Майкл едва сдержался, чтобы не рассказать им, что он оскорбил Синтию и она убежала от него.
Он внушал себе снова и снова, что она заслужила это оскорбление. Но он так и не смог убедить себя в собственной правоте. Ему было мучительно стыдно. Но хуже всего было то, что он наконец понял: он влюблен в Синтию!
Он любил ее отчаянно, безумно, страстно, и ничто в жизни не могло изменить это. Снова и снова он твердил имя Дэвид, будто это было заклинание, способное охладить его кровь. Но все усилия были тщетны.
Теперь он признался себе, что образ Синтии преследовал его, был с ним все время, как бы он ни старался отрицать это.
Он думал о ней не один, а тысячу раз в день. И хотя стыдился этих мыслей, они все же преследовали его неотступно и настойчиво.
Теперь было поздно! Он уже знал, что никогда не сможет забыть ее, забыть жар ее тела.
Вновь и вновь он вспоминал тот момент, когда целовал ее губы и чувствовал в ответ биение ее сердца. И хотя он ненавидел себя за слабость, в то же время знал, что никогда не забудет этих чудесных мгновений. Синтия! Синтия!
Вся ночь, казалось, была полна ею.
Он помнил каждый ее взгляд, то, как билась нежная жилка у нее на шее.
Он любил ее! Конечно же он любил ее!
Но все это было безнадежно, обречено на неудачу с самого начала. В отчаянии Майкл пытался внушить себе ненависть к ней, но вместо этого он постоянно вспоминал рыдания Мэри, молившей его о любви, ее простертые к нему руки, ее ищущие глаза.
Неужели и Дэвид вел себя так же с Синтией? Ему было трудно сказать, так ли это. Но все равно он чувствовал, что между ним и Синтией всегда будет существовать барьер — барьер, возникший еще в их первую встречу.
Все это разбивало ему сердце, потому он понял, что будет любить Синтию до конца своей жизни.
Но даже Туги, несмотря на свою мудрость, не смогла бы понять, что, даже попроси он Синтию стать его женой, он будет всегда чувствовать кровь Дэвида на своих руках — Дэвида, который умер из-за любви к ней.
Это было безнадежно и невозможно!
И Майкл, подъезжая к своему домику, вдруг почувствовал нестерпимое желание поскорее найти корабль или, может быть, даже самолет, который унесет его подальше от нее. Он хотел очутиться в пустыне, затеряться там навсегда.
Пытаясь вести себя как обычно, Майкл осторожно остановил машину, вытащил из кармана ключи и вставил их в замок.
В холле горел свет. Там, как обычно, его ждала гора писем.
Он взял их и пошел в гостиную. Билл, который остался ночевать у него, сидел в кресле и читал газету.
— Привет, Майкл!
— Привет, Билл, — ответил Майкл. — Я думал, ты уже спишь.
Билл посмотрел на часы:
— Всего половина одиннадцатого. Еще совсем рано.
Майкл удивленно посмотрел на часы. Действительно, только половина одиннадцатого! Ему показалось, что после обеда прошло уже сто лет!
— Там, на столе, для тебя письмо, — сказал Билл. — Посыльный принес его примерно час назад. Сказал, что это срочно.
Майкл взял конверт и узнал почерк.
Это было письмо от крупного государственного деятеля, человека, который доблестно служил стране во время войны и который теперь отошел от общественной жизни, хотя и сохранил огромное влияние в своей партии.
Майкл распечатал конверт. Внутри было несколько строк, написанных мелким, четким почерком. Он медленно прочел:
«Мой дорогой Филдинг!
Я решил, что Вы должны незамедлительно узнать, что в октябре будут всеобщие выборы. Премьер-министр сделает заявление завтра утром. Примите нашу благодарность и поддержку».
У Майкла перехватило дыхание. Так это все-таки произошло, свершилось! Не говоря ни слова, он протянул листок Биллу.
— Хорошая новость? — спросил Билл, взяв его.
Он прочел письмо и радостно воскликнул:
— Майкл, это чудесно! Теперь у нас появится шанс спасти Англию.
— Неужели все оказалось так легко? — пробормотал Майкл.
— А ты в этом сомневался, да? — спросил Билл. — Это на тебя не похоже. Ты же делал все для этого! Или ты испугался?
— Нет, не испугался, — сказал Майкл. — Я только понял, сколько нам еще предстоит сделать, пока мы окончательно не выиграем.
Майкл сел в кресло напротив Билла. На несколько секунд воцарилось молчание. Каждый из них был занят своими мыслями.
Вдруг Майкл неожиданно спросил:
— Билл, а ты когда-нибудь был влюблен?
Билл удивленно посмотрел на него и слегка покраснел.
— Да, Майкл. Я хотел рассказать тебе об этом. Именно поэтому и ждал тебя сегодня вечером… Если ты, конечно, не слишком занят, чтобы выслушать меня.
— Конечно, я не занят, — сказал Майкл. Было видно, что слова Билла его удивили.
— Видишь ли, Майкл, — смущенно забормотал Били, — я влюблен в Мэри. Уже довольно давно… И сегодня днем она… она пообещала выйти за меня замуж.
— Билл! — изумленно воскликнул Майкл, вскочил и схватил его за руки. — Я просто в восторге!
Билл посмотрел на Майкла открыто и честно, как человек, который не привык притворяться.
— Я люблю Мэри, Майкл, но она не влюблена в меня. Пока не влюблена… Она все еще любит тебя…
— Но, Билл… — запротестовал Майкл.
— Подожди минутку, — сказал Билл. — Я знал об этом, конечно, еще до того, как она сама призналась. Но это не важно, Майкл. Мэри тебе не подходит, я так ей об этом и сказал. А я смогу заботиться о ней. Я буду счастлив работать ради нее и со временем заставлю ее полюбить себя. Она поймет, что мы очень подходим друг другу.
— Тебе удастся это сделать, Билл, — улыбнулся Майкл.
— Да, я знаю, что смогу, — уверенно произнес Билл. — Видишь ли, я понимаю Мэри лучше, чем она сама понимает себя. Она изголодалась по любви. Так было и со мной. Теперь мы будем вместе.
Майклу нечего было на это сказать. Он мог только похлопать Билла по плечу, давая понять, что все понимает.
Через несколько секунд молчания Билл смущенно сказал:
— Со мной все в порядке. Майкл. И я надеюсь, что ты тоже будешь счастлив.
— Думаю, что это маловероятно, — неожиданно сухо произнес Майкл.
— Почему? — спросил Билл и осмелился добавить: — Синтия Стендиш — чудесный человек, и… я думаю, она любит тебя.
Майкл не знал, что ему ответить, просто не мог найти подходящих слов. Ему показалось, что Билл говорит слишком смело.
Он даже чуть было не сказал ему, чтобы он не лез не в свое дело, но встревоженное выражение лица Билла сказало Майклу, что тот сделал это замечание только из дружеского чувства.
