очень неразборчиво — что-то о пушках, о каком-то дыме, однажды даже кричал. Что тебе грезилось?
—Атака, — ответил он. — Я служил в бригаде легкой кавалерии.
— Так ты участвовал в той героической атаке? — с восторгом и удивлением воскликнула Сесилия, но тут же осеклась, увидев, как потемнело лицо Джона.
— В ней не было ничего героического, — сказал он резковато. — Сплошная глупость и беспечность. Все должно было произойти совсем не так, как случилось. Командир, отдавший приказ, хотел, чтобы мы двигались совсем в другом направлении, только мы, бестолковщина, не знали, куда именно.
Он внезапно рассмеялся.
— Разве не смешно: «героическая» атака была произведена просто по ошибке! Ты когда-нибудь слышала что-нибудь смешнее?
