Больше всего ее огорчало не то, что ее не допустили в квартиру Майкла, а то, что ей предпочли Билла. Она считала его совершеннейшим ничтожеством, мешавшим ее отношениям с любимым.
Она пыталась выдумать что-нибудь, что рассорило бы Майкла с Биллом.
— Мэри, хочешь еще немного? — Мисс Туги прервала ход мыслей Мэри, и та почувствовала себя почти виноватой.
— Нет, спасибо, мисс Туги. Принести пудинг?
— Было бы очень мило с твоей стороны, — ответила мисс Туги.
Билл вскочил на ноги.
— Послушайте, можно я принесу?
— Я и сама прекрасно справлюсь, — ядовито произнесла Мэри, но он все равно пошел за ней на кухню.
Она вытащила пудинг из формы, а Билл захватил тарелки.
— Послушайте, — прошептал он, — все в порядке. Майкл совсем не рассердился. Вы напрасно напугали меня.
— Мне кажется, вы поступили плохо, — ответила Мэри.
— Я же не хотел, — сказал Билл. — Вы же понимаете, что я ни за что на свете не сделал бы ничего, что хоть как-то могло бы навредить Майклу?
— Пусть он вас и простил, а я не прощу. Я чувствую себя ответственной за него.
Билл, улыбаясь, смотрел на нее несколько секунд.
— Ну, — сказал он, — мне нравится, что вы так говорите. Вы именно такая девушка, которая должна быть секретарем у Майкла. Он всегда так занят делами других людей, что ему некогда заниматься самим собой.
Мэри невольно смягчилась.
— Будьте в следующий раз разумнее, — предупредила она его.
— Клянусь вам, — ответил Билл и повернулся к двери. — Идем! Я проголодался!
Мэри растаяла, подавшись его добродушию.
— Иду, — ответила она и даже улыбнулась ему.
Глава 8
Две женщины ждали несколько минут в вестибюле палаты общин, держа в руках зеленые билеты и разглядывая их с большим интересом.
Там стояла обычная суета. Члены палаты выходили из буфетов, секретари спешили с грудами писем или ждали своей очереди у телефонных будок.
Дежурный полицейский, видя, что дамы кого-то ждут, подошел к ним:
— Чем могу помочь, мадам?
— У нас билеты на галерею, — ответила одна из женщин, — но мы хотели бы узнать, пришел ли уже Майкл Филдинг.
Полицейский улыбнутся:
— Думаю, я видел, как он входил в палату десять минут назад.
Женщины сразу повеселели.
— О, тогда мы увидим его, — сказали они. — Спасибо, офицер, большое спасибо.
Они заторопились прочь. Полицейский проводил их взглядом. Он уже привык, что его расспрашивают о Майкле Филдинге. Он еще не успел дойти до своего поста, как в дверях показался сам Майкл.
— Добрый день, мистер Филдинг, — почтительно произнес полицейский. — Вас только что спрашивали какие-то дамы.
— Вы не знаете, кто были те дамы? Это не мои избирательницы? — спросил Майкл.
Полицейский покачал головой:
— Не думаю, сэр. Но они сказали, что им будет достаточно увидеть вас с галереи.
Майкл засмеялся.
— Ну ладно. Так еще легче, — сказал он. — Я хочу выступить сегодня после обеда.
— Удачи вам, сэр.
Майкл с улыбкой поблагодарил полицейского и повернулся, чтобы уйти. Это удивительно, скромно думал он, уходя, как все хорошо к нему относятся.
Его вступительную речь газеты назвали «замечательным усилием новоизбранного». Самые восторженные из них даже назвали его «крестоносцем в Вестминстере». Его популярность, подогреваемая прессой, росла как снежный ком.
Сама Туги была очень занята после возвращения из Мелчестера. Мисс Смитерс управлялась с клиникой и детским садом очень хорошо, но эта деятельность составляла всего лишь малую часть работы Туги.
Вернувшись, она нашла гору записок, нацарапанных в отчаянии на грязных обрывках бумаги, детей и стариков, ждавших ее у дверей. Все требовали ее внимания и времени.
Было уже одиннадцать часов вечера, когда Майкл зашел к Туги, возвращаясь из палаты общин. Туги сидела в гостиной одна. Мэри уже ушла спать. Он подошел к Туги и опустился на колени рядом с ней.
— Ну вот, я это сделал. Я атаковал премьер-министра и нашу внешнюю политику.
— Ну-ка расскажи мне об этом, — тихо попросила Туги.
— Я не мог больше терпеть, — сказал Майкл. — Объяснения премьер-министра по поводу шагов, предпринимаемых правительством, были просто из рук вон плохи. Как всегда: «давайте не будем торопиться, потому что, может быть, все еще обернется к лучшему». Я говорил от чистого сердца, Туги.
— А потом? — спросила Туги.
— Моя собственная партия не знала, что и сказать. Придется выступить еще не раз, если палата не встанет на мою сторону. А когда встанет, я пойду еще дальше.
— Ты не жалеешь о том, что сказал? — спросила Туги.
Майкл покачал головой:
— Это то, во что я всегда верил. Как я могу об этом жалеть?
— Тогда это самое главное.
— А мне иногда кажется, что я вел себя сегодня как мальчишка!
— Чепуха! — махнула рукой Туги. — Глупости! Ты сделал то, что считал нужным. Не стоит за это извиняться. Люди в девяти случаях из десяти судят о тебе по тому, как ты относишься к себе сам.
— Все равно, — ответил Майкл, — честно говоря, я немного боюсь. Я ведь один против всех!
— Не думай об этом, — посоветовала Туги. — Ты останешься здесь?
— А можно?
— Ты же знаешь, как мне бы хотелось, чтобы ты остался.
— Тогда я останусь, — сказал Майкл. — Смешно, Туги, но когда что-то происходит, то мне всегда хочется бежать к тебе.
— Неужели? — удивилась Туги. — Спасибо, Майкл, дорогой мой.
— Туги, я так одинок в своей квартире. Я скучаю по жизни здесь, мне так не хватает тебя.
— Я этого боялась, — понимающе сказала Туги, — но отсюда далеко добираться, а у тебя так много работы.
— Да, я знаю, — признался Майкл. — Но мне все равно не нравится жить одному.
— Этому легко помочь.
— Как же?
— Тебе нужно жениться. Ты разве никогда об этом не думал?
— Конечно, думал, — ответил Майкл. — Но трудность в том, Туги, что нужно найти женщину, похожую на тебя. Только такую я смогу любить и уважать. А где найти такую?
— Такое случается, — тихо сказала Туги. — Ты найдешь свою любовь, Майкл, но она будет совсем не такой, какую ты искал. Так бывает всегда.
— Наверное, — согласился Майкл. — По крайней мере, так все говорят. Но, Туги, мне ужасно трудно угодить. Я женат на своей карьере.
